Сергей Круподеров - Заброшенный

Александру не нравился язык природников – на нем сложно было разговаривать человеку. У ученика создавалось впечатление, что этот язык был изобретен птицами. В языке слишком большую роль играли точность исполнения звука и интонация, что не делало его легче для изучения. Хорошим слухом Александр похвастаться не мог.

– Почему? – спросил он у учителя, когда догнал того. Сначала он, конечно, хотел задать вопрос в развернутом виде, но передумал – побоялся сломать язык.

– Лесные духи сразу сообщают кобольдам, если кто-то в лесу говорит не на их языке. Найдут и убьют, – резюмировал Харас.

– Почему? – не стал оригинальничать с вопросом ученик.

– Мы с ними воюем. Эльфы, вообще, естественные враги кобольдов. Не существует ни одного леса, где они ужились бы вместе, – немного раздраженно ответил старый шаман. Сейчас было не время для разговоров.

– Почему? – продолжил спрашивать Александр.

– Да никто не помнит уже, – неожиданно серьезно ответил орк. – То мы к ним с войной идем, то они к нам. Никто уже и не мечтает о мире.

– Почему? – без задней мысли спросил ученик, и чуть не врезался в спину учителя. Тот слишком резко остановился. Развернувшись, Харас угрожающим тоном заявил:

– Еще раз скажешь «почему», по возвращении я устрою тебе внеплановую тренировку по языку природников.

– Почему? – вырвалось у Александра. Как только понял, что сказал, он невольно зажмурился.

– Договорились, – услышал он ответ учителя. Когда Александр открыл глаза, он увидел спину быстро удаляющегося орка. Поэтому он заспешил вслед за ним.

В дальнейшем ученик не решался опять заговорить с учителем, так они и шли молча. Хотя один вопросу у него появился. Харас почему-то передвигался зигзагами и часто петлял. Александр не мог вспомнить ни одного раза, когда они двигались по прямой более пяти минут. Причем, за весь день они ни разу не остановились, чтобы перекусить. Поэтому ученик удивился, когда старый шаман замер на одном месте и стал медленно оглядываться вокруг.

– Обложили гады! – в сердцах сказал Харас. Обернувшись к ученику, добавил: – Похоже, кобольдам удалось нас окружить. Скоро тут появятся… Нет, не надо, – отверг он попытку Александра призвать свой лук.

– Но… – попытался все же возразить тот.

– Не надо, я сказал! – прервал его орк. – У нас мало времени. Ты спрячешься, и ни в коем случае не будешь вмешиваться. А я постараюсь убедить их взять меня в плен, – тут Харас зловеще оскалился, – а не убить сразу. Если они увидят меня одного, то это дело может выгореть. Все. Прячься! – резко бросил он ученику.

Тот больше не спорил. Послушно взобрался на ближайшее дерево с самой густой кроной и пристроился на одной из веток. После этого он замаскировался с помощью своих эльфийских способностей. Теперь кобольды не должны были его найти. По крайней мере, если не будут специально искать.

Вскоре в поле зрения ученика появился первый кобольд, или тот, кого можно было за него принять. Рассмотреть его подробно Александр не смог, просто увидел человекоподобную фигуру. Через несколько мгновений после ее появления в шею фигуры врезалась секира и застряла в ней. Еще через мгновение секира исчезла со своего места.

Тут ученик обратил свое внимание на учителя. Тот как раз призвал свою секиру обратно и запустил ее снова в кобольда. Александр всегда поражался, как Харас умудряется метать такое громоздкое оружие. К удивлению ученика секира попала в то же место фигуры кобольда, что и раньше, но прошла дальше. После этого кобольд упал замертво – с практически отрубленной головой не живут.

– Уговорил, – самодовольно выкрикнул орк и крутанул в руках свою секиру, которую уже успел призвать обратно.

«Ничего себе уговорил!», возмутился про себя. У него в голове не укладывалось – как таким образом можно кого-либо уговаривать взять себя в плен. Но действия кобольдов скорее подтверждали уверенность старого шамана в своей правоте.

Кобольды появились одновременно со всех сторон, и подошли довольно близко. Только теперь Александру удалось рассмотреть их более внимательно. Увиденное его немного разочаровало. Оказалось, что все кобольды были в доспехах, которые были выращены из дерева. Нет, конечно, живописно сплетенная из деревянных веток броня с человекоподобной формой выглядела эффектно, но за ней совершенно не было видно самих кобольдов. Так что ученику осталось разглядывать только многочисленные завитушки на всех изгибах брони. В руках у каждого кобольда была здоровенная дубина, на вид сплетенная из дерева, что явно указывало на ее родственное отношение с луком ученика.

Тот факт, что броня и дубина имела схожие с эльфийским луком свойства, придавал определенный вес утверждению учителя о том, что кобольды теснее эльфов связаны с лесом. «Природников не просто так называют природниками», повторил про себя слова Хараса ученик.

Кобольды не спешили нападать. Они неспешно подходили со всех сторон к орку. Тот раскрутил вокруг себя секиру, явно не собираясь ее больше кидать. Хотя Александру казалось, что учитель мог еще успеть убить одного или двух.

Все кобольды напали одновременно, целясь в разные места. Ученик представил себя на месте Хараса и понял, что со своим мечем уйти от всех ударов не смог бы. После такого он уже лежал бы как минимум без сознания, а как максимум – мертвым. Но внизу сражался не Александр, а его учитель. Тот резко увеличил темп вращения секиры и один за другим отбил все удары. Каждый раз, когда секира застревала в очередной дубине, орк просто призывал ее в другом положении. Харас двигался настолько быстро, что его силуэт размывался. Если бы ученик не мог сам ускоряться, он просто не смог увидеть все детали. Только теперь он поверил учителю, что опытный воин вполне может сравниться с ним в скорости. Было заметно, что орк двигается на пределе своих способностей. Сейчас Харас сражался на одних инстинктах, обдумывать каждое действие у него просто не было времени. И как сражался!

Неожиданно для ученика нападавшие разом отхлынули от учителя. Александр успел только оценить, как быстро восстанавливается их оружие. С удивлением он заметил, что у пары кобольдов не хватало одной руки. На месте отсутствующей руки быстро затягивалась броня, формируя своеобразный протез. Раненые не издавали ни одного лишнего звука, так что определить, испытывают ли они боль, было сложно.