Посланники Нибиру - Евгения Витальевна Кретова
Начальник криминальной полиции улыбнулся – Анатолий всегда умудрялся внушить ему чувство уверенности. Вот кто истинный серый кардинал Единой галактики. Покачав головой, он вызвал Тоби Ларка.
* * *
Следователь выглядел еще более усталым, чем в прошлый раз. Взгляд потемнел, щеки впали, лицо приобрело землистый нездоровый цвет.
– Господин Теон, контейнеры с дополнительной дыхательной смесью и экстракорпоральным питанием получили. Готовим для эксплуатации карантинное оборудование.
– Хорошо, – Теон кивнул, хотя уже понимал тщетность всех проведенных подчиненным мероприятий. – У меня для тебя есть новости. Не очень обнадеживающие. Хочу, чтобы ты изучил их прежде, чем делать следующий шаг.
И перенаправил отчеты, полученные с Клирика.
Он не стал прерывать связь, прекрасно понимая, что следователь так же, как и он сам минуту назад, будет искать выводы. По изменившемуся в лице Тоби Ларку, Теон понял – тот прочитал.
– Что скажешь? – спросил.
Следователь помолчал. Смотрел рассеянно мимо камеры, обдумывая ответ.
– Если у капитана Гариона не нашлось другого выхода, у нас тоже его нет. Черная планета… планетолог, что ее обнаружил, называет ее Нибиру, изменила траекторию и снова вышла на территорию Единой галактики, снова ей угрожает. Взорвать ее мы не можем, обломки разлетятся по галактике и принесут еще больший вред. Значит, нам не остается ничего, кроме как повторить маневр клириканцев и снова отправить Нибиру в Выжженное поле.
– Капитан Гарион действовал так, потому что его команда заразилась. В отличие от твоей… Если не считать беднягу Аас Хара. Поговори с планетологами, что они предложат – в прошлый раз эти специалисты не участвовали, а, возможно, именно их соображения окажутся решающими. – Он придвинулся к камере, поймал взгляд следователя и удержал его. – Я хочу, чтобы ты понимал – никто не разрешит тебе остаться на Черной планете. Никто не разрешит тебе жертвовать собой таким образом…
Взгляд Тоби Ларка потеплел, но губы сомкнулись в упрямую линию. Он качнул головой.
– Если я пойму, что это – единственное решение, то я не буду спрашивать вашего разрешения. Все, кто находится на Нибиру сейчас, давали присягу на верность народам Единой галактики. Значит, их жизни тоже всецело принадлежат ее благополучию… – он невесело улыбнулся. – Но не переживайте, господин Теон, я не намерен геройствовать там, где этого можно избежать, живым я принесу гораздо больше пользы.
Теон кивнул.
– Рад слышать голос разума в твоих речах… Подключай планетологов, будем принимать решение.
Глава 24. Не все понятно с «Менанделем»
Борт фрегата управления сопровождения следственных действий «Тольда», кабинет начальника криминальной полиции
Это было самое сложное решение. Когда душа рвется вперед, а твоему ребенку угрожает опасность, когда ты вспоминаешь прошлые обиды и они затмевают все хорошее, что у тебя было с виновником твоей нынешней беды, самое сложное – услышать.
Теон связался с Гретой сразу, как стало понятно, что Семаль не только сбежала, но за ее побегом стоит Филин. Он заперся у себя в кабинете, снял с запястья портативный креоник и поставил его перед собой, развернув экран к лицу. Глубоко вздохнул и сделал вызов.
Как он и ожидал, Грета отозвалась сразу, выглядела сурово и раздраженно – все еще держала на него обиду. Он знал, что она успела пару раз надавить на начальство, чтобы ее отстранение от полетов отменили и поручили, наконец, вести какое-то дело. Но ее шеф был в курсе мнения Теона и разделял его – Грета осталась на «Иле». Покинуть станцию нелегально она не решилась – не позволила гордость, да и на «Тольду» ее бы все равно не пропустили, даже в грузовом отсеке.
– Доброго дня, – первым поздоровался Теон.
– И тебе того же… Если ты снова хочешь меня позвать работать на «Тольду», то напрасно тратишь время. Я не поеду.
Она шла куда-то, Теон видел, как мелькает за ее спиной обшивка станции, сменяются указатели.
– Это хорошо. Потому что условия изменились.
Грета остановилась и уставилась в экран, готовая броситься в атаку. Теон опередил ее.
– У нас проблема… Семаль пропала.
– Что?
– Тавра передала ей кристалл судачи, говорит, чтобы наша дочь передала его Василию Крыжу… В принципе, я думаю, так и есть. Другое дело, что Тавра не сообразила, что такие артефакты просто так под руку не попадаются. Он был подброшен Тавре, та передала его Семаль… Она использовала кристалл, чтобы покинуть «Тольду» и сбежать к тебе, но кристалл, очевидно, был настроен на корабль Филина. Он перехватил сигнал…
Он замолчал, надеясь, что Грета догадается сама. Та и догадалась – Теон это понял по потемневшему взгляду, наполненному горечью напополам с бешенством. Губы молодой женщины сомкнулись в линию, лицо побледнело.
– Говори! – велела она.
– Семаль похищена.
– Боги, – Грета осела, стена за ее спиной мгновение назад темневшая указателями, поплыла вверх. – Как ты это допустил, Тиль…
Фраза, которую он боялся больше всего, все-таки прозвучала, но уколола гораздо меньше – ведь он и сам винил себя и только себя.
– Я виноват, Грета. Я ее найду и верну домой… тебе. Отец из меня вышел никудышный, ты оказалась во всем права, когда много лет назад решила спрятать от меня дочь.
Грета вскинула голову, посмотрела в упор. Даже расстояние, даже полумрак неизвестного Теону коридора не мог скрыть жесткости ее взгляда.
– Я лечу к тебе!
– Это исключено. – Теон покачал головой. – Я не могу дать гарантию, что у Филина нет плана и на этот случай, а вытаскивать двоих всегда сложнее, чем одного.
Как ни странно Грета не спорила. Кожа на ее щеках и шее пошла пятнами, губы дрогнули, в уголках глаз скопилась влага, готовая пролиться потоком.
– Ты не можешь просить меня об этом.
– Я и не прошу. Я взываю к твоему благоразумию и любви к дочери. Искать преступников – это все, что я умею. Поэтому просто позволь мне работать. Я обещаю, что буду докладывать тебе обо всем, что узнаю.
Грета плакала – тихо, как это умеют делать только очень сильные женщины. Она подалась вперед, приблизив лицо вплотную к экрану, коснулась его подушечками пальцев, будто бы желая дотронуться до щеки Теона:
– Верни ее, Тиль…
– Я обещаю.
Грета отключилась первой. Он хотел бы, чтобы она была рядом. Хотел бы обнять за плечи и разделить с ней ту тяжесть, что лежала на сердце, мысли, которые он гнал от себя. Что, если Филин не сдержится, что если он начнет мучить дочь? До сих пор он не связался с Теоном, не высказал требований, не поиздевался.
Впрочем, это было ожидаемо – Филин еще не был готов
