Хронос. Ледяной поход (СИ) - Дмитрий Алексеевич Митюшин
Лес. Мягкая обувь позволяет перемещаться практически бесшумно. Вскоре появилась тёплая фигура живого человека. Воронцов. Больше некому.
Ян тихо приказал технарям выдать на очки картинку от «дрона».
Пришло видео. Точно. Тоха. Башлык накинут на голову.
До объекта метров десять. Капитан осторожно начал огибать берёзу. Не напугать бы, а то пальнёт с перепугу. Перемещенец резко обернулся и, мгновенно скинув с плеча ремень винтовки, нацелил на Прилуцкого. Ян замер и мысленно выругался:
«Навьи болота! Парень меня не видит. Наверняка, не видит. Но какова реакция! И оружие навёл точно! Великие Боги, что происходит? Был тюфяк тюфяком. И молчит. Ни окрика, вроде „Стой! Кто идёт?“. Молчит и смотрит сквозь прицел».
Воронцов чуть опустил винтовку, медленно посмотрел направо, потом налево, и двинулся на Прилуцкого, наставив на него оружие.
— Антон, спокойно, — тихо приговорил Ян, медленно поднимая руки и окончательно выходя из-за берёзы, — это — я, Прилуцкий!
Попаданец вздрогнул, вскинул винтовку, потом шумно выдохнул и яростно прошептал:
— Твою мать! Какого хрена⁈ Я ж пальнуть мог!
— Но ведь не пальнул же, — улыбнулся Ян, снимая очки и открывая лицо.
Огляделся. Девчонки нет.
— Создание десятка хроноволн. Дашка исчезла в одной из них. Вычисляем, в какой, — раздался голос в микронаушнике. — Уровень поля пятьдесят тысяч единиц.
— А-а-а, чёрт! — зашипел Воронцов и схватился за сердце.
Тут же из ниоткуда рядом с Антоном появилась лейтенант.
— Волны схлопнулись, — доложил микронаушник. — Уровень — семьдесят три тысячи.
Воронцов упал на колени, опираясь на винтовку.
— Антон! — девчонка кинулась к нему.
— Назад, лейтенант! — яростно зашептал Ян. — И не ори! В лесу!
Через пару секунд попаданец распрямился.
— Уф. Отпустило. Опять ваши штучки?
— Извини, на мне изделия субатомных технологий, — виновато ответила девчонка, отойдя шагов на пятнадцать.
— Уровень поля в пределах шума, — раздался в наушнике удивлённый голос оператора. — Слои смещаются и закручиваются спиралью. Поток частиц целиком опутал объект словно в кокон. Чёрт, слои стабилизировались. Физиологические реакции объекта в пределах нормы.
— Ян, Ян, — послышался голос Воронцова, — ты чё, оглох? Пришибленный какой-то. Я тебя уже в третий раз зову.
Прилуцкий смутился. «Навьи болота! Отвлёкся на передачу». Подозрительно посмотрел на попаданца.
— Ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — улыбнулся Воронцов, закидывая винтовку за плечо, и не удержавшись, съязвил, — но лучше, чем до вашего появления. Но всё равно, рад тебя видеть.
— Поговорим?
Антон ухмыльнулся:
— А надо? Вообще-то я на посту. А часовому запрещается…
— Да ладно тебе, — перебил Ян. — В округе кроме зверья никого. Если кто появиться, мы с лейтенантом узнаем и исчезнем. Верно лейтенант?
— Так точно, господин капитан, — проговорила та.
Воронцов как-то странно посмотрел на них и, поправив башлык, с улыбкой сказал:
— Да ладно вам шифроваться, ребят. Я ж вижу, как вы друг на друга смотрите.
Девчонка ответила попаданцу благодарной улыбкой.
«Навьи болота! — мысленно выругался Ян. — Там Максутов ходит, лыбится, будто вареников со сметаной наелся. Теперь Тоха ещё!»
— Итак, слушаю, — программер прислонился к дереву.
— Я думаю, у тебя есть, что нам рассказать.
Парень задумался, чуть выдвинул вперёд башлык, защищая лицо от мелкого колючего снега. Молчал долго.
— Рассказать действительно есть что, но… не сейчас. Я должен всё обдумать и взвесить. Давайте через пару дней. Мы будем в Ростове, там встретимся в более комфортной обстановке и поговорим. Окей?
Сказано таким тоном, что Ян понял, всё равно ничего не расскажет. Изменился парень. Здорово изменился.
— Молчание — знак согласия. Вот и ладно. А чтоб не зря шли, расскажите о своём мире. Как там у вас? Но прежде… вы не в теме, что значит «нуль-пространство»?
Ян переглянулся с девчонкой и решил:
«Начало хорошее, поговорим. Может, удастся парня разговорить? Тогда ещё что-нибудь выудим».
— Ты где это слово слышал?
Тоха смутился.
— Во сне?
— Где? — не поверил Ян.
— Где, где. Во сне. Два раза уже снилось.
— Вообще-то у нас это тема закрытая, под грифом «особой важности». Честно говоря, я ни физик, что это такое, не знаю. Но однажды там быть приходилось. Как оно выглядит в твоём сне?
— Молочно-белая пелена, взгляду зацепиться не за что. И поверхность идеально ровная. Чуть тёплая.
— И звук, будто сквозь вату, — проговорил Ян.
— Во-во. Именно так.
— Значит, не хочешь рассказать?
— Ян, расскажу, как обещал. Есть кое-какие предложения, но надо всё обдумать. Сейчас давай ты.
— Зачем тебе это.
Воронцов пожал плечами.
— Интересно. Вдруг буду у вас. Хорошо бы знать, что там и как. Всё равно до смены ещё больше часа. Так время скоротаем, к тому же вы всё равно местность контролируете.
— Ну ладно.
Ян рассказал о политическом устройстве. О технологиях, о том, что можно всё получить из буквально воздуха при помощи конфигураторов. Теперь всё стоит очень дёшево.
— Извини, не понял. Что значит «стоит дёшево»? — изумился Воронцов, поправляя на плече винтовку. — Раз у вас такие технологии, на фига вообще деньги?
Капитан задумался. Ему как-то этот вопрос в голову не приходил. Что-то изучали в академии. Он экономику терпеть не мог, а теперь нужно что-то отвечать.
— Можно мне, Ян Максимович? — встряла девчонка.
— Валяй.
Ян заметил ухмылку Тохи.
— Когда открыли пикотехнологии и ушли глубже, в кварковые, — тихо начала девчонка, и Ян невольно залюбовался её лицом, — когда вспомнили теорию эфира, так старательно замалчиваемую корпорациями, получилось, что всё можно получать изо всего. Создал кварковый «бульончик» и из него слепил что угодно. На самом деле технология сложная — нужно удержать плазму в определённом объёме, а для этого нужны огромные энергии. Вскоре научились создавать сколь угодно малый объём, но чем меньше объём, тем меньше возможностей. Но ладно, не буду лезть в детали. Ты правильно спросил. Зачем деньги? Хотели от них вообще отказаться. Вроде бы коммунизм. Но хвала Всевышнему, сначала просчитали последствия. Выходило не очень здорово. Человек, в основной массе, — ленивое животное. Если можно ничего не делать и получать всё, что хочешь, то зачем вообще напрягаться?
— Ага, — согласился Тоха, — как говорят, если хочется работать, ляг, поспи, и всё пройдёт.
— Точно, — кивнул Ян. — Настоящих подвижников, тех, кто работает ради работы, ради науки, искусства, мало. Их, конечно, хватает, но в общей массе — мало. Кроме того, представь, у тебя всё есть. Делать что-то полезное? Ну его к навьим болотам. Зачем? И начинают слетать с катушек. Пьяные оргии, наркотики, убийства. И хоть наша медицина может вылечить любую болезнь, залечить любые раны, главное доставить вовремя в госпиталь или врача вызвать. Но полная деградация в обществе, наука отбрасывается на тысячи лет назад и все возвращаются в каменный век. Опять войны за территорию, самку и материальные блага. О душе снова думать будет некогда.
— Согласен, — вздохнул Тоха, — видел, как у нас мажорчики развлекаются. Пока их отцы деньги заколачивают, эти с жиру бесятся.
— Вот видишь. И поверь, ничего не изменилось. Со времён прихода великих учителей, начиная от Заратустры и кончая Мухаммадом. Ничего. Человек каким был, таким и остался. Не все. Основная масса. Даже в наше богатое, свободное, просвещённое время.
Ян посмотрел на девчонку. Та продолжила:
— Появилась проблема, как избежать деградации. Как заставить человека работать на пользу всех? Ведь одним капанием на мозги ничего не добьёшься. Снова решили обратиться к идее денег. Если раньше эталоном денег было золото или серебро, то потом стал доллар. Ничем не обеспеченный. Амеры могут печатать их сколько угодно. Логично? Снова вводить золото бессмысленно. Кварковые технологии позволяют сделать его любой чистоты, хоть единым кристаллом, хоть с любым сочетанием атомов других элементов.
Выпустили определённое количество цифровых денег. Аналог ваших биткойнов. Мозги не компостировали. В пределах Конфедерации называются рублями. Хотя никто не запрещает в других областях Конфедерации называть динарами, рупиями, дхармами. Да на здоровье. И теперь все работают, получают определённое количество этих денег.
Североамериканский Союз выпустил цифровые доллары, страны европейской хартии свои деньги. Это детали. Одна проблема так или иначе решена. Люди работают на благо общества.
— Одна? Есть и ещё?
— А как же, — снова взял инициативу Прилуцкий. — Вторая — тёмные черты личности. С ними как? Никакое гипновоспитание не поможет. Старый как мир метод кнута и пряника. Мы могли
