МИТТ (СИ) - Шкин Александр Михайлович
— Блинн, совсем забыл…. Всё — выдохнул Сашка, втягивая свои щупальца.
Иванов, сначала посмотрел на зашевелившихся, на полу, боевиков, потом, на своих бывших главарей, и снова оглянулся на майора — здорово, сильны, вы, товарищ майор — вот мне бы так…
Сашка, только плечами пожал на это, слизнув ниточку солёной крови, потянувшейся из уголка губ.
Когда уже покинули комнатку и спускались по замусоренным ступеням к выходу из здания, сзади раздались зычные команды полковника военной полиции — Иванов приступай, капитан своих на периметр, остальным приготовиться и ждать…
В десантном боте, в ложементе, Сашка впервые за это время, время, проведённое в плену, расслабился. Вновь включив болевые рецепторы. Вернулась боль в груди. Он поморщился и заменил медкапсулу комбинезона. И тут же почувствовал, как пара игл, мгновенно впились в его плечо. И снова стало легче. К нему, хватаясь за поручни, пробрался штатный медик. И не спрашивая разрешения, расстегнул молнию лёгкого комбинезона на груди и задрал кверху ещё и нательный.
— Ого — присвистнул он — да, у тебя парень, почти все рёбра сломаны… Ну, Митт, ты даёшь, да ещё сам ходишь. Лежи, не дёргайся и перевёл в горизонтальное положение ложемент, сам пристегнул все ремни. И покончив с этим, прижал к своей щеке руку, просунув её в шлем, мужики, прибавьте, у нас тяжёлый.
Бот дёрнулся и зашипел громче. А Сашка и сам не заметил, как провалился в тяжёлое забытьё.
Пролежал он в медицинском центре, две недели. Первые несколько дней, вообще в реанимационном блоке, под колпаком реаниматора.
Его лечащим врачом, сама себя назначила Марина Ивановна Новикова. И посетителей к нему пускали, только, с её письменного разрешения. Конечно, это не касалось, только, Насти и мамы, но остальным было строго запрещено. Даже Валере и Вере.
Открыл он глаза лишь через десять дней. На стуле, рядом с его кроватью, сидела побледневшая и осунувшаяся мама и тихонько гладила его руку.
— Мама — прошептал он.
— Саша — вскочила она, так что стул отлетел, к соседней койке, загрохотав так, что можно было поднять всех больных в палате. Но он тут был один.
На этот грохот, в палате появились, сразу три, разного возраста, медсестры.
Одна начала подключать к его вискам какие-то датчики, другая поднесла к пересохшим губам поилку с чем-то, не очень вкусно пахнущим, третья убежала за дежурным врачом.
Врач появился через минуту. Прошёл, осмотрел, опоясывающий Сашкину грудь корсет, зачем-то потрогал лоб, заглянул в глаза, приподняв веко и удовлетворённо крякнул.
— Почти здоров. Сара Львовна, я уже сообщил Марине. Она скоро придёт. А вам, я думаю, лучше уйти. Она злая как фурия, мне кажется, она устроит разнос, этому молодому человеку. Лучше вам не слушать. Я так, точно, удаляюсь. Знаю нашего доктора.
— Да, вы правы, пойду и я… Уже десять дней, у нас никто не спит. И дома говорят, только, шёпотом. Даже дети притихли.
И они вместе прошли к дверям. Доктор, как джентльмен, распахнул, с поклоном, перед ней двери.
Сашка же, напившись из поилки, постарался сделать вид, что спит.
Но грозный свистяще шипящий взрык и последующая оплеуха, не позволили ему притворяться. Он снова открыл глаза и увидел перед собой яркие зелёные глаза, разъярённой ведьмы.
Вторая оплеуха снесла с его висков датчики и вынесла из палаты медсестёр. Третью остановила Настя.
— Давай теперь я, всё-таки это мой муж.
И третья оплеуха посетила его уже припухшую щёку. А потом полились рекой слёзы.
Сашка лежал и молчал. Понимал, виноват, и лучше сейчас ничего не говорить.
Вздыхал где-то в эфире отец. Хихикнули парни. Я бы ещё добавила — послышался тихий шёпот Веры. Засранец — прокомментировала Лена. Хватит девочки, голову встряхнёте — попросила еле слышно мама.
— Арти — позвал Сашка.
— Прости, брат, но Настя запретила мне разговаривать с тобой.
— Понятно… Тогда, как всё уляжется, ты мне скажи. Я так понимаю, сейчас никто разговаривать со мной не будет…
— Правильно понимаешь. Девчонки так решили и парням запретили. И я не буду, а вот картинку новостей с визора отправлю, на это запрета не было.
И снова где-то в эфире расхохотался отец, в голос рассмеялись друзья и, только, девчонки негодующе фыркнули.
Но сначала, у Сашки перед глазами, появилось его медицинское заключение. Ряды цифр и скупые строчки рукописного текста, начертанные рукой рыжей бестии.
— Ни хрена себе — подумал Сашка — кроме рёбер, внутреннее кровотечение, обширное повреждение лёгких рёберными сколами, селезёнка, печень… Да, блин с такими повреждениями и не живут. Как ещё Маринка вытянула меня?
Сашка перевёл взгляд на залитое слезами лицо Бесёнка.
— Марин, прости меня… И спасибо тебе… Ребята — прошептал он в эфир — я виноват, простите меня… Насть, я обещаю, такого больше не повторится.
Настя вздёрнула носик и, не глядя на мужа, демонстративно покинула палату, размазывая по щекам влагу.
— Самоуверенный болван — бросила она, чуть слышно.
Следом за ней, дёрнув плечиком, вышла и Марина.
— Двенадцать доноров и двадцать часов на операционном столе — добавил Арти — Два раза доктора Новикову уносили из операционной. Работала она в паре с Динарой Махутдиновой. Больше никого к твоей тушке не допускали. Динара и сейчас лежит в соседней палате, под капельницей. Энергетическое истощение. Третьи сутки восстанавливается. Там же и Степан. У него повреждения полегче. С ним работали, другие врачи. Похоже, стреляли, только в тебя, а ему досталось, лишь бы не мешался. Новости смотреть будешь?
— Нет, расскажи сам — попросил Сашка — тебя никто не слышит.
— Я знаю. Иначе бы не лез со своими комментариями. Ну, хорошо, расскажу. Лейтенанта и капитана увезли в Екатеринбург. Остальных, осудили, вынесли приговор, по законам военного времени и уже привели в исполнение. Всего, шесть человек. Настя и Вера, с помощью Терры, она сама предложила помощь, сравняли с землёй британскую военную базу в Норвегии и выжгли бункер, в который уходили ниточки терроризма на территории России. Попутно взорвали ещё одно золотое хранилище, но уже на территории самой Англии. Бывший король подписал, всё, что требовалось. Колониальная Британская империя пала. Теперь дело за тобой, президент ждёт, когда ты сможешь разбудить тысячи людей, что сейчас находятся в летаргическом сне. Ну, вот, пока и всё.
— Хорошие новости, спасибо Арти.
— Да, на здоровье, брат. Когда объявленный тебе бойкот кончится, не думаю, что он продлится долго, девчонки сами не выдержат. У тебя будет слишком много дел. Выздоравливай. Марина говорит, что в тебе ещё слишком много красноты. И несколько дней, тебе вставать нельзя. Да, ещё… Марину, Настю и Веру представили к высоким правительственным наградам. Насте, досрочно, присвоено звание лейтенанта. Награждение на следующей неделе. Здесь. Прибудет министр обороны со своими генералами. Вся спец бригада гудит. Приводят в порядок территорию. Вычищают всё, что можно и нельзя. В общем, разворошили девицы, наш медвежий угол.
Сашка улыбнулся и опять провалился в сон. Видно в питье, что ему давала медсестра, было, что-то сонное.
После двухнедельного вынужденного лежания, Митт младший, длинными пустынными коридорами, чуть покачиваясь, возвращался домой. Его никто не встретил, он шёл один, не считая троих бойцов-телохранителей.
— До выпендривался — ворчал он себе под нос — теперь и в туалет с охраной ходить.
— Это ещё ерунда — жизнерадостно откликнулся на его ворчание Арти — дома у нас, ещё трое, двое у дверей и в детской один. И снаружи двое. Настя ходит злая. В общем, атмосфера не радостная. Сара Львовна уже несколько раз ходила к Сизову, просила, что бы убрал солдат, хотя бы из бокса. Но тот, ссылается на приказ верховного главнокомандующего, и разводит руками. Вера просится обратно в Екатеринбург. Она тоже не может терпеть постоянный надзор. И Игоря сопровождают двое, даже в школе рядом с ним сидит телохранитель.
