Перед рассветом - Арсений Дмитриевич Ляхов
Спустя ещё полчаса их общения, от которого они не уставали, в коридоре снова послышались шаги.
— «Гриш, они идут…идут к тебе!»
— «Понял. Сейчас поиграем…»
— «Не вздумай атаковать!»
— «Не буду, дорогая», — успокоил он, — «лишь поиграюсь!» — загадочно проговорил он.
Ворота открылись: прямо на выходе стояло трое солдат в амуниции с оружием в руках, а внутрь вошёл тот самый ненавистный врач. Пока тот шёл, Гришка старался хоть что-то разузнать с помощью эхо локации об управлении воротами, и его поиски оказались рентабельны: пульт управления был на стене, прямо возле ворот, и представлял из себя металлическую коробку. «Вот он что!» — порадовался он. Тем временем, врач подошёл к Гришке поближе, на расстояние 2 метров, встал ровно, убрав руки за спину, и крикнул:
— Встать!
Гришка даже испугался этого крика, но решил подыграть и выполнил команду. Пройдя сквозь небольшую слабость, он встал на четвереньки, т. к. ноги (а точнее лапы) были примерно такими же по длине, как руки, и стоять только на задних уже не представлялось возможным (впрочем, Гришка, как и остальные знал об этом, т. к. часто сокращал мышцы по всему телу и примерные размеры тела и конечностей уже определил). Искать опору долго не пришлось, и он быстро сориентировался и зафиксировал равновесие так, чтобы не упасть. Гришка впервые смог открыто подвигать конечностями в полную силу. Коленные суставы и локтевые сначала неприятно отозвались ленью, но потом пришли в норму и сгибать их стало легко. Хвост, который также вырос и уже окончательно укрепился, чувствовал себя хорошо, им даже получилось свободно повилять, но к нему ещё придётся привыкать, осознавал Гришка. Крылья всё ещё были слабы, и двигать ими он не стал. Осознав всю ситуацию с телом, Гришка вздохнул с облегчением: ему было очень приятно размяться и ощутить своё тело по-настоящему своим.
— Задача, — снова крикнул врач, но уже весёлым голосом, — отвечать на поставленные вопросы!
— Есть, — скрипуче ответил Гришка.
— Описать самочувствие! — ещё более весёлым голосом сказал учёный.
— Слабость по всему телу, нет возможности видеть, слух и нюх — в порядке, — равнодушно ответил Гришка, хотя он боялся ответить как-то не так.
— Лечь! — снова крикнул тот.
Гришка послушно подчинился, и на своё удивление лёг, как кошка, автоматически. Врач подошёл прямо к его голове с боку и сильно пнул. Гришка не ожидал такого и резко поднялся, но не стал атаковать: «Это проверка! Раскусил я вас!». Солдаты на его движение быстро вскинули оружие, а врач отскочил на один метр назад.
— Я приказал лечь! — крикнул он. Гришка лёг вновь, но голову уже не опускал. Врач подошёл прямо к нему вплотную, Гришка смог определить, что врач сейчас находится почти что на уровне его глаз, т. е. в сидячем и лежачем положении он может поднять голову почти на 2 метра. — Опустить голову на пол! — Гришка послушался и опустил. Спустя секунду он почувствовал на своей длинной переносице ботинок врача и по эхо локации увидел, что тот специально встал одной ногой ему прямо на морду, что дико вымораживало. — Ха-ха! — он повернулся к бойцам. — Работает! Он наш! — ликовал тот.
Ему зааплодировали, и один из бойцов задал вопрос, когда тот убрал ногу с морды Гришки и направился обратно к ним:
— Что делать с остальными?
— Тех, которые ещё не доросли, не трогать, продолжать кормить. Через две или три недели ввести им сыворотку. А первых трёх не кормить в течении пяти дней, надо поморить их голодом. Конечно, странно, что они не могут нормально двигаться, но надо их помучить. Может быть тогда они согласятся действовать сообща? Да, кстати, у тех трёх уже точно должны были сформироваться все органы, в том числе глаза, поскольку у крыльев уже чешуя растёт, — после этих слов они вышли из помещения и хотели уже закрыть ворота, как вдруг врач снова повернулся к Гришке. — Ах, да! Задача: разминаться, проверить работу всех органов, при появлении кого-либо — ложиться на подстилку и никак не сопротивляться. Задача ясна?
— Задача ясна, — также равнодушно, в том же положении, ответил Гришка.
Ворота закрылись, и Гришка стал отслеживать их местоположение: они медленно следовали по коридору, а учёный чуть ли не прыгал от счастья:
— Надо немедленно сообщить всему персоналу! Всё получилось, всё работает!
— А через сколько этого можно будет отправить в рейд? — спросил один из солдат.
— Через два или три дня у него должны сформироваться глаза, и его необходимо будет отправить наружу для испытаний. После них, три дня обучения летать…
— В смысле? Они сами по себе не могут?
— Конечно нет. Это всё равно, что учить младенца ходить. Правда тут всё на много быстрее, главное нарастить мышцы, с чем мы уже справились. Осталось научить ловить воздух, парить и маневрировать, а если учитывать его неопровержимое послушание, то всё пройдёт ещё быстрее. Мы будем непобедимы с этим оружием! — он снова радостно закричал.
— Ну не согласен. Есть многое, что их может убить. Например, …
— Несомненно, — перебил его врач, — но, когда у него включатся все органы, он сможет найти такие способы обмана, что противник в него просто не успеют выстрелить или, даже, не успеет понять, что его самого убило. А если его ещё и обучить, что не очень долго, то он просто будет самой опасной машиной для убийств.
После этих слов они зашли за угол в лабораторию, где слышать Гришке уже не получалось.
Гришка по привычке продолжал лежать, но, когда к нему вновь обратилась Наташа, он встал и начал разминать все суставы на лапах.
— «Ну как ты себя чувствуешь?»
— «Лучше, я не поработился и, похоже, благодаря тебе».
— «Спасибо».
— «Наташ, я сразу тебе говорю, что…»
— «Я слышала», — перебила она. — «Не надо ради меня и других ломать всё и вся, когда выйдешь из камеры. Лучше проведи разведку. Так будет лучше для всех».
— «Но я не хочу, чтобы тебя, Тёму и Никитку морили голодом».
— «Спасибо тебе, но не стоит, будет лучше, если ты осторожно всё разузнаешь и расскажешь нам. Остальных ребят ещё две недели трогать не будут, я слышала, а что касательно нас троих, то я думаю, мы стерпим».
— «Наташ», — серьёзным тоном сказал Гришка, — «пять дней. Пять! Я точно не буду так вас мучить. А если они передумают и просто убьют вас? Что тогда?»
— «На этот случай — согласна. Нужно будет действовать радикально, но пока не стоит. Честно я бы на твоём месте действовала аккуратно, именно так,
