Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Северо-Запад

Он прыгнул снова. С места. Раскинув руки, с таким расчетом, чтобы я уже не мог уйти в сторону. Либо я принимаю бой лоб в лоб, либо он просто сомнет меня весом.

И опять штык применять нельзя. Инерция тяжелого тела выбьет винтовку из моих рук, и мне не избежать черного клинка…

Он летел с расчетом, чтобы перехватить меня на уровне середины туловища. Низом шел. Иначе сложно — доспех все-таки не пушинка. Ладно, а если так?

Я прыгнул навстречу и вверх, по диагонали, пропуская противника под собой и держа винтовку двумя руками, словно боевой шест. И в полете, развернув СВД, ударил вниз прикладом. Точно в просвет между шлемом и воротником тактического костюма.

Он тоже не ожидал от меня такого прыжка. В этом мире обычных людей вряд ли с детства тренируют без разбега вспрыгивать на спину скачущей лошади. И удара не ожидал, потому шлепнулся на брюхо словно жаба, придавленная палкой. Правда, среагировал мгновенно. Перекатился, выставив вперед нож и готовясь вскочить на ноги.

Но не успел.

Я уже стоял над ним, занося винтовку для последнего удара.

В черноте его забрала отразилась моя тень и короткий росчерк клинка «Бритвы», поймавшей луч восходящего солнца.

— Хорроший ударр… — расслышал я, когда штык, легко пропоров бронированный нагрудник, пронзил сердце врага. — Удачи… на Пути Воина.

Его рука вытянулась в предсмертной судороге… и упала вниз.

Мой взгляд остановился на том, что было зажато в кулаке мертвеца.

Нет, это была не судорога. Последним движением в своей жизни мой враг протягивал мне свой боевой нож рукоятью вперед. Это был подарок сопернику, превзошедшему мастера в поединке.

Я встал на одно колено и откинул забрало его шлема.

Так я и знал. Собакоголовый. Кто еще в этом мире умеет так двигаться в тяжеленной броне и чтит искусство поединка? Данила рассказывал, что, когда мы устроили небольшую заварушку в Зоне ЗИЛ, командир патруля не стал мочить дружинника на месте, а предложил бой на ножах. Хотя мог и завалить. Глядишь, и сам жив бы остался вместе со своими бойцами. Кто б мог подумать, что у мутантов с собачьими мордами свои понятия о чести? Вот бы узнать, как он здесь появился. Может, маркитанты наняли его, чтобы сделать преимущество во время Игры более очевидным. А может, мутант просто сбежал из Зоны ЗИЛ, а предприимчивые торговцы приютили отличного воина. Можно только гадать. Правду, скорее всего, я уже никогда не узнаю.

Я коротко поклонился. У меня тоже свои понятия, и достойного врага я уважаю. Как и его последний жест, не лишенный благородства. Хотя не исключаю, что ему просто не хватило сил метнуть «Сталкер» мне в лицо. Но давайте думать хорошо хотя бы о врагах, погибших достойно. Подумать плохо о живых друзьях всегда успеется.

Я разжал пальцы мертвеца и забрал нож. Потом снял с пояса кайдексовые заказные ножны с клипсой, вогнал в них «Сталкер» и прицепил посмертный презент собакоголового к себе на пояс. Черт, а бок-то кровит и побаливает… Но не сильно, переживем. Похоже, лезвие скользнуло по ребру, а это точно не смертельно…

Наша схватка длилась не более минуты, и, как выяснилось, за ней наблюдали все. И защитники Стены, и смертники, стоящие во дворе крепости. И бывшие члены заградотряда, замершие в неестественных позах и глядящие на происходящее черными шариками мертвых глаз, — возможно, их глазами наблюдали за битвой живые осмы… И те, кто готовился к отражению атаки на стенах многоярусной цитадели, напоминающей формой Спасскую башню Кремля.

Похоже, собакоголовый был единственным мутантом среди защитников Стены, может быть, даже их командиром. Потому что с его смертью остальные стражники повели себя как обычные люди, потерявшие вожака.

Когда оставшиеся в живых «куклы» очнулись от ступора и вновь принялись махать своими железяками, защитники Стены смешались. Двое развернулись и рванули прочь, к цитадели. Остальные все еще отмахивались от жутких противников, но уже с меньшим энтузиазмом.

Но перипетии боя на стене меня уже почти не интересовали. Гораздо больше занимала меня цитадель, на надвратной башне которой кто-то расторопный спешно готовил к стрельбе пулемет. Какой именно — отсюда не разобрать, но какая разница РПК это будет, «Печенег» или антикварный РПД? Главное, что пулеметчик уже расставил сошки и приник к своему оружию, выбирая цели.

А цели уже бежали к цитадели. Маленький отряд обреченных на убой смертников, неожиданно получивших фантастический шанс выжить и, может быть, даже победить.

Я вскинул винтовку… и чертыхнулся. Оптика прицела была разбита. Наверно, долбанул прицел об кевлар, когда от собакоголового уворачивался. Вот не вовремя-то!

Снимать разбитый ПСО-1 времени не было — да и необходимости, в общем, тоже. Из СВД можно стрелять и с механического прицела, не снимая оптический. Только хреново это должно получаться даже у меня с расстояния в триста с небольшим метров, когда голова и плечи пулеметчика слились в одну точку.

Хотя… какая разница? Точка и точка. Как в «десятку» на мишени. Глаза боятся, а руки делают. И еще. Если не уверен, что попадешь, — обязательно промажешь. Если не чувствуешь, что винтовка есть неотделимая часть твоего тела, — промажешь. Если нет ощущения, что пуля, вылетающая из ствола, — это ты сам, на бешеной скорости летящий к цели, то лучше вообще не демаскировать позицию. А просто положить оружие и убиться об стену, как недавно рекомендовал нам командир заградотряда, чьи мозги неподалеку продолжал методично раскатывать в лепешку безумный защитник стены.

Я выстрелил, уже зная, что попал… Но в следующую секунду понял, что, в общем-то, ничего не добился.

На втором ярусе цитадели медленно поползли вниз два бронещита, прикрывавшие полукруглые окна. Вернее, амбразуры, из которых неторопливо выдвинулись стволы, подозрительно смахивающие на крупнокалиберные пулеметы Владимирова.

Это был конец, который я со своими четырьмя оставшимися патронами не мог предотвратить. Стрелков просто не было видно. Пулеметы управлялись автоматикой. Сколько времени осталось до того, как смертоносное оружие непрерывной стрельбы калибра четырнадцать с половиной миллиметров превратит в кровавый фарш жалкую горстку смертников, бегущих к цитадели? Пять секунд? Три?

Стволы пулеметов, выдвинувшиеся вперед на узких платформах, опускались синхронно. У них не было «мертвых зон». Площадка перед цитаделью простреливалась полностью. Это осознали и смертники.

Ион, покинувший электрокар и теперь бегущий впереди всех, остановился, вскинул автомат… и опустил. Стрелять по пулеметам было бесполезно. Стальная платформа прикрывала снизу автоматику управления огнем, да и сверху она была надежно защищена стальным кожухом.