Сергей Калашников - Четвёртый

Оля изучила их с помощью увеличительного стекла и спрятала обратно. Я даже не пытался, потому что немецкого толком не понимаю. А были они именно на этом языке. Вообще-то тут всё указывало на принадлежность к Третьему Рейху. Маркировка слитков, оружие, имена в документах. То есть, это определённо были немцы - Оля, как только убедилась в этом - успокоилась окончательно. А то всё сомневалась, не невинные ли души мы погубили.

Золото мы прикопали в безлюдном месте по нашу сторону Анд неподалеку от одного из притоков Параны. Просто нашлась подходящая для приземления площадка ещё до предгорий. А вот аварию сымитировали рядышком с другим притоком - сбросили самолёт с обрыва прямиком в бурлящий поток - наверняка, хоть какие-то обломки принесёт к людям - тут, ниже по течению, уже встречаются селения. Для достоверности и пару слитков оставили в салоне - задавили в груди жабу, и принесли необходимую жертву на алтарь достоверности. А сами пешочком двинулись на запад через горы в сторону Чили. В этих местах имеются седловины между вершинами, да и высоты умеренные. Компас есть, тропы найдём. Главное, людям на глаза не попадаться. Провизия с собой и торопиться некуда.

- Ты, Кутепов, поскольку мы с тобой теперь ото всех в бегах, может, признаешься, откуда наверняка знаешь такие вещи, которые ну никак знать невозможно? - спросила Оля, устраиваясь рядышком со мною на ночлег.

- Не скажу, - ответил я. - А то ты меня разлюбишь.

Иногда, для того, чтобы женщина перестала задавать вопросы, требуется не так уж много.

***

Если кто-нибудь смотрел фильм "Роман с камнем", где героиня оказалась в горах Южной Америки, то может представить себе ландшафт, среди которого мы оказались. Чуть больше скал и меньше растительности, но, в целом, оно самое. Жутко живописно и безумно трудно идти. Поначалу мы поднимались, потом, километров через шестьдесят, начали спуск. Тропы встречались редко, причём ни к какому жилью они не вели. Ручьи, озерца, ущелья и склоны. Пышная растительность сменялась скудной. То лес, то голое место - красоты на любой вкус. Думаю, если считать по прямой, то за день мы проходили не больше десяти километров, хотя ногами отмеряли втрое больше. Однако, поскольку не спешили, то и не переживали особо. Рыбачить или охотиться не пытались - тратили продукты, захваченные с собой. Вверх особо карабкаться не старались - нас снеговые вершины не манят, потому что склонности к альпинизму не испытываем. А тут начались открытые места - пологие склоны, поросшие травой, на которой пасутся верблюдики размером с ослов. Думаю, гуанако.

Погода стояла пасмурная, изредка случались дожди, которые пережидали в палатке. Ни людей, ни строений не встречали дней десять. А потом вышли на укатанную дорогу, петляющую по склонам, которая долго нас никуда не выводила. И движения по ней не было. Наконец впереди замаячило селение, потянуло дымком, а там и домики показались. Место называлось Льюльяйльльяко - это, на самом деле, название горы, что маячит неподалеку и является действующим вулканом. Вот уж не думал, что занесёт нас в столь примечательные места.

Отсюда мы на наёмном автомобиле добрались до побережья - города-порта Антафагаста, где и сняли недорогую квартиру на окраине. Нужно было осмотреться и сообразить - оставаться на месте, или податься куда-нибудь. По первому впечатлению местечко показалось нам подходящим - тут сухо, потому что находится этот город прямиком в пустыне. Ну, или совсем рядом. Тут как раз грузят на морские суда то селитру, то гуано, которые где-то в пустыне и добывают. Места здесь солнечные и не жаркие, хотя, считай, у самого южного тропика. Какая-то природная хитрость, связанная с идущим от Антарктиды холодным течением.

Главное же для нас - место здесь не слишком оживлённое. Город вообще вытянулся вдоль берега, потому что дальше сразу кручи - горы подступают к самому океану. И есть почта с телеграфом. Оля отправила открытку в Монтевидео, подписавшись чужим именем, где выразила восхищение номером, с которым выступает её матушка. То есть - обычный комплимент артистке цирка, на адрес которого послание и ушло. Надо же было дать знать родителям, что мы не погибли, а то они ведь переживают из-за нашей пропажи.

- По почерку узнает, - хмыкнула моя роднуля, когда я спросил, как матушка поймёт, что это именно она.

Потом я искал себе работу, что без документов не так-то просто. Ведь бумаги, выписанные на моё имя, показывать нельзя, а другими мы не запаслись. Так что на особо доходное место претендовать не следовало - стал частным порядком ремонтировать машины местным автовладельцам. Как раз на оплату квартиры и пропитание и выходило. А уж потом получил предложение поработать механиком в одном из частных же гаражей. То есть, если по-нашему - в небольшом автохозяйстве.

Жили мы тихо и неприметно. Оля вела домашнее хозяйство и вместе с соседками перемывала косточки всем, на кого ложился взгляд - мужьям, продавцам из магазинчиков, городской администрации и действиям стран-участниц войны. А я по пути с работы заглядывал в пулькерию - это название местных пивнушек - где пропускал чашечку мате - тутошнего чая - под разговоры с коллегами о всеобщей несправедливости и жадности работодателей. То есть вносил посильный вклад в классовую борьбу. Мы попросту вживались в окружающую действительность и абсолютно ничем не выделялись, старательно сливаясь со средой обитания. Продолжалось это около двух месяцев, пока в местной газете среди объявлений не появилось несколько ожидаемых строчек - с нами искали связи. Ну да - город известен по штемпелю на открытке, а остальное - дело техники.

По указанному адресу мы нашли нашего старого знакомого - Виктора Сергеевича. Он забрал у нас и футляр с фотоплёнками, и схему, следуя которой легко отыскать припрятанное золото. Велел продолжать сидеть тихо, потому что последствия нашей авантюры и ему показались сомнительными. То есть, таинственное исчезновение самолёта в горах, действительно наилучшим образом снимает вопросы, которые могут возникнуть у немцев.

- Так, скажи мне, пожалуйста, Кутепов! Что за интригу ты затеял с королём Георгом? А то и мы гадаем, и они. Надуваем, понимаешь, щеки на высоком международном уровне, но никак в толк не возьмём - к чему ты клонишь?

- Знаю, что будет, но ума не приложу, что с этим поделать, - ответил я совершенно искренне. - Америка выйдет из войны самой сильной, причем флот её, навоевавшийся с японцами, превзойдёт своей мощью даже британский. И это при разграбленной Европе и разрухе у нас и в Германии. Чисто теоретически международная традиция подсказывает, что подобную мощь хорошо бы уравновесить, объединив усилия двух самых сильных стран, оставшихся после подобного рубилова. То есть Советскому Союзу и Великобритании надо бы найти общие интересы и сгладить противоречия, чтобы иметь возможность проводить независимую политику, не оглядываясь на заокеанского богатыря. Да, придётся в чём-то уступать друг другу, но это ведь и есть политика! Тут я абсолютно неискушён.