Глубокий рейд - Борис Вячеславович Конофальский
Да, прапорщик всё видит и ведёт лодку не к мостушке, что уходит в воду рядом с воротами, а направляет её прямо к ним. И на самых тихих оборотах подходит прямо к железному листу.
До ворот было ещё метра два, и тут в них откуда-то сверху ударил яркий луч белого света, осветив всё и всех в лодке, и тут же послышался щелчок, и голос из явно старых динамиков прошуршал:
— Чего надо?
Саблин, не зная, откуда идёт звук, поднял шлем и, подкрутив громкость, ответил:
— Мы к Юрасику.
— А что вам от него нужно? — всё так же хрипели динамики.
— Мне, что, это на всю округу сообщить? — поинтересовался Саблин.
— Вас тут никто не знает. Никто не ждёт.
— Меня прислал человек, которого вы знаете. У меня есть от него кое-что, — уверенно произнёс прапорщик.
— Что у тебя есть?
Аким полез во внутренний карман пыльника, расстегнул его и вытащил то, что дала ему Мурашкина. Он, держа предмет за шнурок, поднял его повыше.
«У них тут должна быть камера, а значит, они рассмотрят вещицу».
Дальше несколько секунд длилась тишина, а потом внутри здания с вибрацией и гулом, набирая обороты, заработал большой электромотор. Ворота дёрнулись, вытолкнув волну, на которой качнулась лодка казаков, и потихоньку поползли вверх, а динамики прохрипели, не очень-то гостеприимно:
— Заходите.
Глава 30
Тут были не мостушки из пластиковых труб и досок, тут к воде выходил настоящий бетонный пирс. Со специальными скобами для швартовки и удобного выхода из лодок. Несколько прожекторов освещали этот пирс так, что на нём было видно всё до песчинок. Ворота начали опускаться, а Аким стал поглядывать по сторонам, ища людей… Ну, или камеры. Камер было несколько, а человека они увидали всего одного. Это был очень сильный человек, просто гора мышц, он был коренаст, не носил рубашки и башмаков. Он стоял у пульта, который управлял воротами. На его голове не было волос, а его взгляд не выражал ничего хорошего; кажется, этот крепыш не был рад гостям. Когда Саблин и Калмыков вылезли из лодки, он сказал им сухо, указав на проход без двери:
— Юрасик там.
— Будь на связи, — сказал по СПВ Саблин Ряжкину, а сам с Денисом пошёл туда, куда указывал лысый. При этом он думал о том, что стены здесь толстые и связь с Васей может оборваться за первым поворотом. Но делать было нечего. По сути, это было похоже на боевое задание, просто в необычных условиях, и он собирался его выполнить.
В проходе стояли бочки с маслом, ящики с провиантом, а ещё стеллажи с деталями и узлами от разных агрегатов, несколько раций в коробках и портативных станций РЭБ, а ещё на одном специальном блоке висели уже собранные лодочные моторы. И моторы были неплохие, тяжёлые, даже на вид мощные. Саблин, взглянув на всё это богатство, сразу подумал о том, что здесь где-то есть и оружейная комната с хорошим арсеналом и большим количеством боеприпасов.
В конце этого склада начинались ступеньки, и казаки начали подниматься на второй этаж здания по длинным пролётам; лестница шла дальше вверх, но тут, на этаже, была толстая железная дверь с двумя буквами «КП», но без ручки.
Для любого военного человека эти две буквы были почти магическими. «КП» — то место, где объясняется всё необъяснимое и где непонятное тут же становится понятным.
— Может, нам сюда? — предположил Калмыков.
Саблин нажал кнопку, что была возле двери. И почти сразу за металлом что-то механически щёлкнуло, и дверь чуть приоткрылась, всего на пару сантиметров, но этого было достаточно, чтобы прапорщик просунул в щель пальцы бронированной перчатки.
За дверью узкий коридор, света в нем мало, Саблин и Калмыков, выкрутив микрофоны и включив фонари, проходят по коридору в большой зал. И ещё до входа в него слышат неприятный, какой-то дерганый и даже странный голос, который отрывисто и резко скрипел из зала:
— Ты… Жёлтый… Не… Покидай… Зону… Ретранслятора… Пусть… Матвей… Сам… Дойдёт… До… Тебя… И… Там… Ты… Его… Заправишь… Ты… Всё… Время… Должен… Быть… В… Зоне… Приёма… Только… Так… Держи… Со… Мной… Связь…
Аким и вставший за ним Денис увидали в большом зале, прямо посредине него, на высоте метра над полом, переливающийся огнями стол или, вернее, пульт со множеством огоньков. Свет в зале в основном исходил от светодиодов на пульте. А за самим пультом восседал человек… Человек тот был настолько необычный, что Денис, не очень-то вежливо направив на него луч своего фонаря, увеличил его мощность. Казак хотел разглядеть, кто это там за пультом… Или что это. Саблин сам едва успел рассмотреть лицо этого человека и был, признаться, удивлён тем, что увидел. Лицо того… Нет, это была не проказа. Это лицо было покрыто чем-то коричневым и шершавым, как кора болотной акации, или как будто его покрывал слой струпьев, и лишь глаза на нём имели естественный, человеческий вид. Человек прищурился от направленного на него луча фонаря, тут же склонился к микрофону, торчащему из пульта. И его тихий скрежещущий голос снова разнёсся по помещению, долетая до казаков откуда-то сверху:
— Свет… Убрать… Немедленно…
— Денис! — произнёс Саблин, но ещё до этого Калмыков отвёл фонарь в сторону.
И теперь этот с корой на лице разглядывал их, но длилось это секунд десять.
— От… Кого… Ты… Пришёл? — засипел в микрофон человек. Он говорил так, словно выдыхал воздух через какую-то щель и это давалось ему не без труда.
— Я от Савченко, — произнёс Аким. — А вы кто? Вы Юрасик?
— Я… Юрасик… — сказал собеседник с коричневой, грубой кожей.
— Олег просил меня забрать у вас его вещи…
— Олег… Просил… Просил… — как-то странно произнёс собеседник за пультом. У Акима даже появилось сомнение, что ему тут эти вещи отдадут. И прежде, чем Саблин решил уточнить, есть
