Денис Бурмистров - Принуждение к контакту
В другой жизни. Сейчас это лучше принимать как данность, как необъяснимые внеземные объекты и садистские ловушки.
В любом случае, сегодня день не обещал особенных сложностей. Громов хотел добраться изученным вчера маршрутом до бокса и вернуться к обеду. Все еще оставался открытым вопрос с тем, кто бросил вчера гранату, но Громову думалось, что это, возможно, кто-то из сталкеров перестраховался. Мысль выглядела абсурдной и не выдерживала критики, но иных версий Руслан не нашел. Возможно, таким образом «разрядили» ту ловушку, которая швыряла бокс, как пустую коробку. Либо…
Что «либо», Громов не знал. Он не хотел думать, что кто-то пытался его убить таким странным способом. Даже если предположить, что приходящий ночью в лагерь и бросивший гранату – одно и то же лицо, то Ткачева же он не тронул, так с чего бы желать смерти Громову? Ерунда какая-то получалась.
Понимая, что лишь запутывается в рассуждениях, Руслан наскоро собрался и двинулся в путь.
До просеки добрался быстро, пошагал по ней с возможной скоростью. По пути подмечал, что в некоторых привычных местах что-то выглядит по-иному – тут трава пожухла, там ветки с одной стороны дерева будто корова языком слизала, а вон там над поляной вьется «жгучий пух». Мир Зоны потихоньку осваивал земную флору, менял ее под свою экосистему, пропитывал почву и проникал в растения. Так раковые клетки атакуют и меняют здоровые.
Нога вдруг ушла в пустоту, и лишь рефлексы спасли Громова от падения. Он плюхнулся на задницу, резво попятился и вскочил. С неприятным удивлением пригляделся к неожиданно возникнувшей ловушке, в которую чуть было не попал.
Ловушка была самодельной.
Небольшая яма, шириной чуть больше сантиметров тридцати, примерно настолько же уходила вглубь. То есть провалиться в нее Громов мог самое лучшее по колено. И не было бы ничего страшного, если бы не одно «но» – поперек ямы, в специально прокопанные долы, были вставлены два круглых полешка с вбитыми насквозь гвоздями. Гвозди были ржавые и торчали из деревяшек как кривые, ядовитые шипы. Если бы Руслан все же шагнул в яму, то нога попала бы между этими полешками и провалилась бы вниз, заставляя гвозди впиваться в плоть и дробить кости. Выбраться из такой ловушки Громов бы, наверное, смог, но уже ходить – нет. К тому же кровопотеря и возможность столбняка очевидны.
Яму замаскировали профессионально, нигде не видно комьев вынутой земли или следов человека. Выкопали, убрали землю, накрыли ветками и дернем.
И стали ждать?
Руслан выхватил нож и выставил его перед собой, озираясь. Но лес был тих и спокоен, никто не спешил из чащи с оружием наперевес. Громов все же сошел с просеки и присел у куста, стараясь стать незаметным.
Ловушка свежая, вчера ее не было. Но зачем кому-то делать ее в мертвом лесу? Да еще и здесь, где никто не ходит?
Пилот забрал стороной, по компасу выбрал новое направление. Стрелка компаса нехорошо дергалась, но все же показывала на север. По кронам прошелестел порыв ветра, небо над головой подернулось серостью. Только ливня не хватало для полного счастья.
Что-то блеснуло впереди, поперек узкой тропинки. Это оказалась леска, плохо замазанная грязью. Один ее край крепился к волнистым корням кедра, другой уходил куда-то в заросли крапивы.
– Что за хрень? – про себя выругался Громов, осторожно обходя натянутую ловушку.
Леска перегибалась через ствол молодого дерева и оттягивала напряженно подрагивающую ветку толщиной с руку. К ветке, такой же леской, были привязаны заточенные колышки.
– Да что тут за «Рэмбо, первая кровь»?
Раздался приглушенный хлопок, и что-то вонзилось в спину, пробив куртку. Громов охнул от неожиданности и боли, прыгнул в сторону, в кусты, неумело перекатился через плечо. Острая боль напомнила, что из спины что-то торчит, но и подстегнула Громова, который побежал прочь, пригибая голову.
Очередной хлопок – и мимо пролетело что-то короткое, воткнулось в ствол дерева. Руслан бросился за дерево, петляя словно заяц, вломился в редкий малинник. Крупные налившиеся ягоды разбивались об одежду, оставляя красные следы, жесткие ветки нещадно били по рукам и ногам.
Неожиданно раздалось знакомое «пуф», и Руслан оказался в облаке зеленой отравы. Он лишь успел задержать дыхание и закрыть лицо рукавом, не думая прыгнул вперед, поскорее уходя из клубов ловушки-«капусты». Руки будто окатило кипятком, щеки, уши и шею терзали невидимые кусаки, казалось вырывающие куски плоти.
Слепой и орущий Громов врезался в дерево, опрокинулся и свалился в канаву с вонючей водой. Заставил себя приоткрыть глаза, которые слезились и отказывались фокусироваться. Схватил ртом свежий воздух, с головой погрузился под воду, пытаясь смыть жгучую субстанцию.
Что-то большое упало в воду совсем рядом, оглушив шумом удара. Сверху на Громова навалился кто-то сильный, яростный, схватил шею в кольцо и принялся топить. Руслан запаниковал, извиваясь и лягаясь. Вспомнил про нож, чудом не потерявшийся благодаря сделанному накануне темляку, который петлей обвивал кисть. Оттолкнулся от илистого дна, напряг шею и наугад ударил из-под воды.
Нож попал во что-то мягкое, и хватка чуть ослабела. Пилот дернул, вырвался, взвиваясь над водой в куче брызг. Кто-то рванул прочь: черная смазанная фигура, похожая на человеческую. Но теперь уже Руслан, озверевший и разъяренный, бросился следом, поскальзываясь и падая. В голове билась лишь одна мысль: «Догнать и убить!»
Это была странная погоня. Громов почти не видел убегающего, ориентировался по мелькающему силуэту и качающимся веткам. Он что-то орал, грозное и страшное. Он размахивал ножом, потрясая им над головой. Но бежать становилось все труднее, мокрая одежда липла к телу, в ботинках чавкала вода.
А враг, казалось, ничуть не устал. Он хоть и был какой-то скособоченный, словно держался за бок, двигался быстро и разумно, разрывая дистанцию. Пару раз пытался завести пилота в ловушки: то на поляну с дымящейся землей, то промеж деревьев, у которых вместо листьев покачивались какие-то красные извивающиеся трубки. Громова спасал опыт и наметанный глаз, он легко обходил опасные участки.
Когда он понял, что его водят по кругу, ботинок задел что-то в траве, и его сбило с ног огромной хворостиной.
– Сука! – вырвалось у пилота, когда он приложился спиной о коряги. Тут же перевернулся на живот и прыгнул в сторону, не желая оставаться на месте. Раздался хлопок, и в землю вонзился короткий дротик, сделанный из пушистой головки камыша и длинного гвоздя. Руслан успел его разглядеть, потому что тот воткнулся прямо возле головы.
Они в очередной раз поменялись ролями, теперь Руслану приходилось прятаться и гадать откуда стреляют. Должно быть, этот гад нарочно привел назад к тому месту, где наделал своих капканов. А значит, нужно уйти с его территории, не играть по чужим правилам. Мало ли какие еще сюрпризы тот приготовил?
Когда Громов сообразил это, побежал прочь, не оглядываясь. Но недавняя погоня порядком вымотала его, более подготовленный соперник попросту загнал обессиленного пилота.
Продуманный, урод! Да кто ж ты такой?!
Руслан бежал как мог, шатаясь и петляя. В боку нещадно кололо, легкие жгло пламенем. Голова казалась колоколом безумного звонаря, перед глазами все плыло. Несколько раз пилот падал, когда подкашивались колени, но успевал вскочить, прежде чем из кустов выпрыгивала фигура с чем-то длинным в руке. Но стоило Громову махнуть ножом, как враг тотчас скрывался в листве. Пилот уже понял, что это не от страха. Так шакалы загоняют раненого льва, кусая исподтишка и отпрыгивая, ожидая пока тот падет от ран и усталости. Вот только львом себя Руслан не чувствовал. И при всей своей храбрости понимал, что эту драку он проиграет, если ничего не предпримет.
С левой стороны показался просвет, там должен быть край леса. Если постараться, то можно…
Над головой что-то с мясистым хлюпом ударилось о ствол дерева, и на голову посыпались ветки вперемешку с осколками чего-то зеленого, слоистого. И следом – зеленое облако ядовитой дряни.
Этот гад бросался в него «кочанами»! Да как такое вообще возможно?
Враг не хотел пускать пилота к окраине леса, и это давало надежду на то, что там можно вырваться. Громов прикусил до крови губу, заставляя разум встряхнуться от боли, интенсивнее заработал ногами, толкая тело к далекому свету.
Сзади участились хлопки, похожие на выстрелы «воздушки». Еще два «кочана» разорвались рядом, не причинив, впрочем, никакого вреда. Этот урод, слава богу, не очень метко умел бросать. Судя по всему, граната тоже его работа.
Когда сзади раздались яростные вопли, полные нескрываемого бешенства, Громов лишь злорадно заорал окровавленным ртом и, преодолев последние метры, вырвался на опушку.
Лес кончился так резко, превратившись в крутой склон, что пилот не удержался, полетел вниз. Перед глазами замелькали серое небо, зеленое и плоское, как стол, поле, приземистые домики. Он приложился шеей, в которой хрустнуло, чуть не воткнул в живот мотающийся на темляке нож. Ничего не соображающего, его вдруг подхватил внезапный воздушный поток и, словно баскетболист мяч, метнул прочь от леса. Пилот заорал, пролетел по дуге несколько метров и рухнул на крышу приземистого домика. Проломил гнилые доски и, в пыли и обломках, упал на осевшую кипу почерневшего от времени сена.
