Обретение силы - Евгений Юллем
— Ну ладно, — сказал отец, посмотрев в окно, за которым уже занялась заря. — Пойдемте посмотрим, что вы ночью натворили.
Мы поспешили на крепостную стену, откуда открывался отличный вид на позиции врага.
Вот видно нагромождение ломаного дерева на месте баллисты, брошенные бревна для плотов.
— Ничего не понимаю, — пробормотал отец. — Поправьте меня, Ферингтон. Или вы, Патитис…
Хоть нам отсюда и не был виден лагерь но… Никого не было.
— Да, милорд, — сказал Ферингтон. — Это странно.
Тут к нему подбежал один из дружинников.
— Что хотел, боец? — спросил у него Ферингтон.
— С противоположной и боковых стен сообщают, что врага в пределах видимости нет, ваша милость!
— Это точно? — спросил отец.
— Абсолютно точно, Ваша Светлость!
— Поверю на слово. Что думаете, господа? — спросил отец.
— Пока не знаем, — ответил за всех Патитис. — Очень странно.
— Не то слово, — согласился Ферингтон. — Ваша Светлость, разрешите провести разведку в окрестностях замка?
— Разрешаю, — сказал отец. — Узнайте, что за чертовщина тут творится. Не верю я, что войска и эльфы просто так отсюда ушли из-за какого-то комариного укуса, который вы им нанесли ночью. Выполняйте, Ферингтон!
Глава 23
Как выяснилось, никто никуда не уходил, когда вернулся Ферингтон злой, грязный и с запашком, разящий помоями от рва. Хотя он и переплыл до другого берега в утлой лодчонке каменщика, подновлявшего время от времени крепостную стену.
— Не ушли ни солдаты, ни эльфары, — доложил он, морщась от собственного амбрэ. — Все на месте. Просто они раздвинули кольцо оцепления примерно на две лиги или чуть больше.
— Что они задумали? — задумчиво сказал отец. — Ох, не нравится мне все это, сильно не нравится…
— Скорее всего, ждут прихода подкрепления, — сказал Феринтон.
А вот Патитис недовольно покачал головой. Что-то темнит господин маг, и сильно.
— Эльфийского? — спросил отец.
— Вероятнее всего, — ответил Ферингтон. — Штурмовую бригаду. Или тех, кто уже не нужен для захвата оставшихся владений. Скорее всего, что другие замки и укрепления пали или сданы. Сейчас накопят силы, и пойдут на приступ, не считаясь с потерями. Тем более, они прекрасно знают, что запасы стрел и снарядов для баллист в замке конечны, а число защитников ограничено. И магов у них будет больше, чем у нас. То есть они готовятся к штурму.
— Тогда совсем непонятен их маневр отхода и снятие наблюдателей.
— А что им отход? Позиции они так и не подготовили, рассчитывая взять замок нахрапом, — пожал плечами Ферингтон. — Вдобавок они хотят обезопасить тылы. Прекрасно зная, что если есть одна крысиная нора, то найдутся и другие, но длина их такова, что выходы все равно окажутся внутри оцепления. А если придет штурмовая бригада и привезет с собой тяжелые двухпудовые баллисты, то справиться с ними будет гораздо тяжелее. Просто нас завалят мясом. Это в обычае эльфаров — сначала пусть людишки помахаются между собой, выбивая друг друга, а потом приходит знаменитая эльфийская пехота, и добивает всех. В любом случае ничем хорошим нам это не грозит.
— Тогда надо готовиться к штурму. Как у нас с ополчением?
— Нестроевщина, — поморщился Ферингтон. — Кто в лес, кто по дрова, приходится учить на «сено-солома».
— Но хоть что-то они могут?
— Что-то сложнее хрена они в руках не держали, милорд. Только что лить смолу из котлов со стены или трофейные стрелы подносить. Ну если приспичит, могут и железками помахать, но вот в их моральном духе для этого я сильно не уверен. Скорее всего, задерет лапки кверху и сдастся на милость победителя.
— Главное, чтобы в спину не ударили, — сказал отец. — Нет ничего хуже измены.
— Нет, этого они не сделают, — неуверенно заявил Ферингтон. — По крайней мере те, что добровольно пришли в замок.
— Я надеюсь, что вы им внушили, что они воюют не только за свободу, а за жизнь свою и своих близких?
— Я попробовал это сделать…
Судя по кислой роже Ферингтона, эта мотивация не прошла. Ну правильно, трудно объяснить сугубо мирному лаптю, почему он должен героически сражаться и в случае чего пасть с честью, как любят высокопарно рассуждать генералы, политруки и прочие дворцовые пропагандоны. Это за рамками его представлений не только о добре и зле, но и о мироустройстве. Ему нужно работать, чтобы у него была еда, пища и кров. Ну иногда еще и кружка браги. А потом нырнуть под бок к любимой или не очень жене и заниматься улучшением демографии. И мысли о патриотизме мало его мучают, потому что идея идеей, но она не кормит, а еще и грозит отнять в полном смысле непосильным крестьянским трудом нажитое. Вот думы о потере всего этого его могут мотивировать. И тут даже не мифическая угроза со стороны, а страх потерять хорошего лендлорда-арендодателя, при котором жилось весьма и весьма неплохо. Потому что от добра добра не ищут, и зачастую новый хозяин может оказаться таким, что все будут вздыхать и приговаривать «Эх, какие были времена!»… Так что вся дисциплина ополчения держится на крестьянской сметке и желания выгоды для себя и семьи. В этом плане отцу не за что опасаться. Из всех окружающих лендлордов он был, наверное, самым выгодным с крестьянской точки зрения и сменить его на того же Бригена или Финна желающих не было. Так что все пока держится на его авторитете и уверенности, что и этот кризис будет преодолен.
— Чувствую, у вас не очень это получилось, — вырвалось у меня.
— Хотите, милорд — сами попробуйте! — закономерно окрысился Ферингтон. — Может, у вас получится лучше!
— Ладно, господа, давайте без глупых ссор, — вмешался отец. — А ты, Арман, не лезь в наш
