Сергей Лобанов - Сквозь Время
Иван почувствовал, что зверски голоден, он не ел почти трое суток и сейчас с жадностью накинулся на еду, разрывая зубами сочное мясо птицы, забыв о том, что оно несолёное.
Ярушка вновь покосилась на него и, увидев, как он жадно ест, прыснула в кулак.
Капитан, заметив её реакцию, смутился и стал есть спокойнее.
Переяр невозмутимо расправлялся со своей куропаткой, демонстрируя ровные белые зубы, лишь глаза его хитро улыбались, когда он смотрел на девушку и чужеземца.
После того, как все насытились, каждый занялся своим делом: братья куда-то удалились, Ярушка суетилась у костра, а Переяр сел возле капитана и сказал:
– Что думаешь делать дальше, чужеземец?
Признаваясь самому себе, Иван понятия об этом не имел. Это было непривычно. На войне всегда найдётся, чем заняться. А в мирной жизни, да ещё не в своём времени, среди чужих людей? Куда идти, какова дальнейшая цель?
Задумавшись, Иван совершенно отчётливо осознал, что он одинок, никому не нужен, идти некуда.
– Не знаю, – сказал он. – Моя родина далеко и туда мне не добраться. Если не возражаете, побуду некоторое время у вас, а потом решу, что делать дальше.
Говоря это капитан понимал, что ничего не решит, потому что его как оторванный лист закружило и понесло далеко-далеко, откуда уже не вернуться, не прирасти вновь к ветке. Нужно как-то устраиваться на новом месте. Можно податься к князю в дружину. А что? Это выход. Иван приободрился. Служивые люди везде и во все времена нужны.
Вернулись Ратмир и Яробор с охапками сучьев, бросили их у костра.
– Покажи, что можешь, а там посмотрим, – сказал Переяр. – Кого выберешь для боя?
– Как биться будем? – спросил Бес.
– Сначала кулачный бой, если выдержишь, покажешь, что умеешь мечом.
– Могу с любым померяться силой и мечом, – ответил Иван.
Старик кивнул Ратмиру. Тот многообещающе заулыбался, насмешливо глядя на Беса. Несмотря на молодость – не более двадцати лет, парень выглядел как молодой медведь полный сил, быстрый и опасный.
Они отошли от костра и приготовились. Первым начал Ратмир. Двигался он неуловимо, обманными движениями пытаясь сбить с толку Беса.
«Похоже на русский кулачный бой, – думал Иван, уклоняясь, оценивая противника. – Двигается неплохо, но очень уж рассчитывает на силу. А как тебе такой финт?»
Капитан ушёл от очередного каскада ударов и с разворота ударил правой ногой Ратмира между лопаток, сбив ему дыхание.
Ратмир пролетел вперёд, болезненно морщась и судорожно хватая ртом воздух.
«Это, дружок, всего лишь балет, показательные выступления, – без всякой злости к парню подумал Иван. – В рукопашной, такие «па» демонстрировать я бы не стал, там на это времени нет. А здесь можно показать кое-что. Ну да ладно, не стану я тебя калечить, ни к чему мне это».
В пехотном училище инструкторы хорошо натаскивали курсантов по стилю Ляньбу-цюань – «Кулак тренировки шагов»[20]. Уж чему-чему, а рукопашке Иван отдавал много сил и времени, стараясь доказать китайским инструкторам, что и русские парни могут освоить исконно китайскую технику боя.
Уйдя с линии очередной атаки, Бес схватил Ратмира за запястье правой руки и, используя инерцию его напора, взял руку на болевой приём, поворачиваясь вокруг оси, уложил парня у своих ног, зафиксировав захват.
Ратмир лежал красный от боли, стыда и напряжения. Дёрнувшись пару раз, он оставил попытки, так как Иван сразу начинал усиливать действие болевого приёма.
– Достаточно, – сказал Переяр, хлопнув в ладоши. – Яробор, принеси два меча.
Тот скрылся в пещере и вскоре вернулся с двумя матово блестевшими прямыми обоюдоострыми мечами длиной более чем средняя, с простыми поперечными гардами, рукоятки обмотаны кожаными полосками, один протянул капитану.
«Похоже на Бишоу[21] или на Лунг чуань[22] – подумал Иван. – Конечно же, о таких мечах они не слыхивали. Наверняка это и есть русский или скандинавский меч»[23].
В училище им преподавали единоборства с холодным оружием.
Сейчас Бес решил применить один из особых стилей ушу – почти исключающий рубящие удары, основанный на так называемом «прилипании», «трениях», когда у противника оружие выбивается или отводится в сторону.
Яробор же выбрал рубящую и колющую технику, что для капитана не стало неожиданностью, ведь эта техника позволяла разрубать доспехи врага, пробивать щит и латы.
В начавшемся поединке Ивану приходилось нелегко, парень оказался опытным бойцом и, похоже, собирался порядком попортить капитану шкуру, чтобы отомстить за брата.
Уходя от мощных и стремительных атак, Бес «прилипал» своим мечом к мечу противника.
Старался хлёсткими выбросами выбить из его рук оружие либо отвести в сторону.
Пытался захватить клинок Яробора крестовиной.
Колол снизу с уходом в низкую стойку.
Колол сбоку или сверху с уходом в сторону от линии атаки.
Делал подрезания ног с уходом в низкую скрученную стойку.
Против длинных колющих и круговых рубящих ударов из средней и высокой стоек уходил в низкую.
Подседал под руку, пытаясь встречными колющими ударами достать ускользающего противника.
И вскоре понял, если будет «держать центр», то есть держать оружие на условной линии, соединяющей их, то сможет поразить Яробора при сближении. Так он и поступил, передавая всю силу тела в клинок.
Юноша тем временем продолжал тратить максимально мышечную энергию и стал заметно уставать, но старался «держать верх» по принципу – тот, кто держит оружие сверху, тратит меньше энергии, чем соперник.
Бес, на протяжении поединка крутившийся вокруг соперника, тоже чувствовал усталость и продолжал лишь контратаковать, так как считал что это в три раза эффективнее атаки, она отнимает втрое больше сил и требует тройного превосходства в скорости, чего у противника не наблюдалось.
Яробор начал очередную атаку сверху.
Бес вновь оказался внизу и сделал мягкий обвод.
Соперник, пыхтя, снова поднял оружие и ударил в пустоту.
Иван сумел зайти ему за спину и лишь слегка ткнул остриём между лопаток.
На рубахе парня выступило небольшое пятно крови.
Иван сделал несколько быстрых шагов назад и опустил меч, показывая, что вышел из поединка.
Однако юноша снова бросился в атаку.
Его остановил окрик Переяра:
– Стой, Яробор! Бой закончен! Ты уступил.
Тот нехотя остановился.
Старик подошёл к Бесу и сказал:
– Ты очень искусный воин, чужестранец. Я побывал во многих славных битвах, но таких как ты не встречал. Где ты учился этому?
– У воинов, живущих далеко на востоке, там, где просыпается солнце. Люди той страны искусны во многих делах, это великий и многочисленный народ, но сейчас им правит недостойный человек, он губит и своих, и чужих. Я сражался с ним и оказался здесь. Я не смогу туда вернуться, это очень далеко. Чтобы дойти туда, нужно много жизней, очень много, – ответил Иван, стараясь говорить как можно проще, чтобы старику было понятно.
– Если ты не сможешь дойти туда, оставайся, хорошие воины везде нужны, – сказал Переяр.
– Благодарю за приглашение, – кивнул Иван и подумал, что на какое-то время вопрос с пристанищем решён, а там будет видно.
Потекли размеренные дни, состоящие из простых занятий: охоты да неспешных разговоров у костра. Говорил в основном Переяр, как старший и наиболее мудрый. Он рассказывал о походах и сражениях, в которых участвовал, говорил о богах и о том, как следует их почитать.
Спали все вместе в просторной пещере, укрытой сухой травой и медвежьими шкурами, отчего холодные камни не вытягивали из тел тепла.
У Ярушки традиционно было и другое имя – Оляна, так её называли с рождения до семи лет[24]. В пещере у неё был свой уголок, куда из мужчин никто не заходил. Зато она могла бывать везде, где ей захочется, радуя всех смехом и звонким весёлым голосом. Купаться все ходили на реку, протекавшую у подножия холма. Когда Ярушка хотела искупаться, то не ходила одна. Её всегда сопровождал Переяр, из оружия беря лишь рогатину, на которую по привычке опирался, как на посох.
По просьбе Яробора и Ратмира, Иван обучал их своему искусству, а братья учили его премудростям охоты и стрельбы из лука. В этом оба преуспели, а у Ивана никак не получалось и он чувствовал, что в душе братья реабилитируются, радуясь, что превосходят чужеземца многократно. Впрочем, они не были злобивыми или завистливыми, отношения установились вполне дружеские и троица целыми днями пропадала на охоте.
Порой братья и Иван сопровождали Переяра к капищу, где старик совершал обряды. Постепенно у капитана, в душе воспринимавшим всё с лёгкой насмешкой, как какую-то детскую игру, в которую зачем-то играют взрослые, появилось уважение. Во-первых, он действительно почувствовал облегчение и уже не мучился постоянными видениями войны, разрушений и горя, а во-вторых, общение с простыми и бесхитростными людьми оказывало лечебное воздействие на его душу. Он наконец-то стал постепенно становиться прежним, как до войны – тихим и спокойным.
