Сергей Калашников - Четвёртый

Район этот называется департаментом и весь он насквозь сельскохозяйственный. Людей здесь живёт мало - все всех знают. Автомобилей тоже наперечёт - их число конечно и известно. В основном лошадки возят тележки, да ещё верховые встречаются часто, потому что они - пастухи-гаучо - главные действующие лица в местном животноводстве. Говядины и баранины хоть объешься, потому что денег у нас по местным меркам много. Да здесь только на доходы от авиакомпании можно как сыр в масле кататься, хотя ведём мы скромную жизнь, возделываем огород и беспощадно торгуемся на рынке. Картошечка у нас будет своя, и кукурузка, которую мы сварим молодой, после чего беспощадно сточим.

Мы в ссылке.

Ещё я перепробовал в протоке все известные мне способы рыбной ловли - любые хороши, потому что излишки улова пришлось тащить на рынок и сдавать оптом местной перекупщице за сущие центаво - рыбаков в этих местах хватает и без меня, да и рыбы достаточно. Одним словом - скука скучная. То есть - ремонт дома, благоустройство участка и внимательное изучение прессы. Благо, хоть по-испански, хоть по-английски я понимаю сносно.

Так вот - героического форсирования Днепра на этот раз не было - в зимнем наступлении наши отбросили фашистов к Днепропетровску, где и перешли реку по льду, после чего повернули на Запорожье.

А от Воронежа ударили в сторону Курска. Нет, не понимаю я ничего в военной науке, да и историю толком не знаю, потому что во всём этом наблюдаю только отдельные черты, знакомые мне по прошлой истории. Скажем, большого Сталинградского котла не было, то есть не попало в плен сразу полмиллиона боеспособных гитлеровцев. Ума не приложу, образуется ли курский выступ линии фронта? Что будет с ржевским выступом, потому что там войска противника находятся всего в паре сотен километров от Москвы. Но наши в этом районе ведут упорные оборонительные бои, не проявляя никакого наступательного порыва.

Хорошо, что на дворе начинается весна сорок третьего - значит, истребитель Ла-5 уже встал на крыло. То есть немецкому господству в воздухе приходит конец. А вдруг наши Крым возьмут? Или великая летняя битва произойдёт где-нибудь в районе Киева? А потом состоится Тегеранская встреча Сталина с Рузвельтом и Черчиллем, на которой руководители договорятся об открытии второго фронта.

***

В Тегеран, однако, вызвали меня. Конечно, мы с Олей не стали разлучаться, а полетели вдвоём на новеньком, только с завода Лоудстаре. Нет, это был не спецрейс, а мы не сидели за штурвалом - пассажирская линия через Африку, наконец заработала. После бразильского Ресифи идёт либерийская Монровия, Леопольдвилль в Конго, Килифи в Кении и Джибути в Судане. Крюк, конечно, знатный, но даже англичане пользуются этим маршрутом, потому что он идёт в обход зоны военных действий и времени занимает не слишком много - четыре-пять дней, и ты на месте. Четыре-пять, это из Лондона. От нас - три-четыре.

Словом, поработали пассажирами и оценили качество сервиса - вполне нормально. Летишь, книжку читаешь или газету. А то - дрыхнешь. Потом во время заправки на земле прогуливаешься пешим манером или перекусываешь в ресторанчике. Можно пройти в номер, чтобы распрямить спину на горизонтальной плоскости, или принять душ. Потом снова на срок от семи до десяти часов помещаешься в консервную банку пассажирского салона, где всё проделывается сидя. Невольно подумываю о спальных местах, хотя знаю, что в авиации они не прижились, хотя и было что-то в этом духе.

Наконец, мы на месте. От трапа нас забирает легковушка и везёт в посольство, где строгие охранники тщательно проверяют наши с Ольгой паспорта советского образца - разумеется, мы в штатском. Потом нас заводят в явно жилое помещение с кроватями и ванной комнатой, чтобы дать передохнуть с дороги и привести себя в порядок. Тут же ждёт и новенькая военная форма со знаками различия и обеими наградами - добрый признак. Оля, ясное дело, сразу принялась меня напрягать по части проделывания физических упражнений - она вообще-то и сама регулярно тренируется, и меня заставляет приседать и наклоняться.

Так или иначе - встречи пришлось ждать около двух суток. Еду приносили, а часовой в штатском, что стоял у дверей, смотрел жалобными глазами на увесистые погоны и с умоляющими нотками в голосе просил не покидать апартаментов. А если чего - то всё доставят. Мы, наконец-то добрались до московских газет, и ещё нам поставили радиоприёмник. Это же просто глоток чистого воздуха!

***

Лаврентий Павлович был одет в штатский костюм. Поздоровался, пригласил сесть и даже улыбнулся нашему юному облику. Оля тоже улыбнулась, да и я перестал чувствовать напряжение.

- Я верю твоей логике Ваня, - начал генеральный комиссар госбезопасности сразу с места в карьер. - Проверка показала - все, сделанные тобой предсказания сбылись. В непонятных же случаях ты ничего не сообщаешь. Однако хотел бы понять - обязательно ли высказанные утверждения сбываются, или есть возможность изменить будущее?

- Возможность есть, - поспешил я успокоить Лаврентия Павловича. - Дело в том, что согласно моим выводам осенью сорок первого немцы должны были взять Клин. Но нащи войска сумели этому воспротивиться. А летом сорок второго фашисты имели возможность прорваться до Сталинграда и Моздока, что приводило к выходу из эксплуатации танкового завода и нефтепромыслов. К счастью, наше командование сумело воспрепятствовать планам гитлеровцев.

То есть, возможность изменить то, что подсказывает логика, существует.

- Может быть, у тебя есть какие-нибудь новые логические заключения?

- Нет, товарищ генеральный комиссар. А вот вопрос имеется. Можно?

- Спрашивай.

- Танковую пушку калибром восемьдесят пять миллиметров на тридцатьчетвёрки уже ставят? А то нынче летом без этого фрицы из своих новых танковых орудий нам форменный отстрел устроят.

- А говоришь, что нет у тебя новых заключений, - взгляд Берии стал укоризненным.

- Это не новое. Оно мне уже давно стрельнуло. Я даже докладывал.

- Действительно! Что это я вдруг разворчался, - откровенно ухмыльнулся хозяин кабинета. - Пожалуй, не стану вас больше задерживать. Передавайте пламенный привет братскому уругвайскому народу.

- Вань! А чего это он вдруг так расшалился? - спросила Оля, когда мы уже паковали чемоданы.

- Настроение поднялось, потому что мы с тобой ему глянулись, - отшутился я. На самом же деле, главной темой, которая волновала Лаврентия Павловича, был вопрос о возможности купировать последствия смерти Сталина и гибели его самого. Приятно, когда тебе доверяют. А Оля и сама обо всём догадается, как только успокоится немного - шутка ли, встреча с таким человеком, явно прилетевшим на неё из самой Москвы, чтобы не подвергать меня риску расстрела, появись я на территории нашей страны.