Григорий Крячко - ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА
«Ловушка «яркая смерть», — мрачно констатировал Шрам, когда глаза пришли в себя после вспышки и снова обрели способность видеть, — Хомяк, дебил, видел же ты, как искрится земля под ногами, но все равно попался как сопляк. Вот и остался я без проводника…»
Первым делом, оставшись один, наемник забрался в память своего ПДА, открыл карту Рыжего Леса, взятую из компьютера в тайнике группировки Стрелка. Она была составлена довольно толково, только вся пестрела непонятными значками и сокращенными названиями. Шрам недолго подумал, что они могут означать, но бросил это безнадежное занятие. Потом прикинул свое примерное нахождение, еще раз сверился с картой и понял, что покойный Хомяк соврал ему с неведомой целью. Шахта, показанная жирным коротким пунктиром, была совсем недалеко.
Спрятав ПДА в карман, Шрам двинулся в путь.
Ведьмин Круг носил свое название не просто так, и далеко не случайно первые сталкеры, прошедшие под мрачными сводами леса, наткнувшись на него, обозначили его на картах именно так. То ли в свое время, когда Зона корчилась в судорогах рождения, здесь возникла и сгинула диковинная аномалия, то ли случилось миниатюрное локальное землетрясение, но земля в этом месте невероятным образом сначала вздулась горбом, распираемая изнутри некой силой, а потом опала, из-за чего образовался кратер диаметром с десяток метров. Но неглубокий — по колено человеку, с «бортиком» из каменистой почвы.
Внутри Круга по каким-то причинам упорно не желала расти трава, мох и вообще любая астительность, осталась только ссохшаяся, твердая почва. При всем при этом нахождение внутри Круга людям или живым существам не вредило. Поэтому бродяги сделали здесь постоянное место для привалов, ночлега или просто точки сбора. Здесь имелось кострище, обложенное плоскими камнями, несколько больших бревен, кусок какой-то металлоконструкции, сделанной из труб, даже притащенный поддон из-под штабеля кирпичей, используемый в качестве стола.
Шрам вышел к Кругу, когда уже начало вечереть. Впрочем, на сумраке, царившем в Рыжем Лесу наступление сумерек практически не отразилось. Но наемник спешил — с наступлением ночи из своих берлог поднимутся на ночную охоту такие твари, встреча с которыми практически наверняка станет последней. Оставаться тут одному в темноте Шраму вовсе не улыбалось, и он торопился к Ведьминому Кругу, надеясь застать в нем кого-то из сталкеров.
Однако он опоздал, стоянка пустовала, хотя свежий запах гари, витавший в воздухе, говорил, что буквально часа два назад здесь находились люди. Пошарив в золе костра, наемник откопал еще тлеющие угли, а под ними — закопанные консервные банки. Шрам понял, что искать здесь уже нечего и некого, и потому, сверившись с картой снова, решил идти к старой шахте. До наступления ночи ему следовало во что бы то ни стало добраться до берлоги Лесника, или хотя бы повстречать не настроенных враждебно людей. Хотя, насколько ему было известно, бандиты в лесу не шарились.
По чаще прокатился протяжный, тоскливый вой. Он напоминал бы волчий, но был слишком мощный, низкий, с рычащими оттенками. К нему присоединились еще несколько голосов, это чудовища возвещали, что приближается их законное время. Неизвестно, чуяли ли они крадущегося по лесу одинокого человека, но оптимизма вой Шраму никак не добавил. Слава богу, что у психики людей есть одна очень полезная и важная особенность: она привыкает к постоянному чувству опасности, боли, холода, голода и со временем просто перестает их замечать, спасая таким образом мозг от гибельного перегруза. У тех, чей разум был более слаб или не умел таким образом обороняться, был один путь — сумасшествие, зачастую агрессивное.
Так и Шрам, поначалу боявшийся в Рыжем Лесу каждого дерева, теперь притерпелся к нависшему над головой ощущению опасности, а теперь просто был все время настороже, внутренне даже немного расслабившись. Его немного удивлял тот факт, что он вообще еще жив и идет себе своей дорогой, не послужив пропитанием для местной фауны.
Приглушенные голоса он заслышал еще издалека до предела обостренным слухом, потом заметил и неяркий свет фонариков. Памятуя рассказы покойного Хомяка о блуждающих призраках, Шрам не поспешил сразу же навстречу идущим, но какое-то время просто скрытно двигался параллельным курсом, наблюдая и прислушиваясь. Нет, это были явно не привидения! Духи не хрустят сухими ветками, не сопят при ходьбе через фильтры респираторов, не переговариваются приглушенными голосами, не позвякивают железом оружия. В разговорах не слышалось агрессии или характерных для бандитов блатных словечек, и потому Шрам решил выйти навстречу.
Четверо бродяг, идущих по тропе, ощетинились стволами, когда наемник, демонстративно держа руки на виду, показался на их пути, выйдя из-за деревьев. Автомат он повесил за спину стволом вверх, а забрало шлема откинул.
— Ты кто такой? — спросил один из сталкеров, видимо, их командир.
— Мир вам, уважаемые. Я Шрам, наемник. Иду к Леснику, через старую шахту.
— По пути! — буркнул командир. — Мы до Чертовой Стоянки, до Лесника там рукой подать. С нами пойдешь? Пятый ствол нам лишним не будет…
— А тебе там что надо, у Лесника? — поинтересовался один из бродяг, судя по голосу молодой и нервный. Или просто чем-то весьма напуганный.
— Дело одно есть важное, — спокойно ответил Шрам, — Извини, но уточнять не буду.
Бродяга хотел что-то сказать, но на его плечо с хлопком легла тяжелая ладонь товарища, мол, не надо, тайна есть тайна, тем более чужая, а меньше знаешь — дольше живешь. Рот любопытного мигом закрылся сам собой. Шрам мысленно поблагодарил сталкера за решенную проблему. Ссор и разборок ему сейчас вовсе не хотелось.
Вход в старую шахту скоро открылся перед путниками зияющей в земле черной дырой с обвалившимися краями и свисавшими над ней бородами мха и каких-то похожих на веревки корней. Изнутри тянуло едва уловимым сырым ветерком. Шрам незаметно поежился, вовсе не в восторге от мысли о предстоящем спуске туда. У других бродяг настроение явно было не лучше.
— Я там снорков в прошлый раз видел, — мрачно сообщил один, — Ящер, слышь, а может, ну его нафиг? Со «слониками» воевать меня что-то не прет.
— Зассал, ясно, — констатировал факт командир, названный Ящером, — Тогда возвращайся в Круг и жди нас там. Без тебя управимся.
— Э, не! Так дело не пойдет. Одному, вечером, по лесу идти? Не-не-не!
— Вот и не бзди тогда. Делаем все как решили. Вова, Шрам — вы впереди, у вас пушки помощнее и броняшка серьезная. Я с Викингом следом. Конь, ты у нас не самый смелый — вот позади и пойдешь. Чтобы, если в штаны навалишь, мы не задохнулись.
Грубой шутке засмеялись все, даже сам упомянутый Конь, тот самый молодой нервный бродяга. Кличка ему очень шла за торчащую челюсть и длинные, широкие зубы. Сталкеры зажгли фонари и медленно двинулись вперед, в черную дыру бывшей шахты.
Внутри было очень тихо, сыро и темно. С потолка по бетонным ослизлым стенам медленными струйками стекала вода, на полу ее собрались целые лужи. Датчик радиации тихонько потрескивал — вся влага в Зоне, особенно грунтовая, так или иначе была облучена, спасибо знаменитой реке Припять, которая, как утверждали видевшие ее, вообще светилась по ночам.
Поперек шахты валялось несколько свороченных с рельс вагонеток для перевозки руды, а сами рельсы в паре мест оказались проплавленными почти полностью, будто они были не из отменного качества стали, а из парафина или пластмассы. Это когда-то постарался «студень», которого не смущало, кажется, вообще ничто, кроме камня и самого прочного бетона. И то, когда лужа едкой гадости исчезала после очередного Выброса, обязательно оставалась выгрызенная «студнем» яма.
— Правда, снорки пировали! — сказал шедший рядом со Шрамом Вова, указав на обглоданные кости людей и мутантов, валявшиеся вдоль стен.
В одной из перевернутых вагонеток даже обнаружилось нечто, очень похожее на гнездо: рваное, загаженное до последней степени тряпье, какие-то обрывки, прелый картон, сваленные в форме постели. «Снорочья гостиница люкс», — подумал Шрам и нервно усмехнулся.
Знакомое до тошноты тигриное рычание донеслось откуда-то слева, из очередного коридора-туннеля. Вова крутнулся на месте, светя туда фонарем, и заметил скачущие навстречу людям два силуэта с блестящими сырой противогазной резиной головами. Стеклянные глаза — плошки сверкали в лучах света как маленькие фары. Вова вскинул помповый «чейзер» и открыл огонь.
— Еще! — закричал Ящер и отскочил за прикрытие вагонетки, — Бей сволочей!
Шахта наполнилась невыносимым в ее тесноте грохотом выстрелов. Оглушительно бухали два дробовика, грохотали «Калаши» и стучал «Вал» наемника. Снорки, скорее всего, заранее уже знали о визите людей (наблюдали, что ли?), поэтому сумели организовать хоть и примитивную, но все же засаду. Будь сталкеров не пятеро, а, скажем, трое, им пришлось бы туго. Снорки оказались далеко не так глупы, как о них изначально думали люди, у них хватило соображаловки даже на то, чтобы не сразу пускать в ход все свои силы.
