Михаил Луговой - Игра на понижение
– И что они там будут делать? Тем более если на борту есть живые террористы и… те, кого туда доставили американцы.
Рингхольм хотел было что-то ответить, но остановился и прижал к уху наушник. Лицо его еще больше побледнело и заострилось. Он втянул голову в плечи и бросил на Генерального секретаря какой-то затравленный взгляд.
– Мы опознали обломки, – наконец выдавил он. – Это… не обломки. Это – экипаж «Быковского».
– Кто?!
Генеральный секретарь почувствовала, как кровь прилила к голове, и начала подниматься из-за стола.
– Там только один обломок, – тихо пояснил контролер. – Это дверь шлюзовой камеры. И три тела. Мы уверенно опознали командира корабля, инженера и энергетика. В одежду экипажа встроены личные маячки.
– Ошибки быть не может? – переспросила Аминахтун Керим.
– Нет. Это точно тела людей… Разве что в одежду экипажа переодели кого-то еще.
– Теперь «Быковский» точно не сможет приземлиться самостоятельно, – сообщил Либаль. – Надо сделать все возможное для ускорения запуска «Ширры».
Рингхольм снова прижал к уху наушник.
– Мы получаем сигнал бедствия. Сообщается о разгерметизации.
Женщина медленно опустилась обратно.
– С «Быковского», – скорее констатировала, чем спросила она.
– Нет, – Рингхольм казался удивленным. – С американского корабля. Он отходит от парома, и… подождите-ка.
Пауза длилась довольно долго. Рингхольм внимательно выслушал, что шептали ему в ухо бесплотные голоса, не задал никаких вопросов и обернулся к Аминахтун Керим.
– В общем, дело обстоит так. «Быковский» перешел в посадочную конфигурацию. То есть убрал радиаторы и закрыл теплозащитные плиты. Трубу шлюза, которой американский корабль прицепился к его «брюху», обрезали. Остаточным давлением «американца» оттолкнуло в сторону, он полностью потерял ориентацию и герметичность, но на нем никого нет – сигналы бедствия подает компьютер.
– Террористы могли убрать радиаторы самостоятельно?
– Не знаю, – пожал плечами Рингхольм. – Какие-то очень уж продвинутые эти террористы. Впрочем, на борту должен оставаться как минимум второй пилот, его тела мы не наблюдаем.
Из селектора раздался мелодичный звон, и молодой взволнованный голос произнес:
– Госпожа Стаффанссон, есть связь с «Быковским»! Принимаете вызов?
– Вот сейчас все и узнаем, – произнесла в пространство Генеральный секретарь. – Принимаю!
Борт лунного парома «Валерий Быковский».
Главная рубка
Мужской голос в наушниках исчез, через несколько секунд сменившись женским.
– Земля слушает. Это вы, Мелек?
– Да, это я.
– Что произошло на борту? Что с пассажирами и экипажем?
– Тут много чего произошло. Пассажиры не пострадали, экипаж… с ним похуже.
– Вы подтверждаете, что экипаж погиб?
– Погибли командир корабля, инженер и энергетик. Со вторым пилотом и бортпроводницей все в порядке.
В наушнике послышалось нечто среднее между сдавленным вздохом и шипением.
– Зачем вы их убили, Мелек?
– А это не мы, – заявил Ланир. – Это…
Он на мгновение задумался, покосившись на напрягшуюся негритянку. Понятно, что на Земле нервничают, раз уж специалист по переговорам, главная задача которой не нервировать собеседников, перешла к прямым обвинениям. Проникновение на борт наемников уже не скрыть, и Джалили придется повозиться, обыгрывая новую ситуацию. Не стоит осложнять шефу задачу, сообщая больше, чем нужно, тем более что у Уммы с GSS тесные связи. Одну Туркмению вспомнить.
– …это какие-то шустрые парни, которые взяли паром на абордаж. Нам удалось от них отбиться и даже пленить, – он снова поглядел американке в глаза, – одного человека.
Неизвестно, что будет после посадки, но в сотрудничестве с ее стороны он все еще нуждался. Пилот-астронавт воздушно-космических сил Североамериканского союза Дарси Хендерсон согласно качнула головой, и Ланир подумал, насколько же приятно работать с понятливыми людьми.
– Двух, – вмешалась бортпроводница. – Двух человек!
Но ее реплика оказалась оставленной без внимания.
– Теперь, когда паром не может сесть, я попрошу вас вести себя предельно аккуратно, – донеслось с Земли, – мы готовим к старту еще один паром. Перевести на него пассажиров будет непросто, и мы заинтересованы в вашем содействии, Мелек. Вы нам поможете?
– Это лишнее, – спокойно ответил Ланир. – Наши планы не изменились. Мы по-прежнему намерены совершить посадку в Аравии.
В наушниках внезапно возник еще один голос. Мужской.
– Послушайте, вы! Я участвовал в разработке паромов и совершил на них двенадцать рейсов к Луне. Имея на борту одного пилота, паром не сможет приземлиться! Не знаю, что там у вас за планы. Но это просто технически невозможно!
– Кто это? – коротко спросил Ланир.
В пяти тысячах километров на юго-запад и трехстах пятидесяти километрах вниз от пересекающего Тихий океан «Валерия Быковского» Аминахтун Керим Стаффанссон укоризненно поглядела на вмешавшегося в разговор Рингхольма.
– Это Карл Рингхольм, координатор космодрома. Поверьте, он лучший специалист по лунным паромам и знает, о чем говорит. Не подвергайте опасности жизнь пассажиров. Дождитесь спасателей на орбите!
– Это не обсуждается, – отрезал Ланир. – Через десять минут мы начинаем торможение для схода с орбиты. Сделайте все от вас зависящее, чтобы у нас не было проблем с посадкой на Ал-Субайх. Связь прекращаю. С вами мне больше не о чем разговаривать, Аминахтун Керим. После приземления мы будем говорить только с властями Уммы. Прощайте.
Ланир щелкнул тумблером, сорвал с головы гарнитуру, отбросил ее в сторону и прищурил глаза. Имплантат, повинуясь мысленному приказу, рисовал ему сейчас объемную схему парома, накладывая информацию прямо на зрительный нерв, поверх той, что шла от нейронов сетчатки, и вынуждая мозг строить для сознания картинку уже по измененным данным. Сквозь облицовку переборок тонкими белыми пунктирами проступали блоки и устройства, которые должны были там находиться согласно заложенным в память имплантата чертежам. Пульсировали фиолетовым каналы передачи данных, рубиновым светились силовые шины и кабели. Найдя среди многочисленной аппаратуры нужные блоки, Ланир оперся спиной на обрез люка, чтобы не унесло отдачей, вскинул оружие и открыл огонь.
– Прекратите, идиот! – заорал пилот, когда грохот выстрелов стих. – Вы нас всех убьете!
– Ничего, не убью, – сказал диверсант, усиленно моргая. Моргание не помогало, мир вокруг продолжал оставаться черно-белым. – Я уничтожил передатчик и блоки контроля радиосвязи. На всякий случай. Лезь в колыбельку и готовься к торможению. Если я не ошибаюсь, у нас остаются считаные минуты.
Пилот некоторое время смотрел на Ланира, словно видел его впервые, потом перевел взгляд на негритянку.
– Управление главным двигателем, лазерами разогрева, маневровыми, плазмотронами и шасси я возьму на себя. От вас потребуется держать реактор в режиме стабильной мощности, ничего сложного. Справитесь?
Та подняла все еще стянутые полоской пластика руки.
– Если с меня снимут это, то да, конечно.
– Я сниму, – пообещал Ланир. – На месте. А ну, вперед. Госпожа Блинова, откройте люк.
Борт лунного парома «Валерий Быковский».
Пассажирский салон
В салоне царило брожение. Двое пассажиров, пользуясь отсутствием надзора, выбрались из амортизаторов и попытались оказать помощь травмированному гаечным ключом наемнику. Рык Ланира, еще раз пообещавшего расстрелять каждого, кто сдвинется с места, разогнал их по своим местам. Террорист подергал пластик на запястьях у наемника и потащил за собой негритянку в сторону кормы. Они еще не успели миновать салон, как раздался низкий вибрирующий гул и корпус парома, дрогнув, начал заваливаться набок.
Искать бусину микрофона было некогда, поэтому Алина, придерживаясь за поручень, приложила руки ко рту и закричала, обращаясь к пассажирам:
– Мы начинаем процедуру экстренной посадки! Всем немедленно пристегнуться и проверить натяжение упругих элементов!
Хлопнула крышка кормового люка, за которым скрылись террорист и американка.
– Но куда? – крикнул в ответ давешний умник.
– На Ал-Субайх! Садиться будем по аварийному варианту, не исключены перегрузки! Все закрепились? Теперь смотрите справа внизу. Видите красную крышку с надписью «Не открывать»? Откройте ее, там кнопка. Нажмите!
По салону пулеметной очередью прокатилась серия хлопков, с которыми из амортизаторов выстреливались кислородные маски.
– Всем надеть маски! Немедленно!
Разгерметизация пассажирам не угрожала, но процедура есть процедура. К тому же в маске человек не может говорить, а Алина более не чувствовала в себе достаточно терпения, чтобы вежливо разговаривать с вверенными ее заботам людьми. Аварийный вход в атмосферу, когда почти весь экипаж мертв, а управляют кораблем пилот, у которого этот рейс первый, и черномазая, доставившая на борт убийц, может позабавить лишь тех, кто не понимает опасность подобной ситуации.
