Eques (СИ) - Александр Грохт
Ну что ж. Похоже, время для второй инъекции мутагена. За следующие двенадцать часов точно все решится. Вынимаю ампулу из коробки, лежавшей в инвентаре, вставляю в специальный паз для инъекции вместо одного из пяти стимпаков, взятых мной с собой в рейд, и даю команду на ввод мне препарата.
Уже знакомый спектр ощущений, и планово повышающиеся сопротивления радиации, ядам и прочему проскочили в логах. Вот теперь можно ехать и дальше, а то вышло бы обидно. Выжить в нескольких серьезнейших схватках и склеится от попадания в очаг радиации — более нелепой гибели себе и представить сложно.
Причина столь высокого фона обнаружилась буквально через километр. Прямо на моем пути, меж нескольких просевших валов земли, стеклянисто поблескивала воронка, метров в сто в диаметре. Похоже, я въехал прямо в эпицентр попадания одной из ракет. Почему оно не обозначено на карте — в целом, тоже ясно. Люди не выдержали бы радиационного фона еще километра за три, а я просто не обратил внимания в своем скафе.
Да уж, ребята не церемонились во время пусков. Насколько я помню старую карту, тут был небольшой городок, тысяч на пятнадцать. Не знаю, что именно послужило причиной пуска сюда целой ракеты, но городок просто исчез, растворился в ядерном пламени. О его существовании не напоминало ничего, только пометки на древней карте. Когда я смотрел обучающие ролики в реальном мире. Там как-то все было не так. Да, взрыв сжигал дома. Но хоть что-то же оставалось. А тут — голая, ни былинки, ни деревца, пустыня.
А еще через три километра на меня посыпались регулярные сообщения о повреждении колес. Остановив машину, я вылез наружу и осмотрел их. За счет режима самоподкачки и моментального ремонта никаких дыр я не увидел. Зато в трех-четырех местах в каждой покрышке торчали небольшие оплавленные кусочки арматурок. Похоже, тут расплавило целую кучу железа. Видимо, придется все-таки поменять маршрут чуток.
Я свернул с дороги, и используя миникарту, принялся выискивать менее заминированный следами цивилизации путь. Уже скоро я сумел найти какой то кусок уцелевшего асфальта, и, здраво рассудив, что каждая дорога куда то , да ведет, а эта пролегает в нужном направлении — так что можно ей воспользоваться.
В итоге меня занесло в городские кварталы, тоже пострадавшие от ядерного удара, но все же куда более целые, чем округа. Тут были даже уцелевшие дома. И радиационный фон вроде как не превышал норму больше, чем в три раза. Вот только жилец тут все же был. Всего один, зато какой.
Сначала я увидел, как обрушивается один каменный фасад дома, следом за ним другой. Третий рухнул куда ближе ко мне, но я все еще не мог обнаружить цель. Зато ее было слышно, и этот звук со времен войны с панцирниками я ненавидел — так скрежещут друг об друга пластины хитиновой брони.
У каждого человека бывает такая штука как фобии. Так вот, сейчас на меня из руин города перла увеличенная в пятьдесят раз моя главная фобия. Сколопендра.
Когда-то давно, в глубоком детстве, я с родителями и их друзьями поехал в Крым, на море. На целых две недели с палатками — счастье для пацана. Мне и еще двум моим сверстникам, Толя и Пете, очень тщательно объяснили про опасности местного климата, и фауны. Что есть страшное растение, красивое такое, но, если ухватишься — будет страшный ожог. Что есть черный паук с красной точкой на пузе, большой и мохнатый, если укусит — смерть. Есть страшная змея полоз, которая побьет тебя и может задушить, как анаконда, а кроме нее — есть чёрная змея гадюка, и от ее укуса тоже можно умереть. вот про то, что тут водятся гигантские сколопендры рассказать забыли. Мы все покивали, и даже не забыли про наказы. Но, как оказалось, целыми днями сидеть в море и кидать камушками надоедает через неделю, поэтому мы начали ходить по окрестности. И вот поэтому однажды, когда мы сидели на высоком берегу в бухте Чалка, наш друг Толик притащил огромного жука с кучей ножек, мы не испугались. Когда эта штука ползла по руке Толика. за ней оставалась красная полоса, но это скорее подстегнуло наш интерес, тем более что ему вроде не было больно. Не успело просто напросто, потому что потом Пашка резко ухватил красивую штуку с руки Толика, и поднес к своему лицу, желая получше рассмотреть. Видимо, сделав ей при этом больно, так как тварь мгновенно вывернулась и вцепилась жвалами ему в нижнюю губу.
В общем, у парня оказалась очень высокая аллергическая реакция на яд сколопендры. Так что умер он через пять минут прямо на месте. А Толика его родители мгновенно увезли в больницу, потому что и рука, и нога, и вторая нога, по которым у него ползала сколопендра, уже распухли, а полосы стали из красноватых лиловыми. И он кричал. Боже, как он кричал.
Короче, я ревел после этого неделю. В семь лет смерть друга у тебя на глазах производит крайне разрушительный эффект на психику, оставляя след на всю жизнь. И даже спустя много лет, при виде любой, абсолютно любо, самой маленькой сороконожки или сколопендры, передо мной встает опухающее в секунды и синеющее от недостатка воздуха лицо Пашки, и висящая на нижней губе тварь длинной в все это лицо.
И вот сейчас на меня из-за крайней многоэтажки, в которой уцелело четыре нижних этажа, выползала тварь, как две капли воды похожая на ту, крымскую. Только в тысячу раз больше. Увидев свою цель, она подняла верхнюю половину туловища над асфальтом и мерзко зашипела Я застыл, как кролик перед удавом. Ничего не могу сделать с собой. Мышцы как будто парализовало, я сжал руль до такой степени, что проломил баранку, но даже не почувствовал этого.
А монстр тем временем все выползал, и все выше поднимал верхнюю часть своего тела, раскачиваясь и нависая над моим джипом. Нужно было сдавать назад, но я никак не мог совладать с панической атакой.
И тут внезапно заработали те самые скрытые возможности мутации, о которых вскользь упоминал Иган. Сначала я ощутил какое-то покалывание по всему телу, а потом… а потом в мозгу будто бы взорвался пузырек с веселящим газом. Тело стало легким-легким. А стоящая в угрожающей позе с вытянутыми
