Витязь 2 - Константин Георгиевич Калбанов
— Что вы планируете сделать?
— Сегодня уже поздно. Так что, отложим это на завтра.
Глава 23
Гордиев узел
— Разрешите, Станислав Петрович? — заглянул я в приоткрытую дверь кабинета ректора.
— К чему спрашивать, если секретарь уже сказал вам проходить? — закрывая папку с какими-то бумагами, недовольно пробурчал тот.
Конев Станислав Петрович, возглавлял Московский государственный университет на протяжении вот уже двадцати лет. До этого ещё пятнадцать служил здесь же преподавателем и заведующим кафедры алхимии. А до того, армия, две войны и несколько лет на границе с дикими землями. Помотало его, и характер за эти годы у него сложился непростой. Собственно именно по этой причине он и выбился на эту должность.
Вернее, его подметил и подвёл под неё прежний ректор, тоже не отличавшийся добрым нравом. Иным тут и не место. Сожрут. Тут ведь в кого не плюнь, родовитый, гонористый и с большими связями. Иди дай таким укорот, даже если за твоей спиной государь. Он ведь не самодержец, чтобы указывать князьям, да боярам из древних и богатых, а главное влиятельных родов. Тут нужно обладать недюжинным характером, и суметь сплотить вокруг себя сильную команду из преподавательского состава.
Я с уверенностью могу сказать, что они представляют собой реальную и серьёзную силу. Да ещё и при своём мощном алтаре. Тронь таких и самим же мало не покажется. Плюсом к этому прошедшие через их руки десятки тысяч студентов, многие из которых после выпуска вовсе не отвернулись от своих учителей. Мало того, готовы прийти на помощь по первому зову. Словом, связываться с универом, может статься себе дороже даже для самых могущественных родов царства. Причём не только с нашим, но и с провинциальными. Вот и не трогают их, а они держатся слегка на особицу, но неизменно на стороне государя.
К чему это я? Кто-то другой скорее всего отказал бы в нашей просьбе, из опасений навлечь гнев Зарецких и Каменецких. Но Конев мог себе позволить их недовольство. В то же время имеет некоторую заинтересованность в оказании нам помощи…
Следом за мной в кабинет прошла Ольга. При этом выражение лица ректора скривилось, словно он съел дольку лимона. Не то чтобы он не умел владеть собой. Скорее уж хотел показать своё неудовольствие. Ему не очень нравилось, когда его студенты сочетались браком ещё до выпуска, и уж точно не по душе, когда заводили детей ещё до выпуска. Причём это касалось не только меня, которому предстоял ещё один год обучения, но и выпускницу Ольгу.
— Итак, милостивые государи, чем могу быть полезен? Или вы, Никита Григорьевич, пришли сообщить мне об очередной дуэли?
Вообще-то, дуэли поощрялись, а сам ректор полагал, что молодые люди должны драться и закалять характер. В конце концов, университет выпускал представителей воинского сословия и их удел в первую очередь война. Во всяком случае, для подавляющего большинства. Но моя манера прикладываться противникам по голове… Когда-нибудь ведь и окончательно могу приголубить. А такой исход Коневу нравится не больше студенток оказавшихся в тягости.
— От драки я не бегаю, и готов поставить на место любого зарвавшегося нахала. Но сейчас пришёл просить вас помочь нам разрешить кривотолки и избавить меня от необходимости регулярного посещения манежа.
— Даже так. И чем же я могу вам помочь?
— Главный лекарь университета мог бы провести обследование нашего ребёнка на предмет отцовства.
— Вы имеете сомнения по данному поводу, Никита Григорьевич?
— Я? Нет. Но не могу сказать того же самого о других студентах. Для многих из них эта тема волнительна.
— И что будет если я откажу вам?
— Ничего. Мы просто уйдём. А я буду вынужден продолжать отстаивать честь моей супруги.
— Не свою?
— Нет. Меня это задевает в меньшей степени. Вот только боюсь, что я уже выбрал лимит предупреждений, и не уверен, что следующий лжец выживет.
— Полагаю, что с вашей стороны нечестно использовать вашу дарованную способность. Я могу лишь догадываться о ней, но не кажется ли вам, что это сродни игре краплёными картами.
— Если бы я перед поединком принимал усиливающие зелья, как поступало большинство моих противников, то ваше сравнение было бы справедливо. Подобное можно сопоставить с пометками карт. Но можно ли обвинять в мошенничестве того, кто обладает талантом просчитывать игру? Ему стоит изображать из себя идиота в угоду окружающим? Всем известно, что я от природы сильный одарённый, а значит имею скрытый козырь в рукаве. Всё просто. Не уверен в своих силах, держи язык за зубами. Не умеешь плавать, не прыгай в воду.
— Я вас услышал, Никита Григорьевич. Что же, пожалуй это будет правильно. Когда вы хотите провести обследование? — уточнил ректор.
— В два часа пополудни, после классного часа. — Ответил я.
— Я предупрежу Иннокентия Петровича.
Дальше дело за малым. Ольга попросила свою свиту, сиречь боярышень Рокотову и Гагину обойти лидеров различных студенческих группировок женского пола, и пригласить их на некое мероприятие на медицинскую кафедру университета, где располагался и кабинет медпункта.
В назначенный час там собралось порядка трёх десятков девиц с разных курсов, представлявших как союзные Зарецким рода, так и их противников. На самом деле, чем больше, тем лучше. Но кабинет не резиновый, а перебираться в лекционную аудиторию мы всё же посчитали излишним.
— Сударыни, мы пригласили вас сюда, чтобы раз и навсегда развеять все кривотолки относительно нашего ребёнка. — Обратился я к собравшимся. — Очень прошу вас, чтобы вы донесли то, что увидите сейчас до остальных, не в качестве слухов, а как правду. Любого кто после этого выскажет хотя бы тень сомнений в добропорядочности моей жены, я убью. Просто и без затей.
Ольга вышла из-за ширмы уже будучи в одной лишь сорочке и нижней юбке. Просто снять жакет мундирного платья и оголить живот не получится, нужно же ещё и от корсета избавиться. Всё-то у местных красавиц сложно да с подвыповертом.
Несмотря на её самообладание и то, что тут присутствовали одни лишь девицы, а я вроде как муж, на её щеках алел румянец смущения. Скорее всего не из-за меня, а из-за самой ситуации. Гордая представительница старинного рода должна что-то там доказывать, считай оправдываться, перед другими. Но это только одна сторона.
В первую очередь она согласилась на это чтобы расстроить планы своего отца
