Григорий Крячко - ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА
Наемник перекатом ушел в сторону, за перевернутый на бок древний «Москвич» и затаился там, лихорадочно соображая, как быть дальше. Через полминуты он высунулся и увидел, как возле КПП заняли позиции четверо человек. Они даже особо не таились, один маячил на втором этаже, второй — за задним бампером стоявшего у поста «ЗИЛа», третий присел за крыльцом, а четвертый у подножья дерева. Они, потеряв цель из виду, похоже, пришли к выводу, что дело сделано.
Шрам нехорошо улыбнулся, сменил магазин на снаряженный разрывными пулями, поудобнее устроил ствол «Вала» на выхлопной трубе искалеченного автомобиля и прицелился в того, который присел за деревом. Палец плавно потянул курок, автомат дернулся в руках два раза, а бродяга в засаде лишился ноги — пули угодили в колено и превратили его в кровавый туман.
Наемник тут же переместил ствол левее и короткой очередью фактически разорвал пополам человека у грузовика. Легкий бронежилет, разумеется, не выдержал таких попаданий, грудная клетка врага лопнула изнутри. Сначала жуткий вопль лишившегося ноги человека раскатился по окрестностям, затем повалилось наземь агонизирующее тело второго сталкера, а двое других противников попрятались. Ну ничего. Достанем и вас.
Из полукруглых ворот, куда убежал Стрелок, вдруг донесся приглушенный, тугой взрыв, потом выхлопнулся длинный язык дыма и пыли. Земля ощутимо содрогнулась, раздался глухой, протяжный скрип и скрежет. Ожил наушник коммуникатора:
— Я взорвал туннель за собой. Вам не удастся меня остановить, я все равно буду на АЭС, чего бы мне это не стоило. Не советую продолжать погоню, если дорожите своими жизнями.
Шрам еле удерживал рвущуюся изнутри ярость и ледяное бешенство. Он встал из-за «Москвича» и двумя очередями разворотил угол крыльца, где скрывался третий противник, а когда тот перепуганным зайцем вылетел наружу, попал ему точно в голову, которая лопнула на части перезревшим арбузом. Ярость придала наемнику нечеловеческие силы, но одновременно странно успокоила его, придала рукам твердость и меткость.
— Не стреляй! — со стороны поста донесся отчаянный вопль, и на площадку железной лестницы, ведущей на второй этаж, вышел последний бродяга, демонстративно задрав руки вверх, — Я сдаюсь!
Первым рефлексом Шрама было попрактиковаться в меткости, отправив врага на тот свет, но он сдержался. Не из человеколюбия, и следуя примитивному рационализму: во-первых, жаль патроны, а во-вторых, от пленника можно получить какую-нибудь информацию.
— Стой где стоишь! — рявкнул Шрам в ответ, — Не вздумай стрелять, убью.
Держа врага на прицеле, наемник медленно пошел вперед. Двое бродяг, атаковавших его, были мертвы, тот, что лишился ноги, еще агонизировал, но уже истекал кровью, и скоро болевой шок убьет и его — заботиться о нем все равно было некому. Шрам из опасения, что перед смертью противник вздумает еще выстрелить в него, вынул пистолет и добил раненого выстрелом в голову.
— Спускайся! — приказал Шрам пленнику, не сводя с него автомата. Тот проворно повиновался.
Бродяга оказался крепким, толстощеким парнем лет двадцати пяти, который аж трясся от страха. Ну естественно: сталкеры ведь не бандиты, грабить и в людей стрелять не очень любят, а тут нарвались на убийцу, который, особенно не стараясь сам их почти всех перестрелял. Наверное, добивание раненого произвело на пленника особенно могучее впечатление: он то и дело поглядывал в ту сторону, бледнел и облизывал пересохшие губы.
— Как звать? — коротко спросил Шрам.
— Хомяком. Ты это, мужик, стрелять не надо, ладно? Мы ж тебя убивать не хотели.
— Ага. Зато первые напали. Почему? Отвечай быстро, не думая.
— Мы это, короче, дело такое… Сталкер один на связь вышел, попросил помощи, сказал, за ним погоня, что ты киллер из бандитов и за ним гонишься. По пути Шахтеру бирюльку хорошую сунул за помощь, потом рванул в подземку. А мы решили тебя задержать, чтобы ты его не догнал.
— Куда ушел Стрелок?
— Я не знаю… Мля буду, не знаю, он просто попросил помощи и убежал.
— Куда ведут те ворота, у тебя за спиной? Только не ври, что не был там.
— Был. Мы с мужиками туда лазили, но там радиоактивный фон сильный очень, мы не решились лезть дальше. Какой-то бункер военный, кажется. Не знаю. Стрелок от тебя убегал и за собой вход взорвал. Больше ничего не знаю, мамой клянусь.
Шрам озадаченно замолчал. Безмолвствовал и пленник, весь взмокший от нервного ожидания. В этот момент ожил коммуникатор, а ПДА выдал частоту связи Лебедева. Наемник, заранее предполагая не самый приятный разговор, включил связь, не сводя оружия с Хомяка, который, впрочем, и не думал делать никаких резких движений.
— Говорит Лебедев, — раздался голос в наушнике. — Какая обстановка у тебя?
— Хреновая, — честно сознался наемник, — Я упустил Стрелка. Он пробился через Янтарь и ушел каким-то подземным ходом, взорвав его за собой.
— Где ты находишься, наемник? — после короткого молчания спросил Лебедев.
— Я у какого-то подъемного моста, возле окраины Рыжего Леса, здесь еще рядом КПП. Преследовал Стрелка. Что делать дальше?
— Черт побери, как неудачно-то все вышло… Погоди, дай подумать. Значит так, слушай внимательно, наемник. Мост, который ты видишь перед собой, ведет в город Лиманск, но на том берегу засели бандиты. Они есть и в городе, поэтому на ту сторону нам не перебраться. Реку ты не форсируешь — тебя либо застрелят с того берега, либо сам умрешь от радиации. Фон там страшный, сплошное «горячее пятно». У нас есть шанс выйти через Лиманск и старый военный госпиталь на окраину ЧАЭС, но для этого надо опустить мост и занять тот берег. Как это сделать — я не знаю, но есть один человек, которому известны все дороги Зоны. Его зовут Лесник, он живет в башне старого капера в Рыжем Лесу. Тебе надо попасть туда и поговорить с ним, я попрошу его посодействовать тебе. Иди туда и найди Лесника, а я с отрядом боевиков выдвинусь к мосту и займу там позиции для штурма. Нам предстоит серьезный бой. Удачи тебе, Шрам.
Шрам услышал сухой щелчок отключения связи и повернулся к Хомяку.
— Как найти Лесника?
— Я сам у него не был, — ответил бродяга, — Но я знаю, где это. Надо пройти через лес, там будет старая шахта, и где-то там, за ней живет Лесник.
— Пошли. Поведешь! — махнул стволом Шрам. — У меня мало времени, так что шевелись.
— Э, нет, товарищ! — задрал руки ладонями кверху Хомяк, — Тогда давай уж, стреляй тут, на месте. Туда я без оружия не сунусь. Это ведь Рыжий Лес, туда только шагни, и мигом сожрут. Так уж лучше от пули сдохнуть.
Хватило одного взгляда на бледное лицо, отчаянные глаза, чтобы понять — Хомяк не шутит и не пойдет в Лес даже под угрозой расстрела. Заниматься внушением и устрашением у Шрама не было времени, поэтому он неожиданно сменил тактику:
— Хорошо. Хрен с тобой. Сколько хочешь за услуги проводника?
— Две тысячи. И оружие верни! — сразу оживился оказавшийся жадным до денег бродяга.
— Держи, — Шрам ногой пододвинул пленнику автомат одного из убитых. — Деньги на месте выдам. Только учти, парень: я стреляю гораздо лучше тебя, так что давай, чтобы все по-честному.
— Да видел я уже твои способности, — буркнул Хомяк, поднимая оружие.
Рыжий лес встретил людей мертвой тишиной. Красивые некогда, а теперь изрядно ржавые и опутанные бородами «мочала» ворота с надписью поверху «Лиманский парк отдыха» были наполовину открыты, но уже вросли нижними частями в землю так, что захлопнуть их уже вряд-ли когда-то удастся. По верху стены забора вольготно лег пышный мох, зелеными пятнами охотно поселившийся на сыром, никогда не просыхавшем кирпиче. Солнце просто не могло пробиться своим лучами через сомкнутые кроны деревьев, даже если выглядывало изредка из-за туч.
Когда-то, лет тридцать назад через лес, тогда больше напоминавший этой своей частью красивый, ухоженный парк, кое-где недалеко от ворот, там, где еще лес не разросся в чащу, пролегали посыпанные песком дорожки, по которым гуляли люди, дышали свежим воздухом и проводили время на природе. Теперь же обезумевшая природа бешеным наскоком взяла свое, тем самым методично уничтожала все, что успел создать человек.
Толстая подушка мха и палых гнилых листьев скрадывала шаги, опутанные бородами лишайника, а также каких-то ползучих мохнатых лиан превращала огромные узловатые деревья в тропические джунгли, могучие ели смыкали лапы так плотно, что дневной свет не проникал вниз, не рассеивал полумрак. Кустарник с диковинными, почти безлистными, но на диво колючими ветвями разросся так пышно и густо, что образовывал иногда непроходимые дебри. Опытный взгляд ботаника — ксенобиолога опознал бы в нем бывший боярышник, но для большинства кустарник оставался просто заклятым врагом, а за свои особенности получил прозвище «колючник».
