Луна над Славутичем - Николай Александрович Ермаков
Дождавшись, когда лодки подойдут ближе и пристанут к берегу, я соскочил с лошади, подошел к прибывшим, и, соблюдая местный этикет, вежливо поздоровался сначала с Будимиром, как старшим по возрасту старейшиной, потом с Кантемиром и, наконец, обнял Стыра, которого я давно жаждал увидеть. Сейчас я не стал расспрашивать его о подробностях путешествия, а продолжил приветствовать прибывших — здесь были уже знакомые мне кузнецы — тускарь Агний и свапич Горыня, прибышие вместе с грузом руды для участия в выплавке железа. Кроме них здесь были ещё четверо незнакомых мне мужчин, одетых в темно-серые шерстяные халаты, вроде того, что носил отец Ефимий.
— Знакомься, княже, — представил мне их Стыр, — Это ромейские священники из Корсуни — отец Серапион, — он жестом указал на кивнувшего мне сорокалетнего мужчину с окладистой черной бородой и солидным брюшком, — А это его помощники: Иаков, Матфей и Павел.
Помощники были куда моложе отца Серапиона — самый старший из них, русоволосый стройный Иаков имел возраст лет тридцать, а два его товарища были младше ещё лет на десять. «Что-то их мало на сто тысяч человек, ну да ладно, позже разберемся», — подумал я, и после того как поприветствовал священников, задал Стыру самый важный для меня сейчас вопрос:
— Руды сколько привез?
— Двести двадцать пудов, княже, — с гордостью в голосе ответил полусотник, — Пришлось лодки нанимать и гребцов, а то никак не увезти было.
— Молодец, правильно сделал, — похвалил я его и, окинув взглядом лодочников, разглядел группу из полутора десятков мужиков, которые стояли обособленно от остальных, — Пойдем, пообедаем, а там и о других делах поговорим.
За столом мы просидели довольно долго, так как мне не терпелось разузнать у Стыра все подробности его путешествия. Если не считать трех погибших при штурме разбойничьего логова, то этот поход сложился вполне удачно — у бандитов была взята богатая добыча, которая позволила моему полусотнику выполнить и даже перевыполнить планы.
Во второй половине дня мы доделали молотобойные механизмы и проверили их работу. Присутствовавшие при этом ромейские священники, судя по выражению их лиц, были весьма удивлены наличию в этой глухомани подобных устройств. Как-то так сложилось, что после прихода каравана сразу возникло множество дел, и у меня совсем не было времени, чтобы поговорить с церковниками. Однако за ужином я сказал отцу Серапиону, чтобы он сел рядом со мной и подробно с ним побеседовал, начав с вопроса о том, почему их так мало прибыло.
— Тут есть две причины, — ответил он с небольшим греческим акцентом, — Во-первых, архиепископ Херсонеса не обладает достаточной властью, чтобы назначать сюда главу местной церкви, поэтому он, получив письмо отца Ефимия, переслал его в Новый Рим для принятия дальнейшего решения. Ведь в перспективе здесь может быть создана отдельная епархия, а назначение епископа относится к прерогативе патриарха. Ну а во-вторых, в самом Херсонесе достаточно мало священнослужителей, знающих славянский язык. Я ведь долгое время был диаконом, даже женился, понимая, что шансов на получение сана пресвитера у меня нет, а мои помощники вообще были церковной прислугой без сана. И только эта невероятная новость, что одно из славянских племен желает принять крещение, позволило нам подняться на следующую ступень в своем служении — меня рукоположили в пресвитеры, а моих помощников — в диаконы. Хотя там до конца так и не поверили в это чудо, поэтому мне нужно будет в ближайшем времени направить письмо, подтверждающее желание жиган войти в лоно христианкой церкви.
— А славянский язык ты откуда знаешь? — поинтересовался я.
— Так я же славянин, наполовину, — ответил Серапион, — Мой дед был тиверским купцом, который вел активную торговлю с Херсонесом, и для укрепления связей тот женил своего сына, то есть моего отца, на дочери своего греческого партнера, что позволило ему открыть там свою лавку, а я вот, будучи третьим сыном, пошел по церковной стезе. В Херсонесе довольно много выходцев из славянских земель, но на церковном поприще нам не дают хода, — с грустью в голосе отметил мой собеседник, — Поэтому, когда встал вопрос, кто поедет крестить славян, то выбор был очень невелик, поэтому и пришлось рукоположить меня в пресвитеры, несмотря на то, что я женат и имею детей. Ну а прислужников возвели в диаконы, хотя вот Павел — чистый грек и по славянски знает не более сотни слов, которые выучил в дороге.
— А как же его тогда сюда направили? — удивился я.
— Его семья решила, что участие в таком богоугодном деле, как крещение славян, должно благотворно повлиять на его дальнейшую церковную карьеру, вот они и использовали свои связи для этого назначения. Думаю от этого будет только польза для нашей миссии, так как он очень хорошо образован, в отличие от Иакова и Матфея, которые по происхождению славяне, но вот знание священного писания у них… — он кисло поморщился, выражая отношение к уровню знаний своих помощников, покачал головой и продолжил, перейдя на другую тему, — Однако, в Новом Риме есть довольно много церковнослужителей славянского происхождения, в том числе и пресвитеров, так что, думаю, оттуда прибудет более многочисленная делегация, но епископом, если будет принято решение о создании епархии, назначат, конечно же, грека.
— А что, моё мнение при этом будет учитываться? — поинтересовался я у него.
— Нет, конечно же, — с легкой саркастической улыбкой ответил Серапион, — Славяне — это варвары, которые должны радоваться тому, что имперская церковь снизошла до того, чтобы осенить благодатью истинной веры сей отсталый народ, погрязший в грехах и язычестве, а местный архонт должен беспрекословно выполнять все решения новоримского святого престола.
Ну да, о чем-то таком меня ещё Ефимий предупреждал. Малоприятная ситуация,
