Владимир Владимирович - Ноябрьский дождь
Отоко, превозмогая боль, попытался подняться. Медленный, почти ленивый пинок опрокинул юношу обратно. Ясфир удобнее перехватил автомат.
- Не дергайся.
Приклад ударил коротко и метко. Юношу словно пригвоздило ко дну наполненного водой желоба. Тупой и жесткий носок ботинка поддел челюсть, приподнимая ударом. Ясфир бил сосредоточенно и коротко, как будто выполняя нужную, но ни разу не интересную работу. Пальцы на ноге пожимались даже за стальной окантовкой обуви, их словно било электричеством. Но терпеть было можно. А вот щенка мотало как полагается. Обойдя уткнувшегося окончательно побитой физиономией в грязь юношу, террорист направил на Учики ствол автомата. Чуть помедлил, выбирая, куда выстрелить - колено, рука, живот. Наследники живучи, столько вариантов. Может, пах? Деморализует по максимуму.
Звериное чутье, помноженное на обостренные чувства и рефлексы трикстера, в который раз подло выдала бывшему предводителю действия неожиданного противника. И в который раз на какую-то долю секунды позже, чем хотелось бы. Почувствовав за спиной движение, сопровождаемое всплеском воды, Ясфир резко развернулся, вскидывая оружие. Слишком поздно. Свирепо и молчаливо бросившаяся на захватчика со спины Эрика Андерсен послала вперед локоть, ударивший прямиком в не успевшее уставиться черным зрачком орудие смерти. Ощутивший страстное желание уронить челюсть в воду и прополоскать нечистотах бороду, не верящий своим глазам Ясфир узрел, как тонкий голый локоть ударяет в стальное тело его автомата... и разбивает крепкий корпус вдребезги.
Невысокая девчонка, нападая, подпрыгнула, и сейчас наваливалась на него с явным намерением развивать атаку. Роняя превратившийся в бесполезный хлам автомат, террорист отшатнулся, едва не поскользнувшись и не упав в грязь рядом со щенком. Как будто дождавшись столь удобного момента, этот самый щенок бросился на мужчину снизу. Отбросив стеснение, Отоко со всей силы ударил Ясфира кулаком в пах. Девка метила куда-то в область диафрагмы. Не давая ей развить движение, террорист резко махнул рукой, блокируя, и скакнул в сторону. Удар Учики пришелся в бедро, промахнувшаяся Эрика отскочила назад, подняв тучу брызг. Взмах руки террориста едва не вывихнул ей руку, задев кулак.
Ясфир начинал закипать. Мало того, что сорвалась крупная акция, ему теперь приходиться драться с какими-то детьми, увязая в дерьме! Рука скользнула к специальным неприметным ножнам. Он очень неплохо владел холодным оружием. Пусть сопляки попрыгают перерезанными глотками.
Эрика долю секунды помедлила. Что делать дальше, она попросту не представляла. Броситься на помощь проигравшему дураку она бросилась, но как одолеть крупного и опытного мужчину - не знала. Тем более, трикстера. Но просто стоять было нельзя, и девушка с прежней неустрашимостью кинулась в новую атаку. Как выяснилось, зря. Взгляд, привыкший к темноте и потихоньку начавший различать идущий от Инори свет, выхватил резкое полосующее движение террориста. В следующий миг руку от плеча до запястья прошила острая боль. Вскрикнув, Эрика бросилась в сторону. По коже сразу начало что-то течь, рука страшно пульсировала, посылая бешеные сигналы боли. Ясфир держал армейский нож. Удобно сжимая рукоять двумя пальцами, он умело изменил положение клинка и занес руку для следующего удара.
Бородач наступал. Убегать было некуда. Рассеченная рука не успевала восстановиться и не слушалась. Эрика уже поняла, что с ее смешным опытом тренировок чему-нибудь и как-нибудь этого типа не одолеть. Захотелось заскрипеть зубами, но не было времени. Лишь превосходная реакция спасла ее от второго удара. Лезвие скользнуло рядом с лицом, чуть задев взметнувшиеся волосы. Небрежно вслепую пнув ворочавшегося под ногами Учики, Ясфир шагнул следом за ней. Андерсен пятилась, надеясь выиграть время и расстояние, но террорист вовсе не собирался его ей давать. Нож уже смотрел снизу наискосок. Отчаянно пытаясь понять, что же делать, Эрика уже понимала, что не успевает, катастрофически не успевает. Слишком мало опыта, слишком мало теоретического знания, слишком неудобная обстановка. Девушка успела понять, что от следующего удара не увернется.
Лезвие, подобно взлетающей ракете, рванулось вверх. И затормозило, когда с той же молчаливой свирепостью, что она сама минуту назад, за спиной Ясфира возник Учики. Он болезненно кривился, припав на поврежденную ногу. Думать было некогда, и юноша просто со всей силы ухватил террориста за предплечье одной рукой, второй пытаясь рубануть каратистским ударом по шее врага. Ощутив, как нарушается движение вооруженной руки, Ясфир, в мгновение ока наполнившись холодной яростью, развернулся. И вогнал лезвие ножа в живот юноши, тянувшего вооруженную руку к себе.
До этой секунды бой, хоть и стремительный, суетливый, для всех участников тянулся так, словно пространство и время пропустили через пару слоев вязкого киселя. Эрика в бешеном темпе просчитывала движения, Учики с болезненной глубиной чувствовал каждое движение, Ясфир отчетливо продумывал удары. Но стоило острой пике пронзить внутренности юноши, как все завертелось так быстро, что ни один из троих не успел толком осознать эти доли секунды. Учики судорожно всхлипнул, протягивая руки к животу, Эрика бросилась вперед на отвлекшегося Ясфира. Террорист собранно встретил девушку ударом в лицо, на который Андерсен буквально напоролась сама, перестав воспринимать мир замедленно. Сокрушенная чудовищной силой трикстера, она упала.
Бой был проигран окончательно. Пусть нож не убил его, Учики понимал, что слишком ослаблен, чтобы сопротивляться. Как ни странно, себя жалко не было. Ногу, похоже, террорист сломал, живот рвало и грызло, страшно зудели грязные незажившие раны от пуль. Голову опутывал клубок болезненных ниток, но о нем юноша не думал. Зачем-то в сознание залезла мысль об упавшей Эрике. Хотелось одновременно отругать ее за то, что выдала себя, полезла в драку, да и вообще за ним, и хоть как-то помочь. Ведь следом за ним захватчик начнет увечить ее.
Ясфир, оправдывая ожидания, коротко пнул Эрику в живот и обернулся к юноше. Нагнувшись и отстранив чужие окровавленные руки, террорист взялся за рукоять ножа, торчавшую из живота Отоко. Резкий рывок заставил молодого человека почувствовать, как выдергиваются наружу все внутренности. В этот самый момент в дело вступила Инори.
Захватчик, занятый одним противником, а следом и неожиданно выскочившим вторым, совершенно забыл об отброшенной в сторону заложнице. Инори же, наткнувшись на выступ, замерла, наблюдая за противостоянием. Ей схватка виделась далеко не так детально. Кимико только рассмотрела, как подсвечиваемый откуда-то белым светом Учики набросился на захватчика, повозился и упал. Следом появилась Эрика и сломала автомат, потом получила удар ножом и попятилась. А теперь и вовсе оба ее спасителя лежали в грязи. Выходило, что надежды нет. Не шелохнувшаяся ни разу с тех пор, как была позабыта террористом, Инори смотрела на скрючившегося в сточной воде Отоко. И, словно почуяв этот взгляд, он повернул голову к ней.
Распрямившийся Ясфир не увидел, как встретились взгляды юноши и девушки. Зато почувствовал вполне. Вгрызаясь миллионом острых зубов, ударила тело трикстера снежно-белая стена света, возникшая в один миг перед самым носом и придвинувшаяся ближе. Чувствуя, как закипает кровь и скручиваются в узел кишки, террорист неловко попятился, споткнувшись о приподнимавшуюся на четвереньки Эрику. Нож едва не выпал из судорожно сжавшейся руки, мужчина болезненно согнулся, терзаемый красно-черным чудовищем боли.
Удар грубой, необработанной энергией Наследников был несильным, но жег все тело трикстера подобно жару Озера огненного. Заслезившиеся глаза увидели, как за тонкой белоснежной пеленой стоит недавняя безвольная заложница. Инори замерла, прямая и тонкая как тростинка, глядя в никуда побелевшими глазами.
- Beata stultica, - зазвучал голос, слышимый лишь Учики. Юношу окутало дивное белое покрывало. Мягкое. Невесомое, мягкое. Все полученные раны мгновенно умолкли, перестав терзать побежденного. Остался только он, этот голос. - Функционирование осуществляется совершенно неправильно.
Учики вспомнил, когда ощущал нечто подобное. В Токио. Инори неведомым образом оказалась в зоне отчуждения. В воздухе. Тогда-то он впервые ощутил, как исчезает, растворяется в белоснежной пустоте. Тогда-то и поселился внутри тот, кто говорил внутри головы. Тогда-то и наступило первое единение. На ночной улице, увидев трикстера Фрэнки, скрывавшееся в нем естество возопило в одиночестве. Над крышами домов оно обрело недостающую половину себя.
Чувство было сродни тому, что он испытал, погибнув от пуль в зрительном зале. Учики перестал ощущать собственное присутствие в мире. Лишь та часть его, что принадлежала таинственному незнакомцу, пробудившему от смертного сна, слышала голос.
