Кодекс Крови. Книга VII - М. Борзых
— Забирайте, — словно сквозь туман послышался её голос.
Чьи-то руки сомкнулись на моем горле, надевая ошейник. Щелчок на замке набатом ударил по ушам, отрезвляя. Меня отрезали от магии крови. Так вот какой ты, магический блокиратор.
Вокруг стояла пятёрка рослых скандинавов с оружием, а девица вжалась в стену дома, глядя на меня огромными испуганными глазами, полными ужаса и слёз. Занятное сочетание, но сейчас было не до него. Туман рассеивался, наваждение проходило, оставляя внутри сосущее чувство неудовлетворенности и горечи, и чтобы хоть как-то его заглушить, я решил дать волю злости.
— Меня можно отрезать от магии тела, — кровожадно улыбнулся пятёрке будущих смертников, — но от возможностей души хрен вы меня отрежете.
И я снова обернулся эргом. Ошейник-блокиратор с тихим стуком ударился о камни мостовой. Когда вместо испуганного бессильного раба против тебя выступает змеюка размером чуть больше десяти метров с эфемерными когтями и ядом, капающим с клыков, у людей сразу резко меняются приоритеты. Вот и всей пятёрке сильно захотелось сменить ремесло и жить долго и счастливо. Но не тут-то было.
В меня полетели заклинания из всевозможных артефактов, но ни одно не причинило вреда. Судя по щекотке от их попаданий, я сейчас был где-то на уровне Тильды, впервые пожаловавшей ко мне в гости в этот мир. А это давало нереальную фору. Мне следовало только не дать разбежаться своим пленителям. Трое бандитов уже лежали придушенными без сознания вдоль облупившейся стены дома, остальные ещё вяло пытались огрызаться автоматными очередями и магией воды, но как-то уже без огонька, а скорее обречённо.
Вскоре они лежали рядом со своими товарищами. Убивать их я не решился, ещё необходимо было узнать, кто и зачем меня заказал этой банде. А начинать следовало с девицы-эмпатки, под шумок попытавшейся скрыться из переулка во время драки и тихо ойкнувшей, когда я обернул её тело змеиными кольцами, не давая пошевелиться.
Девица от испуга ударила такой волной эротизма, что у бессознательных бандитов штаны в нужных местах забугрились, но мне в змеином теле было на это глубоко безразлично. Сущность эрга нравилась мне всё больше и больше.
Видя, что её старания не приносят никакого результата, эмпатка разрыдалась и впала в самую настоящую истерику. Менять ипостась на человеческую было опасно, мало ли, девица лишь притворяется, поэтому я решил, не мудрствуя лукаво, просто забрать всю компанию для допроса в Амалиенборг. Тем более датского я не знал, что весьма и весьма усложняло коммуникацию.
«Тэймэй, — обратился я к невесте, — у нас гостей там нет случайно? Хочу вернуться… с компанией друзей».
Почувствовав в моих словах сарказм, иллюзионистка отреагировала в своей манере:
«Скучаем в одиночестве. Приветственный комитет собирать?»
«Собирай. Точку прокола настраиваю на тебя», — предупредил я невесту и принялся концентрироваться на нашей с ней связи.
Как ни странно, но я стал ощущать разную силу кровной связи, ранее казавшейся одинаковой. Сильнее всего она сейчас ощущалась с Кираной, как с сестрой, и с Тэймэй, как с матерью моего сына. Затем шли Агафья и Светлана, после все остальные кровники. Эрги стояли особняком, видимо, потому что наша связь не зиждилась на крови, а имела несколько другую природу.
Прокол к Тэймэй открылся практически моментально. Увидев перед собой зёв прохода, эмпатка даже рыдать перестала, только мелко-мелко затряслась и принялась икать.
На той стороне нас уже ждали Кирана с Ксандром, Тэймэй со Светой и Борзый с группой быстрого реагирования.
«Свет, девица — эмпатка, усыпи пока, пожалуйста», — попросил лекарку во избежание лишних проблем. Та тут же отправила в сторону моей ноши шарик зелёного цвета, и девушка обмякла.
«Там под стенкой ещё пятёрка для допроса», — дал команду Борзому, и он с кровниками споро перетягали тушки моих неудачливых рабовладельцев. Оглядевшись по сторонам, я прихватил половинки развалившегося ошейника и закрыл за собой прокол.
* * *Кристиан ждал провокаций всю вторую половину дня, но их не было. Кречет его более не беспокоил. Как доложили королю, он дождался своих людей и принялся за перепроверку доказательной базы, даже место преступления посетил.
Второй день коронационных торжеств прошёл для нового монарха буднично. Вместе с главами родов он проехал маршем по городу, выказывая уважение к подданным и давая возможность на себя поглазеть.
Такой проезд выполнял и ещё одну цель, показать единство поддержки владетельными домами нового монарха. После смутного времени раскола родов на лояльных и оппозиционных королеве Мадлен, Кристиан демонстрировал подданным единогласную поддержку себя любимого, как символа единения страны и выхода из политического кризиса.
Находясь на должности главы Тайной канцелярии, Кристиан как никто другой знал, что народ в своей массе не настолько глуп, как его принято считать. Он, словно большой организм, достаточно аморфный для раскачки, но весьма скорый на реакцию в случае обострения конфликтов и возникновения угрозы для его благоденствия. Другими словами, Кристиан сейчас успокаивал пробуждающегося дикого зверя, заворочавшегося в своей норе, убеждая продолжить спать и напевая тихую колыбельную. К колыбельной прилагались накрытые столы во всех крупных городах страны, бесплатные бочки с пивом и кое-чем покрепче.
На одной из остановок к Кристиану подошёл кузен и тихо спросил:
— Русы запрашивают список родов… — он запнулся, прежде чем сформулировал свой вопрос достаточно обтекаемым образом, — давать полный перечень или общедоступный?
— Общедоступный, — с сияющей улыбкой ответил монарх, — они мне не спешили помогать, с чего бы я им должен…
* * *Пётр Алексеевич всегда был человеком обстоятельным и внимательным к деталям. Потому, когда прибыли специалисты из столицы, он решил сам сопроводить их на место преступления и дать вводные:
— У нас чрезвычайное происшествие. Главу спецподразделения «Комар» графа Михаила Комарина обвиняют в убийстве местного аристократа. Граф накануне вызвал обидчика на поединок чести, но ночью противник скоропостижно скончался, развоплотившись на все покои. Комарина видели испанские гранды выходящим из покоев убитого. Я абсолютно уверен, что граф невиновен. Но ситуация осложняется нежеланием датчан выплачивать роду Комариных крупной виры
