Дмитрий Казаков - Идеальное отражение
Глава 17
Кровавый снег
10 февраля
Выждав, пока закончится приступ звукоизвержения, мы отправились дальше, уже вдвоем.
Особого представления о том, куда именно идти, у нас не имелось, и поэтому мы просто шагали, надеясь, что рано или поздно один из коридоров приведет нас к выходу. Никто не преграждал нам дороги, ловушки, встречавшиеся в залах и комнатах, можно было легко обойти, но уверенности в том, что мы не бродим по кругу, не было.
Несколько раз я поймал себя на том, что оглядываюсь, пытаюсь увидеть, где наш третий спутник, где Колючий. Похоже, за несколько дней, что мы провели в одной команде, я успел привыкнуть и даже привязаться к нему.
Бывает же такое!
Из лиц, постоянно мелькавших перед глазами в детдоме, из парней, с которыми я дрался, мирился, учился, хулиганил на протяжении почти двенадцати лет, ни одно не запало в душу. Я забыл их через год после того, как поступил в университет и окунулся в то, что можно было с полным основанием назвать жизнью, а с беглым праведником, я это знал, так не выйдет.
– Эй, ты чего? – воскликнул за моей спиной Синдбад, и я понял, что позорно задумался и едва не врезался в стенку.
– Замечтался немного, – угрюмо ответил я и свернул в коридор, то ли как две капли воды похожий на тот, что мы проходили полчаса назад, то ли тот же самый.
Если верить главному импланту, мы прошли на северо-восток уже километров пять и даже пересекли речку Коваши. Небо над нами потихоньку темнело, намекая на приближение вечера, усиливался ветер, обещая превратить снегопад в метель.
Я свернул, и в следующее мгновение мне показалось, что у меня что-то с глазами: стены коридора раздвоились, поплыли. Я сделал попытку моргнуть, но обнаружил, что веки меня не слушаются, и понял, что вот он, очередной коннект. Что просто дубль сейчас тащится по такому же тоннелю, по которому идем мы, и я вижу окружающее одновременно и его, и своими глазами.
И я испугался – не за себя, не за то, что могу повредиться рассудком или навеки остаться в вышедшем из «Мультипликатора» теле. Нет, мне стало страшно за Синдбада – вот, сейчас дубль заставит меня развернуться, поднять «мегеру» и нажать на сенсор.
Грохот, разлетаются ошметки тела, куски бронекостюма, и я остаюсь один посреди Лабиринта.
«Нет, сволочь, – подумал я, – так легко я не дамся».
И я начал бороться – напрягся изо всех сил, чтобы вернуть контроль над собственным телом, не позволить копии, демону, идеальному отражению повелевать им. И то ли это сыграло роль, то ли все пошло бы так же в любом случае, но я услышал сдвоенный щелчок внутри черепа и понял, что четко «вижу» Лабиринт.
Чтобы понять, какую форму имеет то или иное тело, нужно посмотреть на него в двух ракурсах, а то можно принять пирамиду за куб, а шар за диск. И на какой-то момент у меня появились эти два ракурса – два основных импланта, из которых я мог с одинаковой легкостью считывать информацию.
Наверное, это было похоже на ясновидение, а еще немного напоминало форс-режим: передо мной развернулись километры сплетенных из автонов стен, десятки ловушек и поворотов, и я мог обозреть их все, просчитать путь ко входу и выходу, узнать, где находится дубль, и где мы...
Я почувствовал глухие толчки в области затылка, понял, что это чужак пытается выпихнуть меня из своей головы, что он устал почти так же, как я, но что он должен идти дальше.
Коннект разорвался, но знание о том, где мы и куда нужно идти, чтобы выбраться, – осталось.
– Опять? Ты не опасен? – напряженным голосом спросил Синдбад.
– Я скорее полезен, – отозвался я. – Полтора километра на юго-восток, двадцать два поворота, двенадцать ловушек, и мы будем на свободе. Правда, дубль выберется из Лабиринта еще раньше, опередит нас примерно на пять-семь минут, даже если мы будем спешить.
– Может быть, передохнем? – Мой спутник, похоже, решил, что я наконец свихнулся.
– Некогда! – выкрикнул я со злым торжеством. – Поверь, брат Лис знает, куда идти!
– Раз знает, то пусть ведет, – в голосе Синдбада по-прежнему звучало сомнение. – Но если мне хоть на миг покажется, что это не он, то я без колебаний пущу в ход приклад. А то и что-нибудь посолиднее.
Я повернулся и обнаружил, что ствол «карташа» смотрит мне в живот.
– Аккуратнее, – сказал я. – Это я. Или тебе спеть ту песню? Про трех белых коней? И я знаю, как нам выйти из Лабиринта!
На этот раз он поверил – то ли моему тону, то ли бешеному взгляду, но оружие отвел в сторону и безо всяких вопросов пошел за мной. Мы углубились в сплетение коридоров, узких, точно кишки аскета, пересекли несколько залов с настоящими колоннами из автонов.
В один момент я не головой даже, а мозгом ощутил толчок и понял, что дубль где-то недалеко, за сплетением металлических ветвей.
– Копай себе могилу, гнида, – прошипел я, борясь с приступом удушающей ярости.
Поворот, поворот, шаги глухо отдаются от едва не сходящихся стен... очередной зал, на этот раз с «Дурманом» в центре... обходим его аккуратно, стараясь вообще не дышать... рывок, и я нервно смаргиваю, поскольку за возникшим перед нами проемом не новый коридор, а покрытые снегом бугры.
Лабиринт закончился, мы дошли до выхода.
– Надо же, а я не верил, – сказал Синдбад.
– Я и сам не особенно верил... – буркнул я и замолк, поскольку снаружи затрещал «Шторм».
Дубль был там, он сражался, и я даже мог понять, с кем – с поджидавшими меня у выхода узловиками. Интересно, бойцы брата Рихарда понимали, что имеют дело лишь с копией Лиса, или им было все равно?
– Для начала я выгляну, – сказал я.
Чтобы не засветиться, я лег, прополз оставшийся метр и осторожно приподнял голову: вон дубль, в полусотне метров от выхода, и стреляет он на запад; вон двое рьяных рыцарей, что пытаются взять его в клещи, а третьего, настырного приора, пока нет в зоне действия моих имплантов.
Похоже, брат Рихард остался в одиночку сторожить вход Лабиринта, а подчиненных отправил сюда.
– Ну что? – спросил Синдбад, когда я заполз обратно.
– Два узловика против одного меня, – сказал я. – Так что используем единственно верную тактику.
Дубль нам враг, но он один, и бойцы Ордена, которых двое, и даже трое, тоже совсем не друзья, и они сейчас сражаются между собой. Значит, нужно забыть, кто убил Колючего, и атаковать рыцарей, ослабить ту сторону, которая пока сильнее, а потом разобраться со слабейшей.
Все верно, все логично, но рука сама тянется нацелить «мегеру» в сторону дубля.
– Давай, вжарим им. – Я поднял оружие, необычно тяжелое, по-иному скомпонованное, чем привычный «Шторм». – Только и про того, что смахивает на меня, не забывай.
– Не забуду, – усмехнулся Синдбад, и мы вмешались в бой.
Узловики наверняка помнили, что у сталкера по кличке Лис имелось двое спутников, но когда он выбрался из Лабиринта в одиночку, решили, что они где-то внутри и остались. Поэтому наше появление стало для них неприятным сюрпризом – оба дернулись, тот, что был поближе к нам, здоровяк с «парикмахерской машинкой» на поясе, начал перенацеливать армган.
Он не успел, он просто не имел шансов успеть.
Я нажал спусковой сенсор, руку мою сотрясло отдачей, куда более мощной, чем у ИПП, и заряд с картечью, выпущенный из «мегеры», разорвал того, кто пытал меня, на клочки.
Только брызнуло на белый снег красным.
Я даже ощутил нечто вроде мстительной радости, но это чувство угасло, сменившись резкой, пронзающей болью в левом плече. Падая, я даже подумал, что меня ранили, но затем сообразил, что боевой костюм цел, никто в меня не попал, просто луч армгана поразил дубля.
– Лис, ты чего?! – заорал Синдбад откуда-то издалека, сверху, стучал его «карташ», а я ворочался в снегу, будучи не в силах встать, подчинить себе похожее на лужу киселя тело.
Выстрел попал в мое отражение, в демона, лишь похожего на меня, а я уже вышел из игры. Что произойдет в том случае, если дубля убить – я не переживу этого, тоже откину копыта?
– Тут я... тут... сейчас встану... – прохрипел я, жадно глотая холодный воздух и пытаясь прийти в себя.
Засигналили импланты, сообщая, что с запада к нам приближается еще один человек с армганом – вот и брат Рихард, просим любить и жаловать. Я смог перекинуть данные об этом Синдбаду, отметить, что дубль вроде бы удаляется, уходит прочь, а затем на несколько мгновений вырубился.
Когда очнулся, бритоголового рядом не было, он что-то делал около трупов двоих узловиков.
– Сдохни! – крикнул кто-то голосом красивым и мощным, и спустя несколько мгновений взорвалась граната.
Она полыхнула там, где должен был находиться Синдбад, на достаточном расстоянии, чтобы я не рисковал быть изжаренным. Но белый, невыносимо яркий свет хлестнул по глазам с такой силой, что я невольно застонал и ощутил, как слезы бегут по щекам.
Не обращая внимания на боль и ничего не видя вокруг, я перекатился на живот, поднял «мегеру» и выстрелил – туда, где, если верить имплантам, находился приор московской локации.
