Олег Кожевников - Будущее в тебе. Лёд и пламя

— Да ладно, Матти, не волнуйтесь, мои пленные, как паиньки, и шага в сторону без спроса не сделают. Те, которые были непослушные и упёртые, уже давно кормят ворон да волков своими морожеными телами.

— Ну, смотри, капрал, моё дело – предупредить. Расставляй, давай, людей и – пойдём. А то рюсся могут очухаться от артналёта и устроить нам пробежку по минному полю.

Я отошёл к стоящему невдалеке комвзвода-2 Климову и, по-немецки, а Серёга понимал этот язык, довольно громко произнёс:

— Господин обер лейтенант, проводник требует двигаться друг за другом по одной лыжне. Мы будем проходить минное поле, поэтому нужно строго выполнять это распоряжение. Пожалуйста, предупредите своих подчинённых об этом требовании.

Потом вернулся к ожидавшему меня финну и сказал:

— Ну, что Матти Простофилинен, мы готовы, давайте, показывайте дорогу.

Сержант повернулся, к ожидавшим приказа, другим финнам и прокричал:

— Как только мы пройдём вперёд, сразу же закрывайте проход в минном поле.

После этой команды, уже ничего не говоря, финн, в довольно быстром темпе, покатил в сторону прохода через минное поле. За финном двигался я, в след за мной Шерхан. Замыкал нашу длинную цепочку Петров с ручным пулемётом, который висел у него на спине.

Так мы двигались минут двадцать. Я с напряжённым вниманием пытался разглядеть проплывающие мимо нас финские укрепления. Но пока, ничего стоящего для нашего нападения не видел. Все эти дзоты были маловаты для всё возрастающих моих амбиций. Хотя, всего лишь час назад я был готов захватить хоть самый занюханный дзот, лишь бы он был за минными полями и проволочными заграждениями. Для небольших сил нашего батальона даже это было бы грандиозным успехом, и сразу прославило бы моё имя на всю нашу седьмую армию.

Когда мы остановились, я сразу же почувствовал сильный запах гари. Пахло точно так же, как и от сожженных нами в Суомиссалми танков. Я злорадствовал:

— Ну что, чухонцы! Получили подарочки от наших красных соколов! А то, совсем обнаглели за своими минными полями. Думали, на их артиллерию, мы не найдём управу? Сосунки, мля!

За этими мыслями я чуть не прозевал появление ещё одного финна. Я то, быть может, и прозевал бы, но наш проводник, Матти Простофилинен, перед появлением этого человека, сказал:

— Всё, капрал, на этом мои функции проводника заканчиваются. Передаю вас лейтенанту Армасу Лохинену, уже он и отведёт вас к штабу нашего укрепрайона. Там с вами и с вашими пленными желает побеседовать командование укрепрайона. Так что, капрал, готовься к встрече с большими чинами.

Подошедший финн услышал последние слова сержанта и добавил:

— Да, да, капрал, вы там не теряйтесь. Покажите, какой вы герой, и, как знать, может быть, оттуда выйдете с достойной наградой. Наш генерал – человек щедрый, кто ему понравится, для того он на награды не скупится.

Я, уже обращаясь к подошедшему финну, спросил:

— Господин лейтенант, а неужели генерал не спит в столь поздний час? Неужели всё работает?

— Вот, вот, капрал, именно работает. Это только в окопах думают, что в штабах отсиживаются в тепле. А на самом деле, там кипит работа и днём, и ночью. Ладно, капрал, пойдёмте, нельзя заставлять начальство долго ждать. И ещё, когда подъедем к штабу, вы всей толпой туда не лезьте. В дот пройдёте только вы, оберлейтенант, и пленные с двумя конвоирами. Остальные, чтобы не замёрзли, переждут вашу аудиенцию в соседнем дзоте – дежурный там уже предупреждён.

Сказав это, лейтенант повернулся и покатился по хорошо наезженной лыжне, вглубь укрепрайона. Я только успел ему в след крикнуть:

— Господин лейтенант, сейчас мы вас нагоним. Я только передам ваши распоряжения своим людям, и мы сразу тронемся.

Повернувшись к сгрудившимся позади меня ребятам, я не очень громко сказал:

— Ну, мужики, кажется, нам обалденно везёт. Сейчас нас проводят до самого главного финского штаба. Со мной туда пойдут – Шерхан, наши псевдопленные и, под видом конвойных, Кузя и Шило. Климов, ты, с остальными ребятами двигаешь в соседний дзот – около него особо не шумите, финны сами откроют перед вами свои бронированные люки. А там уже, не теряйтесь, мочите всех, кого увидите – пленные вам ни к чему. Я думаю, что моя группа только штабных чинов наберёт в плен целую кучу. Ряба, когда лейтенант с тремя-четырмя ребятами уже обоснуется в дзоте. Ты, с остальными бойцами по-тихому зачищаешь близлежащую территорию и забираешься к нам в дот. Шерхан, а ты, где-нибудь поближе держи своё любимое холодное оружие. Скоро оно понадобится, встреченных внутри штаба финнов, кончаем бесшумно, ну а потом уже, как получится. Самое главное, чтобы вход в дот был открыт. Пока мы не попадём в него, шуметь ни в коем случае нельзя. Ну, всё, больше базаров не будет, поехали, мужики, лейтенант ждёт.

Лохинен, действительно, ожидал нас метрах в двадцати. Увидев нашу цепочку, он, ничего не говоря, повернулся и заскользил на лыжах дальше. Пока мы ехали, я просто упивался радостью от такого развития ситуации. Ещё бы, о такой удаче я даже и не помышлял. Максимум, на что надеялся – это, захватить какой-нибудь дот или большой дзот, а потом, засев там, ожидать подхода основных сил нашего полка. Об этом у меня была договорённость с Сиповичем. А тут, такое! Можно сказать, прямо нам в руки прыгает финский штаб, находящийся в самом мощном доте Хотиненского укрепрайона. Да, в довесок, ещё дарят близлежащий дзот – наверное, тоже большой, коли там имеется дежурный. Как тут не радоваться и не благодарить бога за такую воинскую удачу. В прошлой жизни, за возможность уничтожить вражеский крупный штаб – сто процентов бойцов нашего Эскадрона с радостью отдали бы свои жизни. За возможность исполнения этой мечты, и попадание, так сказать, в самую сердцевину этого сладкого пирога, я был готов выполнить любые распоряжения лейтенанта Лохинена.

К штабу укрепрайона мы добрались только в 4-05. Он находился внутри громадного, мощно укреплённого дота. Недалеко от бронированного входа нас встретил часовой. Лейтенант, предварительно сняв лыжи, подошёл к часовому и о чём-то тихо с ним переговорил. Потом, повернулся ко мне и крикнул:

— Капрал, вы пока со своими людьми подождите здесь, а я пойду, выясню, когда офицеры штаба смогут вас принять.

Сказав это, он подошёл к бронированной двери, нажал звонок, и целых минут пять ждал, пока ему откроют. Из них, минуты три его разглядывали и задавали вопросы из бойницы этой мощной бронированной двери. Потом эта бронеплита отворилась, и Лохинен прошёл внутрь дота.

Я, сразу после его ухода, стал мучительно вспоминать всё, что только мог об этом доте. Всё то, что сообщили мне на допросе самые первые пленные егеря. Знали они не очень много, и все эти сведения базировались только на слухах, ходивших среди финских солдат. Во-первых, что стены у этого монстра толщиной больше одного метра. Во-вторых, что в нём установлены несколько, шестидюймовых крупповских пушек, и под землёй прокопаны тоннели к отдельно стоящим, бронированным башням. В этих, вращающихся стальных башенках, были установлены крупнокалиберные пулемёты. Которые, кроме защиты наземных подходов, осуществляли функции зенитных установок. И, третье, чему можно было верить, или нет, это то, что в этом доте было несколько подземных уровней. Один пленный говорил, что три уровня, двое других твердили, что подземных уровней пять. А последний пленный, так тот, вообще, утверждал, что на этом месте вырыта шахта, глубиной в сто метров, и там имеется подземная железная дорога, аж до самого Выборга. И у всех пленных было глубочайшее убеждение, что эта, совершенно неприступная твердыня Финского государства, никогда не будет занята русской армией.

После десяти минут нашего ожидания, немного в стороне от финского часового, дверь в дот открылась, и оттуда вышли два человека. Одним из них был наш проводник, а второго лейтенант Лохинен представил, как капрала Дуракинена. Он то и был тем проводником, который должен был отвести моих бойцов в соседний дзот.

Еще не отошли от дота, последние бойцы из группы Рябы, когда бронированная дверь этого колосса снова открылась, и я, следом за Лохиненном, прошёл внутрь. За мной следовал Шерхан, за ним наши псевдопленные, замыкал эту процессию Кузя. Таким образом, внутрь этого, своего самого охраняемого объекта, финны собственноручно запустили десять свирепых волков. Правда, всё это время вели мы себя как невинные ягнята.

В громадном орудийном зале этой цитадели отдельный человек мог и затеряться, хотя зал был хорошо освещён электрическим светом. Может быть поэтому, я и не сразу заметил человека, сидящего за столом. Этот стол, даже можно было сказать, пульт стоял у глухой стены, между двух длинных бойниц. Около каждой из этих бойниц стоял противотанковая 37 мм. пушка «Бофорс» на специальном, казематном лафете. Этот лафет мог двигаться по рельсовому пути, объезжая полукругом этот зал, к бойницам в торце и у противоположной стены. Таким образом, обеспечивался круговой огонь противотанковыми 37 мм. пушками. В данный момент стволы "Бофорсов" были направлены в тыл финской обороны. Но не эти артиллерийские системы в первую очередь бросались в глаза. Всё внимание приковывали два громадных орудия с длиннющими, теряющимися в провалах бойниц, стволами. Они тоже были установлены на здоровенных казематных лафетах. Вот стволы этих 150 мм Крупповских пушек, как раз и смотрели в сторону расположения Советской армии. Они были готовы беспощадно сеять смерть в рядах моих братьев.