Иар Эльтеррус - Ночь черных звезд
— Весь последний год вы настаивали на том, что вы очень взрослые, разумные, битые жизнью и судьбой личности, — Фэб строго нахмурился, но Ит видел, что в глазах у рауф скачут веселые чертики. — Он этого хочет? Вот пусть и делает. Сам.
— Но хоть помочь ему можно? — с отчаянием в голосе вопросил Скрипач.
— Помочь — можно. Но не моими деньгами, — отрезал рауф. — Повторю еще раз — на это я денег не дам.
* * *— …вот я говорил тебе, — сварливо заметил Скрипач, когда они бежали по тропинке через лес в сторону реки, постепенно наращивая темп. — А ты… мог бы вовремя вмешаться, уломали бы!
— Я тебе сразу сказал, что он откажется, — Ит поправил поясную сумку с грузами, передвигая ее поудобнее. — Это же Фэб! Пора бы привыкнуть.
— Привыкнешь тут, — зло ответил Скрипач. — Но какое же все-таки гадство…
— Да ну, — отмахнулся Ит. — Решим как-нибудь.
— Хочу я посмотреть на то, как ты это решишь, — Скрипач перескочил через кочку, — при полном отсутствии денег, и тем фактом… что Ри запросто может вылететь со стажировки!
— Никто никуда не вылетит, — отрезал Ит. — Давай-ка ускоряться, а то это слово из трех букв нас снова будет ругать, и за дело.
Скрипач не ответил, лишь махнул рукой.
Под ногами стелилась низкая трава, еще влажная от утренней росы. Лес кончился, теперь их путь лежал через неширокое поле, к низкому речному берегу, и дальше, в ровную, как стол, степь.
Над горизонтом медленно поднималось солнце, небо, еще недавно предрассветное и сумрачное, стало одеваться красками — золото, багрянец, пурпур… Прозрачный утренний воздух был легок и свеж, и бежать тоже было легко и уже привычно, и все вокруг было хорошо, вот только…
Что же мы тогда все-таки видели? Что это было? Что произошло с миром? Ни Ит, ни Скрипач, ни Ри так и не сумели ответить на эти вопросы. Первые полгода на Орине, как им казалось сейчас, почти на сто процентов состояли из вопросов, ответов на которые просто не существовало.
Ведь так до конца и не ясно, кем являлось то существо, что находилось в серебряной клетке, например.
Богом? Абсурдно.
Ребенком высших сил? Наивно.
Чем-то, что хотело изменить мир? Слишком просто…
Каким образом этим существом мог как-то управлять Великий, который на поверку оказался самым обычным человеком?
И, главное, что теперь будет с миром, с этой вселенной, со всеми нами?
Ит размышлял на бегу, это тоже постепенно стало входить в привычку.
Мы, кем бы мы ни были, оказались в этот раз стоящими у начала новой эпохи — мало того, мы стали участниками создания… мысль сбилась, и тут же перестроилась — нет, не участниками, мы действительно были факторами, которые способствовали становлению новых мировых условий. Нового мирового порядка. Пусть и похожего на старый, но уже иного.
Ведь так?
Мир изменился, и изменился он сильно.
И в нем теперь будет очень много работы.
…Через реку перебрались вброд и по привычному маршруту рванули дальше. Бежать предстояло еще километров двадцать, но после года тренировок это расстояние выглядело аховым. Всего-то тридцатка, чего тут особенного? Для ускоренного режима всего ничего…
…Мы — видели, думал Ит. Мы это видели. И даже неважно, как это называется — назвать можно как угодно, но суть остается неизменной, потому что как ни крути, но величина, которую мы видели, являлась постоянной.
И осталась постоянной, кто бы что ни говорил.
Она… стала миллионами, но от этого не перестала быть собой.
Может быть, мы и в самом деле видели Бога.
Или что-то, что было очень похоже на Бога, но что кроме Него самого может быть на Него похожим?
И тех, кто пытался использовать Его во благо себе, мы видели тоже… и, что-то подсказывает, увидим еще не раз.
По словам куратора, Эдри, в некоторых мирах уже обнаружились проблемы, напрямую связанные с бывшими неофитами. Не все были столь чисты, как те погибшие дети, не все осознали, что сотворили.
Некоторые до сих пор убеждены в своей правоте.
…Скрипач еще немного нарастил темп, Ит ухмыльнулся и тоже наддал — соревноваться друг с другом вошло в привычку быстро, но при этом необходимо было помнить, что силовые упражнения им не рекомендованы, а вся раскачка должна быть направлена исключительно на изменение точек концентрации.
Так вот, если допустить, что мы видели все-таки Бога, то что же получается? Что есть Бог на самом деле, о чем тогда сказал тот Голос, который слышали все, и который принадлежал…
— Ититская сила, чего тормозишь? — прикрикнул Скрипач. — Давай резче!
— Даю, — согласился Ит. — Есть, командир. Будет сделано, командир.
От оплеухи удалось увернуться вовремя…
У дьявола оказалось человеческое лицо, думал Ит. Где-то он читал, что дьявол действительно живет в душах людей. Значит, то, что мы видели, можно назвать битвой дьявола и Бога, может быть?
Наверное, нет.
Интересно — несколько групп сильнейших ученых, и из Ордена, и из Официальной службы трудилось несколько месяцев над физикой процессов, которые удалось зафиксировать, в том числе и секторальной станции. И частично физику этих процессов даже сумели расшифровать и рассчитать. И Контроль, вернее то, что от него осталось, сейчас активнейшим образом помогает в этой работе — те же Таенн, Леон и Морис, которым до возвращения в Сеть еще очень далеко, днюют и ночуют с такой вот научной группой, но…
Но вот названия у этих процессов так и не появилось.
Произошедшее по сей день в отчетах упоминают как "реакцию Блэки".
Словно что-то останавливало всех от надуманных имен и названий.
"Что есть — Бог?" — думал Ит.
Может быть, тот голос был прав, и мы действительно носим этот ответ в себе, сами того не зная? Что ж, в таком случае, мы будем искать там, где было сказано — в себе.
Но, скорее всего, не в самое ближайшее время.
Потому что в ближайшее время…
Над головами мелькнула тень, и метрах в пятистах впереди приземлился полупрозрачный флаер. Фэб махнул рукой — поехали, мол, опаздываем.
— Тридцать один километр… почти, — доложил Скрипач.
— Неплохо. Теперь в другой системе, — приказал Фэб.
— Три и четыре в степени N кжеба, пятьдесят один и шесть у-ювин, сто семьдесят два лилсо…
— О чем думаешь, Ит? — Фэб улыбнулся.
— Как всегда, — усмехнулся тот в ответ. — О том, что рыжий ошибся — не сто семьдесят два, а сто семьдесят два и два, во-первых, а, во-вторых, о том, что я сегодня скажу Ри.
— Сам скажу, — сварливо заметил Скрипач.
— Я скажу, — успокаивающе поднял руку Фэб. — Пусть лучше злится на меня, чем на вас.
— Он не злится, он расстраивается, — Ит погрустнел. — Когда друзей не так уж и много, начинаешь поневоле расстраиваться вместе с ними.
— Могу дать подсказку, — нехотя сказал Фэб.
— Какую? — оживился Скрипач.
— Аарн Сарт Банк.
— Нееее, на это он не пойдет, — протянул рыжий. — Он же гордый у нас, как не знаю кто. Нет, Фэб, нереально.
— Реально, если учесть его обстоятельства.
— Посмотрим, посмотрим, — пробормотал Скрипач. Флаер уже подходил к учебному центру, постепенно снижаясь.
— С чего ты решил, что он возьмет деньги у меня, но не обратится в банк? — запоздало удивился рауф.
— Потому что Даша, — наставительно ответил рыжий. — И Дарли. И Кержак, который его в ученики прочил, если ты помнишь. Вот поэтому и не возьмет, ему неудобно будет.
— А у меня, значит, удобно? — поддел его Фэб.
— А ты — свой, — отмахнулся Ит. — И ты, скажем так, не женщина.
— Банк тоже не женщина.
— Банк нет, а ответственное лицо — да, — Ит спрыгнул с флаера на землю, Скрипач последовал за ним. — Ладно. Не надо с ним говорить, Фэб. Мы сами.
Фэб посмотрел им вслед — две удаляющиеся в сторону куполов тренировочной базы центра фигурки, к которым вскоре присоединилась третья, и осуждающе покачал головой. Потом усмехнулся каким-то своим мыслям, поднял флаер в воздух, и повел машину обратно к дому, уже не торопясь — сегодня лекций у него не было, поэтому день предстояло провести во всяких домашних делах, накопившихся за последний месяц в большом количестве.
— Да уж, — обратился Фэб к мирозданию. — Что-то будет. Вот помяни мое слово, что-то будет. Обязательно будет.
Мироздание молчало, но Фэб не сомневался — оно знает.
Будет.
Конечно, будет.
А как же иначе?
Конец четвертой книги
Эпилог
От авторов
"…но сейчас я тебе скажу только одно — что бы ты ни узнал, твоя жизнь в любом случае останется, прежде всего, твоей. Жить надо честно. Так, чтобы потом не было за это стыдно".
Атон
Нам хочется верить.
Верить в то, что в мире может быть больше добра, тепла и любви, чем сейчас. Что существуют вещи, которые никто не в силах изменить или испортить. Что любое разумное существо, кем бы оно себя не считало, может понять, что жить можно не только ради собственной выгоды, а ради добра и справедливости.
