Роман Глушков - Эпоха стального креста
– Швед, да скажи ты ей, чтоб не унижалась перед дерьмом! Объедем мы эти мины, не развалимся! Ну потеряем часок-полтора. Дался нам этот человековолк!
– Да пойми ты, что байкеры помогут нам, – бросила русскому Кэтрин. – Помогут, как никто другой! С байкерами мы просочимся сквозь страну, словно невидимки, – уж лучше-то них никто в Святой Европе не укажет нам тайные тропы. Дайте еще только минуту, чтобы убедить эти недоверчивые морды...
Я не мог не согласиться со столь сильным аргументом и, сделав шаг вперед, закричал в небеса:
– Я не сатанист, чтобы хулить Господа с пеной у рта, Покрышка или как тебя там! Но я расскажу тебе то, о чем думаю! Так вот, слушай: сейчас я не верю в того Бога, образ которого вбивали в меня с детства! А знаешь почему? Потому, что он слаб, мелочен и злопамятен, раз уж дозволяет творить такие вещи своим приближенным! И я отказался от него, как в свое время отказался воспринимать всерьез детские сказки! Я не служу больше тем, кто от его имени желает проливать детскую кровь! Никто из моих друзей больше не подчиняется ни Корпусу, ни Пророку, никому... А насчет оружия извини – не могу выполнить твое требование! Я не дурак! Однако я не приказываю и вам его сдать! Сохраним, так сказать, разумный паритет!
– Да, парень, – отозвались байкеры, – радикально загнул ты для Охотника, который обязан молиться на свой Устав, весьма радикально! Возможно, Саламандра и права! Хорошо, мы выходим, но уберите стрелка с пушки!..
– Справедливо! – согласился я и махнул рукой Саймону, приказывая тому покинуть боевой пост...
Мне стало не по себе, когда я увидел, какую уйму народа скрывали придорожные кусты. Пятеро нас, не считая Кэтрин, стояло напротив ощетинившейся оружием группы количеством около двадцати душ. Правда, три четверти байкерского вооружения составляли арбалеты, но и этот факт слабо утешал. И если бы они захотели, то стерли бы нас в порошок, а потому все надежды были лишь на авторитет рыжеволосой, которая, видимо, когда-то считалась среди этой пестрой компании далеко не последним человеком.
Меня поразила разница в возрасте всех находившихся напротив нас байкеров. Самым младшим было по восемнадцать-двадцать лет, тогда как старшим, вроде их лидера Покрышки, явно перевалило за сорок. Группа также включала в себя и несколько затянутых в кожу девиц, наравне с мужчинами державших в руках громоздкие арбалеты. Одна такая, встав перед Михаилом, уткнула в него это архаичное орудие, едва не касаясь кончиком стрелы его плаща.
– Мадам, вы так гармонично, так прекрасно дополняете друг друга с этой штукой, – не удержался тот от комплимента даже сейчас. – Отточенность форм, изящность линий, острый темперамент... Весьма польщен вашим вниманием, милая.
В ответ на это байкерша только хмыкнула и красноречиво направила арбалет русскому чуть ниже пояса...
Я догадался, почему Покрышку прозвали именно так. По его изъеденному крупными оспинами лицу, казалось, действительно прошелся протектор байка, а сама фигура этого человека была скрюченной, с горбатой округлой спиной, формой и впрямь смахивающая на колесо.
Кэтрин вышла навстречу ему и развернулась лицом ко мне, как бы представляя нас друг другу.
– Давно не виделись, Саламандра. Сколько уже? Да никак поболее года. Надо сказать, исхудала ты сильно, шатаясь с еретиками, но все также чертовски прекрасна, чтоб меня поперек переехали! – проговорил Покрышка, а сам не сводил с меня пристального взгляда и старенького «браунинга», свободной рукой при этом достав из кармана куртки заранее заготовленную самокрутку. Стоявший рядом с ним патлатый верзила без напоминаний опустил арбалет и поднес к его папироске зажженную спичку, тем самым наглядно демонстрируя нам, кто среди них старший.
– Это Эрик Хенриксон, бывший командир отряда Охотников, – указала Кэтрин на меня, а затем на прикрывающих мою спину прочих членов нашего коллектива, – а с ним поддержавшие его бойцы того же подразделения. Я уверена, что очень скоро ты услышишь о них много чего интересного, а потому пользуйся моментом и познакомься с начинающим злостным отступником страны.
– А это не его ли кличут Стрелком? Вот это да! – присвистнул Покрышка. – Человек-легенда, порвавший пасть Люциферу! И он попер супротив Пророка? Не верю!
– Поверьте уж, пожалуйста, – сказал я ему и, зная, что совершаю непростительную глупость, вернул пистолеты в кобуры, добавив при этом: – Считайте мой жест актом наших мирных намерений. Михаил! Гюнтер! Вацлав! Саймон! Уберите оружие!
Я не оборачивался, но по тому, как взгляды байкеров поползли вниз, понял – они следуют за опускающимися стволами моих парней.
– Только из уважения к вам, леди, – продолжал подкалывать Михаил байкершу с арбалетом, направляя «земляка» к земле.
– Ты, конечно, прости, но мы пока так делать не будем, – усмехнулся старшина байкеров. – Понимаешь ли, но ты единственный Охотник, которого я видел на расстоянии вытянутой руки за всю свою жизнь, и доверия у меня к тебе нет. Но я ценю этот ваш миротворческий жест.
– Для меня тоже впервые стоять так близко к вашему брату, – откровенно сознался я. – И если бы не Кэтрин, сам я никогда бы не пошел на переговоры с бандой бродячих мотоциклистов. Но тем не менее я рад, что вы оказались разумными людьми.
– Покрышка, где Оборотень? – повторила свой вопрос девушка.
– Недалеко, – ответил тот, с наслаждением пуская сизый вонючий дым и все еще тыча в меня «браунингом». – По ту сторону границы епархии мы организовали временную «берлогу». Там он и сидит.
– А ты, значит, все промышляешь? – с издевкой поинтересовалась Кэтрин.
– А как же! – невозмутимо подтвердил Покрышка. – Или мы, по-вашему, не хотим жрать да хлебнуть винца иногда? Хотим! И уж коли есть на этом свете такой щедрый народ, как купцы, то было бы несправедливо лишать их возможности оказывать благотворительность нуждающимся, верно?
– Вот и просили бы у них по-хорошему, – дабы растопить лед недоверия вступил в разговор я. – Чего мины-то втыкать где попало? Им одни убытки.
– Благотворительность хитрая штука, – отбросив окурок, наигранно вздохнул байкер. – Когда говоришь с купцом по-доброму, она обычно спит. Ее надо пробудить. К тому же заметьте: чем грубее просишь, тем щедрее человек. Старая верная истина... Так куда, ты говоришь, Саламандра, вы направляетесь?..
Постепенно напряжение между нами стало спадать, и вскоре я с облегчением увидал, как рука Покрышки поставила «браунинг» на предохранитель и сунула оружие за пояс. Глядя на старшину, и остальные байкеры поснимали арбалеты с боевого взвода и позакинули их за плечи, после чего, сгрудившись вокруг нас, стали внимательно слушать рыжеволосую. По завершении ее краткого, но эмоционального рассказа Покрышка подошел к моему «хантеру» и сквозь стекло посмотрел на проснувшихся и смирно сидящих внутри ребятишек.
– До чего дошел мир! – укоризненно покачал головой он. – Пророк и Апостолы воюют с детьми! И кому же тогда они служат? Да ясно кому – их бог рогат, хвостат и бьет копытами. Может быть, мистер Хенриксон, мнение старого уродливого байкера для вас и ничто, но я все равно скажу: настоящий Бог, если бы он существовал в действительности, перешел бы на вашу сторону...
Я никогда не видел столько мотоциклов сразу. Банда Покрышки перемещалась на десяти байках, среди которых были лишь три святоевропейские «иерихонды». Остальные же представляли собой натуральные музейные экспонаты, собранные по винтикам из добытых из-под руин Древних деталей и с любовью доведенные до эстетического совершенства. Сам Покрышка восседал на приземистом «Харлее-Дэвидсоне», с причудливо загнутым рулем и длинной, выдающейся далеко вперед, вилкой переднего колеса. Не имевшие своих Стальных Жеребцов члены банды перемещались на некой самоходной телеге, состоящей из рамы, двигателя, широких колес и угловатого кузова, причем лишенной даже намеков на обязанные прикрывать весь этот торчащий срам обтекатели.
А пока наши новые друзья снимали с дороги свои адские причиндалы, Покрышка отправил вперед шустрого паренька на легком байке, дабы он предупредил того, кого называли Оборотнем, о приближающихся нежданных гостях. Когда же освободился проезд для более тяжелой техники, тронулся и наш кортеж, облепленный, словно соты пчелами, показывающими дорогу мотоциклистами.
Донельзя счастливый Михаил сдал вахту няньки обратно Кэтрин и вернулся в головной «хантер». Вновь очутившись рядом со мной, девушка расслабленно откинулась на спинку сиденья и, загадочно улыбаясь, думала, вероятно, о предстоящей встрече с человеком по прозвищу Оборотень.
– Тебя наверняка интересует причина, связывающая меня и этих кентавров? – наконец ответила она на мои вопросительные взгляды.
– Саламандра... – произнес я вместо того, чтобы заваливать ее вопросами. – Мне так отныне к тебе обращаться?
