Игорь Осипов - Лешие не умирают

Первым из оцепенения вышел Максимыч.

– И как это понимать?

Латышев еще несколько минут всматривался в сторону скрывшегося летательного аппарата.

– Голову даю на отсечение – это вертолет[32].

– Верто… чего?

– Эх, молодежь, тундра необразованная. Ты в школе-то учился?

Максим смутился, поправил маску, радуясь, что она скрывает проступивший румянец. Он, конечно, знал, что люди до катастрофы умели летать на всяких аппаратах, но в названиях, а тем более, в устройствах и принципах полета не разбирался, справедливо рассуждая, что это уже пройденный этап, и следующий раз человечество поднимется в небо очень не скоро.

– Это я удивился просто. С чего ты решил, что это вертолет?

– Звук характерный. Я его, правда, не разглядел, что-то очень большое, но зуб даю – он это. В Вязьме вертолетный полк стоял, может быть, оттуда? А может, и из Москвы, хотя далеко, конечно. Да и неважно, откуда, главное, что есть еще где-то цивилизация. – Латышев возбужденно скакал вокруг стоящей на асфальте канистры, рискуя разлить топливо.

– Ты прямо сейчас хочешь цивилизацию искать?

Простая фраза охладила пыл Саныча лучше, чем контрастный душ.

– А, ну да, – он с тоской посмотрел в сторону скрывшегося вертолета. – Согласен, сейчас мы чуток заняты. – Глаза Латышева над маской сердито сузились, и он намеренно строго гаркнул: – Ну и что стоим? Кого ждем? Заливай бензин в свою колымагу, и поехали дальше. И так потеряли кучу времени.

Залив в бак «Шишиги» содержимое канистры, Максим закинул емкость в кунг «Урала» и потрусил в свою машину. Пробегая мимо переделанного автобуса, он заметил Алину, которая, сидя возле зарешеченного окна, внимательно наблюдала за парнем. Она улыбнулась ему, но глаза ее были задумчивые и грустные, словно девушка, наконец-то, пришла к какому-то решению сложной жизненной задачи. Да и не было в ее улыбке прежней игривости, скорее, она похожа на подбадривающую улыбку сестры или друга.

Находясь все еще под впечатлением от этой улыбки, Максим залез в кабину, совершенно забыв, что там его ждет Михалыч.

– Что там было?

– А черт ее знает. Сначала орет, обижается, а теперь улыбается. Чувствую себя дураком с девчонками. – Максим не сразу понял, о чем спрашивает водитель, и выдал то, что его тревожило.

– Парень, ты о чем? Я спрашиваю, что там гремело-тарахтело? Мне показалось, или это на самом деле был вертолет?

Максимыч снова покраснел.

– Чего зарделся, как майская роза? Рассказывай, а то выкину из машины.

«Урал» впереди медленно покатил вперед, сворачивая на узкую, извилистую дорогу на Духовщину. Михалыч зло покосился на Максима и, повернув тумблер зажигания, завел машину. Сталкер улыбнулся и пожалел водителя.

– Сан Саныч говорит, что вертолет. Я, правда, не видел ничего, да и он тоже. Протарахтело что-то наверху, да тень какая-то промелькнула, – он пожал плечами. – Вот и весь рассказ.

Михалыч вел машину молча. Пару раз порывался что-то сказать, даже открывал рот, но потом снова закрывал его и, не отводя взгляда от дороги, крутил «баранку». Узкая дорога, густо поросшая по краям – практически до самого асфальта – лесом, петляла среди невысоких холмов. Кстати, здешний лес отличался от того, к чему привык Максим в городе. Несмотря на непроходимый бурелом, не было в нем того буйства форм и видов, какой наблюдался в Смоленске. Сталкер с интересом наблюдал в окно, высматривая среди обычных тополей, елок и осин что-то вычурное. Да, иногда попадались мутировавшие виды растений, но редко, да и внешний вид их был чахлый. Здоровый лес «забивал» пришельцев, изгоняя из себя, как организм выталкивает чужеродные предметы.

Если флора на севере была здорова, то о фауне этого сказать было нельзя. Максим опытным взглядом сталкера замечал скачущих по веткам зверьков, напоминающих белок-переростков с длинными иглами на загривке. На макушках сидели крылатые создания, похожие на небольших птеродактилей. Они громко возмущенно кричали на приближающихся по дороге стальных монстров и еще долго сопровождали их, перелетая с ветки на ветку, скрипя и треща, как старые телеги. Отстали ящерки только тогда, когда караван, взобравшись на горку, оказался в каком-то населенном пункте. Указателя на въезде не было. Вместо указателя из кустов торчала любопытная морда какого-то монстра. Голова размером с письменный стол, покрытая черной жесткой щетиной, недоверчиво рассматривала пришельцев маленькими злыми глазками. Огромные белые клыки вылезали из нижней челюсти и, заворачиваясь кверху, угрожающе нацелились на машины. Намеренье хозяина было явно не миролюбивое. «Урал» взревел клаксоном, от чего деревенский житель возмущенно хрюкнул и, ломая кусты и невысокие деревья, умчался в сторону полуразвалившегося деревянного дома.

Караван перебрался через реку Хмость (если верить выцветшему указателю) по еще довольно прочному мосту и вскарабкался на противоположный берег.

– Лисичино, – Максим проводил взглядом название деревни, в которой они встретили хрюкающего мастодонта. – Далеко еще?

Михалыч пожал плечами.

– Километров пятнадцать. Главное, чтобы дорога была целая.

Как раз в этот момент «Урал» впереди притормозил, пытаясь объехать поваленное дерево. Исполин рухнул, перегородив ветками весь проезд. На свободной обочине явно выделялись следы небольшой машины, скорее всего внедорожника, проезжавшего в этом месте совсем недавно, туда и обратно. «Урал» попытался втиснуться по проезженной колее, но габариты машины явно не позволяли обогнуть преграду.

Снова ожила рация:

– Все, девочки, приехали. Пулеметчики на крыши. Все свободные от дозора – берем инструмент, и на лесоповал.

Из кунга вылезли Латышев и Торгачев. Максим также не заставил повторять приглашение дважды: выскочил из кабины, прихватив широкий увесистый топор, торчавший за креслом Михалыча. На улице его догнал Молодой. Радостный, что наконец-то довелось размяться, а не сидеть в жестяном коробе прицепа, он суетился вокруг Максимыча, как щенок на прогулке. Начальство уже приступило к расчистке, обрубая торчащие во все стороны ветви лесного исполина. А тополь был просто огромен. Ствол его уходил глубоко в лес. Максим прикинул, что когда он стоял на корню, то высотой был не меньше тридцати метров. Толстый ствол, в три обхвата, словно мост, уводил глубоко в лесную чащу, где что-то копошилось и издавало непривычные уху сталкера звуки. Максим, вручив топор Молодому (пускай парень разомнется), достал из-за спины свою «ксюху» и, сняв ее с предохранителя, подошел к краю дороги.

Исполинский тополь проломил в лесу целую просеку. В самом ее конце из земли торчали огромные корни, которые по ветвистости могли поспорить с кроной дерева.