Одиночка: Одиночка. Горные тропы. Школа пластунов - Ерофей Трофимов
– Конечно, стану, – заверил его Елисей. – А еще оптика есть?
– Куда вам столько? – удивился продавец.
– Для каждого дела свой инструмент нужен, – наставительно усмехнулся Елисей. – Вот, к примеру, почему бинокли делают морскими и полевыми?
– Ну, открытого пространства в море больше, чем на суше, – быстро нашелся студент.
– А ты в степь выдь да глянь. То же море, только ковыльное, – усмехнулся Елисей.
– Почему же тогда? – растерялся продавец.
– А потому, что вода от солнца нагревается слабее, чем земля, и от этого в море видно дальше. Ладно. Этому тебя в гимназиях научат. А мне оптика нужна. Так есть еще?
– Дома две малые трубы остались, – растерянно пролепетал студент.
– Собирай товар и пошли. Там за все сразу расчет и получишь, – приказал Елисей, с ходу принимая решение.
Такую удачу с оптикой он упускать не собирался. В крепости даже офицеры имели бинокли далеко не все. Что уж говорить про тех же пластунов. Им, как разведчикам, такие приборы нужны как воздух. В общем, Елисей уже точно знал, кому сможет выгодно продать этот товар. А даже если не возьмут, ничего страшного. Будет возможность поэкспериментировать с прицелом для длинного штуцера.
Парень давно уже переделал это оружие под новый затвор и, проведя испытания, понял, что при полученной дальности оптика просто необходима, чтобы использовать получившееся ружье по полной. Студент быстро разложил приборы по чехлам из толстой кожи и, уложив все в саквояж, тяжело вздохнул.
– Ты чего? – насторожился Елисей.
– Да я думал, продам хоть что-то, да продуктов домой куплю, а теперь придется снова сюда возвращаться, – смущенно признался студент. – Просто я боюсь маменьку на долго одну оставлять.
– А что с ней такое? – тихо спросил Елисей.
– Ноги болят. Врачи сказали, тут ванны целебные, вот мы и приехали, – так же тихо вздохнул горе-продавец.
– Ну, то беда не беда, – усмехнулся Елисей, хлопнув его по плечу. – За мной ступай. Ты чего покупать-то хотел?
– Так хлеба бы нам, яичек, маслица, колбасы какой, – принялся перечислять студент.
– Понятно. Готовить небось самому приходится? – с улыбкой уточнил Елисей. – А делать этого толком и не умеешь.
– Да вы прямо ясновидящий, – снова растерялся студент.
– Тебя как звать, горе луковое? – рассмеялся Елисей.
– Дмитрий. Митя, – улыбнулся в ответ студент. – А правда, как вы угадали, что я готовить не умею?
– А ты продукты перечислил, которые и готовить не надо. Нарезал да ешь, – усмехнулся Елисей. – Ладно, не горюй. Сейчас купим все. А дома потом с тобой все и посчитаем. Ты цену плаченую только запомни сам, чтобы потом не сказал, что я обманул. И еще, ты в торг не влезай. Я сам.
Митя согласно кивнул, отлично понимая, что этот юный казачок чувствует себя в местных реалиях, как рыба в воде. Так и получилось, уже спустя два часа они шли к усадьбе, где они с матерью сняли комнаты, нагруженные, словно верблюды. Казак умудрился накупить столько всего, что Митя только глазами хлопал. И при этом уплатил за купленное всего четыре рубля с полтиной. А самое удивительное, что в эту цену вошли и мешки, в которые они грузили покупки.
Они добрались до дома, и Елисей, отдав мешки Дмитрию, указал на лавочку у крыльца, сказал:
– Ты неси трубы, а я тебя здесь подожду.
– Так давайте в дом пройдем, – засуетился Митя. – Я вас с маменькой познакомлю. Вы, Елисей, меня так выручили, что и сказать нельзя.
– Не до гостей сейчас маменьке твоей, – качнул парень головой. – Запомни, Митя. Женщина, любая, не важно, какого возраста и сословия, очень не любит, когда ее неубранной или больной застают. Так что ступай. Только ты не затягивай, а то у меня еще дела есть.
– Конечно, конечно, – снова засуетился Митя. – Я только мешки на кухню снесу, трубы возьму и сразу назад.
С этими словами он поставил саквояж на крыльцо и, ухватив мешки, скрылся в доме.
– Вот дурень-то, прости господи, – тихо рассмеялся Елисей. – Вот уж точно юноша бледный со взором горящим. Не от мира сего, – добавил он, усаживаясь на лавочку и вытягивая ноги.
Спустя минут десять за приоткрытой дверью послышались шаги и на крыльцо выскочил Митя, распахивая створку перед тяжело двигавшейся женщиной средних лет.
– Похоже, что-то с почками, – отметил про себя Елисей, окинув быстрым взглядом ее лицо, еще не успевшее увянуть от болезни.
– День добрый, сударыня, – не спеша поднявшись, поздоровался парень, слегка склонив голову.
– Здравствуйте, молодой человек. Митя описал мне вас в таких восторженных тонах, что я не удержалась и решила сама посмотреть на вас, – улыбнулась женщина. – Он сказал, что вы купили все оптические приборы. Так ли?
– Еще не купил. Жду, когда он остаток принесет, – усмехнулся Елисей в ответ.
– Да, конечно, – снова засуетился Митя. – Вот они, извольте взглянуть, – он протянул парню два кожаных футляра.
Быстро проверив обе трубы и убедившись, что стекла целы, Елисей убрал их обратно и, кивнув, велел:
– Давай считать. Три трубы по семь. Двадцать один. Одна по четырнадцать, тридцать пять. Два бинокля, сорок пять. Итого восемьдесят целковых. Верно ли? – повернулся он к студенту.
– Поразительно! Маменька, он в математике лучше меня понимает, – восторженно ахнул Митя, повернувшись к матери.
– Вы забыли вычесть стоимость продуктов, Елисей, – вздохнула женщина.
– Да бог с ними, сударыня, – махнул Елисей рукой. – Офицерской вдове не жалко. Мне оптика важнее, – заверил парень, быстро отсчитывая нужную сумму.
– Спаси тебя Христос, казак, – тихо вздохнула женщина, крестя уходящего парня вслед.
* * *
– Так ты сможешь это сделать или нет? – теряя терпение, спросил Елисей.
– Да могу, конечно, – отмахнулся Изя. – Дай три дня, все будет. Ты мне лучше скажи, как ты умудрился все это провернуть?
– Изя, ана сени[1], - зашипел парень, – пятый раз тебе повторяю, ничего я не делал. Сам знаешь, твои племянники только начали узнавать, куда они ходили и чем занимались. Так что забудь за эту историю. Совсем забудь.
–
