Мутация. Начало - Денис Леонидович Ранюк
— Пусть они живут… хотя бы так… — Пробормотал он еле слышно. Вся его пьяная дурашливость исчезла без следа.
Передо мной стоял убитый горем человек, полностью потерявший всякий смысл жить и бороться. Я даже подумал, что он попросит меня пустить ему в голову пулю. И даже не знаю, смог бы я ему отказать? В его глазах было столько тоски, сколько мне видеть не приходилось никогда в жизни.
— У тебя есть чистая одежда? — спросил я максимально ровным голосом. — Если есть, одевайся. Здесь я тебя не оставлю.
Он смотрел на меня не меньше минуты. Прямо в глаза. А я смотрел на него, не отводя взгляда. Потом он повернулся и вновь ушел в комнату. Послышался скрип открываемой дверцы платяного шкафа. Василий что-то бормотал, вновь открывал и закрывал шкаф. Вышел он минут через пять. Рабочий комбинезон смотрелся на нем немного нелепо, не понимаю, почему он выбрал именно его. Зато он был чист и не вонял мочой. И синяя футболка тоже чистая.
В руках он держал небольшую спортивную сумку. С ней он протопал на кухню, где взял со стола все ту же бутылку, но пить не стал. Только посмотрел на меня вопросительно. Я кивнул, Василий плотно завинтил горлышко крышкой и сунул бутылку в сумку.
— Вроде все взял, — сказал он задумчиво. — Только вот…
Он подошел к заколоченным дверям и нежно поцеловал каждую, шепча что-то неразборчиво-пьяное. Деликатности ради, мы с дядей Федором ожидали его в коридоре, у двери.
— Ты уверен, что твой друг придет в себя? — спросил сосед шепотом. — Выглядит он хреново.
— Все будет нормально, — ответил я нейтрально.
Конечно, я не был уверен. Последнее время, я вообще ни в чем не уверен.
Вышли осторожно осматриваясь. Спустились по лестнице. Василия усадили на переднее пассажирское сиденье. Он сразу достал бутыль и стал помаленьку отпивать. Пришлось чуть опустить стекла, чтобы он не провонял салон.
О своем обещании, данном усатому здоровяку мы, конечно, не забыли. Весь остаток дня мы с дядей Федором помогали зачищать парадные, эвакуируя всех, кто отзывался на призыв из мегафона. В некоторых случаях пришлось привлекать пожарную машину с гидравлической лестницей. К концу зачистки удалось выудить из этого и соседнего дома не больше полутора десятка человек.
— Это еще хороший результат. — Поведал нам усач. — Обычно мы вытаскиваем гораздо меньше. Хорошо, что броня теперь помогает. Да и народ понял, что мы не убивать их приехали. Я в этом дворе второй раз. Представьте, сколько народу боялось нам показаться. Сидели, как мыши, лишь бы не попасть в «лагеря смерти». Это так прозвали эвакопункты в интернете. А теперь нет интернета, и народ стал сговорчивей.
Мы пожали руки на прощание. Он посмотрел на наше оружие и предложил заехать в больницу.
— Чего вы свое тратите? Там стволов столько, что нам за сто лет не расстрелять. И патронов в достатке. Не обеднеем.
Дядя Федор уклончиво ответил, что мы подумаем и все такое, после чего мы погрузились в «патрика». Попетляв по дворам, выехали на Новосмоленскую набережную и покатили домой. Василий крепко спал, сотрясая салон молодецким храпом. Пустая бутылка каталась у него в ногах. Я со вздохом представил, как мы будем тащить этого пьяного борова по лестнице.
На пересечении Одоевского и КИМа, нам навстречу попался новенький «Гелендваген», затонированный по кругу так, что даже силуэтов, сидящих внутри людей, не было видно. Он ехал один, без сопровождения и явно никуда не торопился. Я почувствовал, как напрягся дядя Федор на заднем сидении.
— Проезжай спокойно, но, чуть что, сразу газуй. — Глухо велел он.
Мы разминулись без эксцессов. В зеркало заднего вида я еще раз глянул на квадратную корму модного «Мерседеса». Вероятно, кто-то так же смотрел из него на нас.
Родной двор нас встретил почти приветливо. Мы, конечно же, осмотрелись, особое внимание уделяя деревьям, но никого прячущегося от нас не обнаружили. Видимо твари понимают, где можно находиться, а где нельзя. Я содрогнулся, представив, сколько их сидит вот так, подобно коалам на ветвях смоленского кладбища. И лютеранского тоже, что особенно скверно, так как оно вплотную примыкало к нашему двору. Нас разделял только высокий забор, который при всем желании нельзя было назвать надежной преградой.
Но делать нечего. Какое-то время придется мириться с этим соседством.
Василия затащили общими усилиями. Он даже пытался идти сам, что уже хорошо. Швырнули его на мою кровать, а сами решили поужинать сухпайком. За весь день у нас не было минутки, чтобы перевести дух и просто посидеть, поговорить. Тем более нам требовалось кое-что обсудить.
— Что дальше будем делать? — задал я самый важный, на мой взгляд, вопрос.
— Если ты про общественную нашу деятельность, то с ней мы завязываем, — уверенно ответил дядя Федор. — Нельзя нам надолго оставлять припасы. Ты обратил внимание, что мутантов на деревьях нет? И многие могут это заметить. Нет мутантов, значит, кто-то их активно пострелял, о чем свидетельствуют их трупы на земле. Значит, есть, кому и что защищать. Значит, можно установить скрытое наблюдение.
— Ну, трупы мы завтра уберем. И ветки повыкидываем. Как будто ничего не было. Сомневаюсь, что кто-то будет специально считать уродов на деревьях. — Опасения соседа мне казались несколько притянутыми за уши.
— Вот и первое занятие назавтра, — улыбнулся он.
— А второе? Третье? — Не унимался я. — Мы могли бы помочь с эвакуацией еще пару раз точно. А на стреме Василия оставим.
— Не уверен я в твоем Василии, — поморщился сосед. — Состояние его духа сейчас не оценить. Он бухал непонятно сколько времени. Может «белку» поймать, а это уже может обернуться проблемами. Или из запоя откажется выходить. У тебя водяры вон сколько. Что, связывать его будешь?
— Надо будет — свяжу. Даже кляп ему воткну, если придется. — В своих словах я был уверен крепко. Позволять пьянку я никому не собирался. Скидку на душевную травму сделаю, но не более того. Не захочет вливаться в коллектив, поедет в эвакопункт. Зато совесть моя будет чиста. По отношению к нему, я свой гражданский долг явно выполнил.
— В любом случае, ему надо выходиться день-два, — сказал дядя Федор, отхлебнув из дымящейся кружки кофе. — Белка, как правило, день на третий приходит. Вот это время мы и потратим с пользой и неподалеку
