Бард - Сергей Витальевич Карелин
— Успокойся, — пересел я к девушке и обнял ее. — Дети не отвечают за поступки родителей.. Но ты ведь понимаешь, что я не могу оставить его на свободе?
Светлана, не отрывая рук от лица, кивнула.
— И не просто на свободе не оставить, — строго произнес Велемир, — за покушение на аристократа — смерть!
— За покушение на аристократа — смерть! — повторил его слова Игнатьич.
К моему удивлению, повторила эти слова и Мин.
Светлана оторвала руки от лица и посмотрела на меня заплаканными глазами.
И вот что мне делать? Честно говоря, я подвис. По закону, Ольдрег заслуживал смерти. И оставлять его гнить в камере было неправильно. С другой стороны, его дочь была старостой деревни и преданным мне человеком. В конце концов именно благодаря ей я так быстро восстановил контроль над Неряхино!
— Не думайте, господин, — тем временем тихо произнесла девушка, — он заслужил смерть. Но, — она опустила голову и, потом вновь подняв ее, посмотрела на меня, — если можно… оставьте его в камере. Долгое ожидание казни для него страшнее, чем быстрая смерть.
— Зная Ольдрега, — задумчиво добавил Велемир, — я склонен согласиться с Светланой.
— А я бы все-таки закончила с этим делом, казнив главного преступника, — заметила Мин, не отводя глаз от Светланы. Та опустила глаза.
— Ладно, — хлопнул я рукой по столу, — разговаривать я с этим предателем не хочу. Да и вряд ли он чего-нибудь расскажет. Велемир, допроси его как следует. Хочу знать, есть ли еще кто-то среди жителей, что доносит Бутурлиным.
— Да, господин, — кивнул воевода.
— Иди, не откладывай это в долгий ящик! — приказал я, и тот удалился.
— А с тобой мы еще поговорим, — я ободряюще улыбнулся старосте.
Светлана постепенно пришла в себя, и вскоре мы обсуждали уже рабочие вопросы, забыв об Ольдреге. Расстались мы уже часов в пять утра, когда я почувствовал, что вот теперь хочу спать, а Светлана с Игнатьичем были проинструктированы о предстоящих им задачах. Одному — ремонт, второй — налаживание нормального поступления налогов в казну рода.
Спал я в воскресенье до обеда и проснулся выспавшийся и совершенно здоровый. Особенно поднял настроение секс с Уной, которая терпеливо ждала моего пробуждения, штудируя целую стопку газет, непонятно откуда появившихся, Как только она увидела, что я открыл глаза, сразу отбросила их, оказавшись рядом со мной. А после накинулась на меня, совсем как путник в пустыне на родник с чистой водой.
Само собой я был не против. Видимо, сказались переживания феи, в этот раз она была очень податливой, изощренной и полна энтузиазма. Как и в первую ночь мой несравненный фамильяр делала все возможное, чтобы доставить мне неописуемое наслаждение, и с благодарностью принимала мои ответные усилия. Все запреты спали и потеряли смысл, остались только мы и наши желания. Кажется, именно сейчас наша с Уной связь вышла на совершенно новый уровень.
Начало все с прекраснейшей работы ртом. Ее мягкие нежные губы сжимали меня с удивительной силой и в то же время нежностью, мне не оставалось ничего, кроме как откинуться на спинку кресла и наслаждаться, изредка поглаживая ее по волосам. Несколько быстрых хлопков по голове, яркий финал и вот практически без перерыва мы поменяли позу. Довольная как тысяча котят фея распласталась подо мной, ее упругая грудь сама прыгнула в ладони. Жамк-жамк, ммм… Лучший антистресс! Тревоги и печали окончательно покинули нас, уступив непередаваемому блаженству. Казалось, наше слияние душ длилось целую вечность, хотя на деле прошло не более пары часов. Мы успели поменять с десяток поз и коснуться пары запретных тем. Ух, и хорошо! От заседания в постели на всю ночь меня удержала только необходимость проведения дел, без которых, увы, не обойтись. Притомившаяся Уна клятвенно пообещала, что мы продолжим ночью и повела меня в столовую, сияя широкой улыбкой.
После сытного обеда я занялся делами. Написал несколько доверенностей, пообщался еще раз с уже совершенно пришедшей в себя Светланой. Поговорил с Велемиром, который сообщил, что на допросе также присутствовала Мин и теперь можно точно утверждать, что никаких сообщников у Ольдрега не было. И он, воспользовавшись моментом, просто вылил в мой кубок, который отличался от всех, яд. По словам воеводы, преступник вроде раскаялся. Особенно на него произвела впечатление реакция дочери, которая буквально возненавидела отца… В общем, насколько я понял, Ольдрег просто сломался. Но тут я даже не стал переживать. Он сам пошел на это… скорее всего, ради денег. Ну или не ради денег, а из-за ненависти… в общем, меня это уже мало волновало.
К тому же навалились обычные проблемы перед любым сбором в дорогу. Как оказалось, предусмотрительный Игнатьич приготовил аж две мощных кареты, обе запряженные четверкой лучших лошадей. Одна из них была загружена багажом и провиантом. Во второй, весьма комфортабельной четырехместной карете, в которой присутствовали даже столик, сразу напомнивший мне купе в поезде моего прошлого мира, разместились мы с Уной, Марфой и Мин. Фея шепнула мне, что Игнатьич заказал ее специально из Нижнего Новгорода на переданные ему деньги. Пара отобранных Велемиром телохранителей сопровождали нас на лошадях. Помимо этого, до места встречи каравана, как выяснилось, нас еще и вся дружина провожала во главе с воеводой. И даже Светлана напросилась….
А потом шесть дней пути караваном, о котором говорила мне еще в Нижнем Ирина, и вот мы в академии.
В таких вот заботах прошло все воскресенье, а в понедельник рано утром наш отряд отбыл путь. Провожала нас деревня Неряхино мелким моросящим дождем, который внезапно принес холод, к вящей радости всех моих спутников.
Велемир признался, что такие дни случаются крайне редко. Не иначе Перун решил устроить праздник в Неряхино в честь того, что барин отправляется в академию. Какая связь между праздником, Перуном и академией, я так толком и не понял, но спорить с воеводой не стал.
Поездка оказалась весьма удобной. С поездом, конечно, не сравнить, но, как оказалось, карета имела вполне приличные рессоры, так что было приемлемо мягко и своей задницей каждую кочку я не ощущал. Но конечно не так как та карета Бутурлиной, на которой я имел честь прокатится. А вечером мы добрались, наконец, до места встречи, которое располагалось в трех километрах от Нижнего и
