Иван Белов - Ненависть
Веки Стрелка дрогнули, губы зашевелились и он прошептал:
– Книги, книги…
– Молчи, хер с ними с книгами, – Руди заколотило.
– Ты не понимаешь. Я должен…
– Береги силы, – Рудольф зашарил по рюкзаку. Где эта чертова аптечка? Недавно ведь видел.
– Послушай меня, – Стрелок неожиданно крепко ухватил за руку. – Прости.
– За что? – опешил Рудольф.
– Не успел тебе многое показать, не успел рассказать, времени было так мало…, – Стрелок надсадно закашлялся. – Таких как я все меньше и меньше, я атавизм, пережиток прошлого, солдат войны, закончившейся семьдесят лет назад. Мой путь ведет в никуда. Поэтому я забрал тебя. Ты мой единственный шанс. Вас, унтертанов, миллионы, если хоть к одному вернется память, это будет маленькая победа. Моя победа. Если нет, значит все зря и мы проиграли…
Стрелок сдавленно застонал и обмяк .
– Откинулся Борода? – поинтересовался Котяра и осекся. – Вот дьявол, а ты откуда?
Рядом возник кто-то неслышный, быстрый, опасный. Пахнуло хорошо знакомым ароматом мяты и сосновой смолы. Из груди вырвался вздох. Зульфат. Руди едва не разрыдался и полез обниматься.
– Здорово, – Зуля мягко отстранился, не до телячьих нежностей. В нем что-то неуловимо изменилось, лицо усталое, почерневшее, в глазах сгустки тьмы, левая щека расцарапана. – Помоги.
– Привет старый бродяга, – губы Стрелка дрогнули.
– Вот что бывает, когда меня рядом нет, – Зуля вытащил шприц-тюбик, вколол обезболивающее в бедро прямо через одежду и приказал. – Расстегивай, bleat, xuli, сел?
Рудольф спохватился и принялся расстегивать китель мокрый от крови. Куда девался акцент? Что за херня? Стрелок сдавленно зашипел.
– Слышишь меня? Егор? – Зульфат вытащил из аптечки перевязочные пакеты. – Не из такой беды выбирались. Заваруху в Ольгино помнишь?
– Помню. – слабо улыбнулся Стрелок.
Руди осторожно распахнул камуфляж. Жопа полная. В груди два отверстия успевших закрыться, кровь приостановилась, налипнув толстыми, багровыми кляксами.
– Поднимай, – Зуля принялся со знанием дела накладывать повязку, бинтуя крест на крест и перекладывая ватными тампонами. Ловко у него выходило, чувствовалась рука профессионала. Стрельба, меж тем, затихла, отдалилась и разбилась на ряд коротких, яростных перестрелок. Кот уже колдовал над телом фельдфебеля.
– Надо врача, – Зуля бережно опустил Стрелка и поднялся, руки легли на плечи, глаза пытливо смотрели в глаза. – Без доктора он умрет. Ты уходишь в Первоуральск, я остаюсь прикрывать.
– Тебя убьют, – поперхнулся Руди. Как это, только пришел и опять бросает.
– Даже насмерть могут убить, – согласился Зульфат. – Не обо мне думай, Егора спасай.
–А как же страна Тысячи озер, где вода чистый-чистый, елка высокий-высокий, а олень-сааган берет сахар с руки?
– Ты совсем больной? – вся Зулина простота и добродушие разом исчезли, вместе с остатками смешного акцента. – Егор хотел чтобы я играл роль наивного дурака, а потом предложил тебе убежать. Никакой страны Тысячи озер нет, я ее выдумал, а ты уши развесил. Иди. Не донесешь Егора, найду тебя и выпущу внутренности.
Руди оторопело замер.
– Эй, эй, сука, верни индейца, он мне нравился! – всполошился Кот, успевший вооружиться автоматом фельдфебеля и напялить разгрузку с запасными магазинами и огромным ножом.
– Заткнись, – Зуля резко обернулся. – Ты поможешь ему, из кожи вывернешься, но поможешь, иначе я заштопаю тебе не только рот, но все дырки до которых смогу добраться без инструментов. Проваливайте, времени сюсюкаться нет.
– Без тебя? – Руди сжался.
– Я что, твоя мамочка? – ощерился Зуля, поднял винтовку Стрелка и отдернул затвор. – Взрослый мальчик, сам справишься, мы и так достаточно утирали твой носик. Иди и делай, что должен, жалеть о последствиях будешь потом. И не надо мне ничего говорить.
Он подошел к Мамчуру, пихнул тело ногой и похвалил:
– Хороший выстрел.
– Ну так, – выпятил грудь Котяра. – Хочешь преподам пару уроков, если сойдемся в цене.
– Хороший для бездаря, – фыркнул Зульфат. – Жалко тварь умерла так легко, я собирался с ним пообщаться по-свойски.
Руди приблизился. Мамчур лежал раскинув руки, как распятый Христос. Мертвые глаза уставились в небо. Крови почти нет, тоненькая струйка засохла на лбу. Из нагрудного кармана выпал знакомый, серебряный портсигар с орлом, свастикой и вязью затейливых рун. Теперь понятно как исчез Клаус.
– Голову испортил, – сокрушенно вздохнул Кот. – Знатная была голова. Дальше будете слюнями измазываться, или мы можем идти?
– Ни пуха вам. – Зульфат закинул за плечи тяжеленный рюкзак и зашагал в сторону выстрелов. Он больше не обернулся, а Руди стоял и смотрел, чувствуя как кусок жизни отломился и ушел навсегда.
– Пялится будешь? – Кот помахал пятерней перед лицом, привлекая внимание. – Я один Бороду тащить должен, мне больше всех надо?
Руди очнулся и поспешил к впавшему в забытье Стрелку. Егор не пришел в себя, даже когда его взяли под руки и потащили в лес. Одолели метров пятьдесят, прежде чем Кот остановился, воровато огляделся и сказал:
– Так, тут посиди, я быстренько, одна нога здесь, другая там.
Руди и пикнуть не успел, как поганец умчался в обратном направлении. Осталось стоять, поддерживая Стрелка. Тяжело, но если опустишь, потом не поднимешь, а эта сволочь может и не вернуться. Остаться в тайге одному, с раненным на руках, удовольствие ниже среднего. Кот сбежал, или приведет своих поглумиться. Стрельба совсем стихла, местные, видимо, прикончили последних людей Пса. Вряд ли кто-то ушел. На это были способны только Стрелок да Зульфат, остальные жалкое мясо, оказавшееся в лесу первый и последний раз. В отдалении сочно ударил одиночный. Винтовку Стрелка ни с чем не спутаешь. Следом еще один, но уже глуше, дальше. Откликнулась автоматная трель. Донесся приглушенный расстоянием крик. Зульфат уводил опасность подальше.
За кустами мелькнула тень. Дьявол, с раненным даже стрелять невозможно, легкая добыча.
– Это я, не боись! – раздался шепот Кота, и бывший пленник, а теперь не пойми кто, показался из зарослей. Рудольф нервно сглотнул, мог бы и сам догадаться. Котяра тащил откочерыженную голову Мамчура, оставляя кровавый след на траве, и улыбаясь с вдохновением девочки получившй на День Рождения розового слона.
– Ты больной?
– Сам больной, чего бы понимал в искусстве, селюк, – оскорбился психопат. – Ну не смог я уйти, не смог! Венец коллекции, жемчужина в короне Британской империи, шедевр!
Руди отвернулся и промолчал. Спасибо Господи, угораздило остаться с вооруженным маньяком один на один вдали от цивилизации. Чуть расслабишься и все, твоя голова уже коллекционируется.
– Жаль ни времени ни материалов для обработки нет. – посетовал Кот, тщательно упаковывая голову в тряпочку и пряча на дне рюкзака. Рюкзак миленько округлился. Ни дать, ни взять, потрепанный жизнью футболист, спешащий на тренировку. – У тебя котелок есть?
– Ну есть, – отозвался Руди чувствуя скрытый подвох.
– Отлично, ночью одолжишь, кожу сниму, башку выварю сколько успею, потом, долгими, зимними вечерами, смастерю шикарную пепельницу или кубок пиво пить. Будешь еще клянчить и завидовать черной завистью.
– Непременно, – равнодушно отозвался Рудольф. – Может поможешь?
– Ну естественно, обожаю помогать, если день проходит без доброго дела, так заснуть не могу, ворочаюсь и стону. – головорез подхватил раненого с другой стороны. – Ну с Богом! Сейчас утопаем насколько возможно и организуем носилки. Вперед сестры милосердия!
За последующие шесть часов одолели километров пять. Такими темпами до Первоуральска идти месяца три. Стрелок в себя не пришел. Однажды открыл глаза, огляделся, и вновь провалился в тяжелое забытье. Звуки боя давно стихли, на лес опустились первые, робкие сумерки, солнце коснулось горизонта прямо по курсу, окрасив небо кроваво-багровыми отблесками. Ночь все ближе, и соседство с психопатом заставляло нервничать все больше и больше. Надо быть последним придурком, доверяясь ему. Хитрый дьявол, улыбается, шуточки шутит. О человеколюбии и помощи ближнему, пусть девкам в борделе поет. С другой стороны, хотел бы убить, давно бы убил, никто особенно ему не мешал. Какие мысли гнездятся в воспаленном разуме нового друга? А неизвестность страшит больше всего, надо срочно превращать это в известность, опередив маньяка на пару ходов.
Руди сдавленно застонал.
– Ты чего? – забеспокоился Кот.
– Спину свело, – пожаловался Рудольф. – Боль адская.
– Вот неженка. Прикажешь тебя тоже нести?
– Я сам. Давай отдохнем? Ночь скоро.
– Да, прямо сейчас устелю постельку и промурлыкаю колыбельную. День, ночь, не имеет значения, ну разве темнее чутка. Мы тут не в игрушки играем. Будь мужиком.
Рудольф споткнулся и едва не упал, изображай крайнюю степень угнетенности духа и тела.
