Наследник Седьмой Марки - Виталий Сергеевич Останин
С другой стороны — именно сейчас Адам уязвим. Он уверен в своей силе, в возможностях своего отца и совершенно точно не ждет нападения. Что если перестать искать поводы, а по-простому и без затей прикончить адского выкормыша? Смерть аристократа будут расследовать, а значит, применят и модумы, анализирующие эманации виты. Это сейчас нужны серьезные основания, чтобы проверить представителя влиятельного рода на источник, а когда у них на руках будет труп, Экзархат обязательно проведет анализ. И сразу же обнаружит Дыхание Скверны, которое сразу все расставит по местам.
«Придется, правда, день-другой посидеть в клетке, — уже приняв решение, подумал Ян. — Без вариантов меня схватят, закуют в дивинит и замучают допросами. Но это ничего. Как в засаде сидеть — по времени за пару дней до правды докопаются. А если сразу над телом Право Охоты объявить…»
Одна из дверей распахнулась так резко, что задумавшийся юноша едва не получил деревянной створкой по лбу. Он и выругаться-то не успел, когда дверь снова захлопнулась, а перед ним возникла София, опасно щурившая глаза.
— О чем это ты шептался с дядей? — с ходу выпалила девочка.
— Шептался? — это все, что Ян сумел вымолвить в этой ситуации.
— Я не дура! Что у вас за дела? Ты сперва его сторонился, держал дистанцию, а после того, как он тебя от жандармов вытащил, каждую свободную минутку с ним проводишь! Ну-ка быстро, Йоханн Эссен, говори мне правду!
На миг юноше показалось, что он видит перед собой мать. Только значительно помолодевшую, ниже ростом, с еще угловатым подростковым лицом. Но сходство было просто поразительным. В особенности зеленые глаза, которые сейчас могли поджечь что-нибудь легко воспламеняющееся. Так мама смотрела, когда Ян по глупости или незнанию совершал что-то, по ее мнению, недостойное.
Возникло даже желание промямлить что-нибудь в свое оправдание. Мол, ты не так все поняла, я вообще тут ни при чем, это тот мальчик, который сын бондаря. Кого хочешь спроси!
Моргнув и прогнав видение, молодой человек усмехнулся — ну надо же. Взял сестру за руку и молча завел в ее же комнату. Прикрыл дверь, усадил ее на софу возле кровати, а сам расположился на небольшом пуфе. Пока проделывал все это — принял решение.
Емко, но с необходимым количеством разъяснений и подробностей, он рассказал Софии, кто такой на самом деле их дядя, а также о том, зачем ему понадобились Эссены во Львове. Притихшая сестра слушала молча, не сводя с него внимательных глаз. Как и он в свое время, она не выглядела ни удивленной, ни возмущенной. Только собранной и готовой к действию.
Не удивилась она и тому, что дядя, несмотря на его принадлежность к такой серьезной, казалось бы, организации, фактически самоустранился. И теперь больше думает о выпивке, чем о том, что проблему культистов в его городе вообще-то надо решать.
— Вот так, — сказал Ян в завершении. — Раньше тебе не говорил, потому что он просил. Но после того, как деятельность Восьмого отделения заблокировал отец Адама, решил, что хуже уже не будет.
— Ага, — хихикнула девочка. — Решил он! Еще скажи — сам! Если бы я тебя к стенке не приперла, ты бы так и ходил весь из себя таинственный!
Юноша только плечами пожал, мол, как тебе удобно, так и считай. Играть в эти девчачьи игры «нет, это я была права, а не ты», он точно не собирался.
— А теперь я хочу убить Адама Олельковича. Завтра, наверное. Лучше всего делать это в его поместье, где после отъезда его отца должно остаться мало людей, а для этого нужно изучить его. Ты пойдешь со мной?
— Думала, ты уже и не спросишь… — проворчала София, состроив недовольную мордашку. Которую, впрочем, не смогла долго удерживать. Меньше чем через пять секунд она уже висела на шее у брата. — Ты у меня самый лучший!
Примерно так она в свое время реагировала на покупку обновок, которые оплачивал Ян.
«Дите еще совсем, — подумал он, прижимая сестру к себе. — Но Эссен».
Интерлюдия
Империя Иоанна, названная Третьим Римом незадолго до его смерти, появилась благодаря демонам. Что бы там ни говорили члены правящего дома и их холуи, Москва никогда не смогла бы подмять под себя всю Европу, кабы та уже не лежала в руинах после вторжения из иного плана бытия. И, как ни странно, существовать Третий Рим без демонов не мог. Нельзя простереть руку над десятками, если не сотнями европейских аристократических и даже монарших фамилий, перевести их из разряда правителей в наместников и ждать, что они всегда будут исполнены благодарности за спасение.
Они же были людьми, в конце концов.
Империя начала шататься еще при сыне Грозного — Дмитрии. И, опять же, не будь под сердцем огромного государства территории Закарпатья, ставшей вотчиной Герцога Ада, ее бы постигла участь всех прочих быстро возникших и внезапно расширившихся стран.
Плюс еще и наследник первого императора оказался куда более мягким правителем, нежели его отец. Большую часть жизни он занимался тем, что пытался удержать расползающееся наследие родителя — получалось, правда, так себе. Действовать Дмитрий предпочитал дипломатическим путем, чем позволил возникнуть целой группе так называемых партий «возрождения» Европы. Польша, Литва, Балканы, Пруссия и Испания с Францией, прожив всего одно поколение без постоянной угрозы вторжения сил Преисподней, начали говорить о независимости и свободе от руки «московского» царя.
Сперва робко — просили. Когда поняли, что император Дмитрий гораздо более терпимый правитель, чем его отец, стали требовать. Затем — поднимать восстания. Плохо организованные, с момента своего зарождения обреченные на гибель, но их были десятки по всей стране. Империя вводила в города солдат, применяла магию по площадям, не разбирая, по восставшим бьет или по далеким от политики гражданам.
