Александр Афанасьев - Законы войны
А может, это просто бандиты с большой дороги, позарившиеся на кошелек. Бывает и такое…
Я прислонился спиной к стене. Мимо тек народ, напротив рабочие вешали растяжку с логотипом одной из местных компаний сотовой связи, «Рошен». Наздик Шудан на дари — он же фарси — становиться ближе. Я счел это добрым знаком.
Из ворот вывернулся мой посланник, с большой коробкой в руках. Коробка была из-под большого плеера — бумбокса, афганцы обожают музыку.
— Давай деньги, эфенди…
— Погоди. Так дела не делаются. Давай посмотрим товар…
Мы начали перебирать товар. Маленький пуштун подавал мне коробку за коробкой, я вскрывал и проверял. Обмануть неверного — тут не харам, а доблесть, поэтому могут и камень подложить вместо телефона.
— Так… а это что такое?
Я показал трещину на корпусе.
— Ты решил подсунуть мне барахло, маленький бача? Ты плохо поступил.
Бачонок был мрачен как туча.
— Этот пришел такой вместе с другими. У дяди Салакзая просто не было других, но, клянусь Аллахом, он будет служить тебе так же верно, как и остальные.
Я взглянул на телефон, потом на бачонка.
— Пожалуй, поверю. Больше нет таких?
— Нет. Я сам выбирал.
Я прикинул по времени — ни на что другое (например, переписать номера) у него времени не хватило. Я бы запомнил, даже бы переписал — но афганцы плохо умеют писать, тут все грамотные, в основном в первом поколении. А номер сотового — очень длинный.
Я складывал телефоны в мою сумку, коробка за коробкой. В один момент бачонок увидел там явно знакомый ему предмет, украдкой глянул на меня — но я сделал вид, что ничего такого не произошло. Мужчина должен иметь оружие, иначе он и не мужчина вовсе…
Один за другим — десять телефонов перекочевали в сумку
— Сим-карты?
— Давай деньги, эфенди. Их нечего проверять…
В принципе верно. Я протянул вторую пачку денег — и бачонок жадно схватил ее, в мгновение ока пересчитав, как опытный кассир.
— Все верно?
— Ты не обманул, русский.
— Это хорошо. Возможно, я приду еще — но только если ты не будешь говорить лишнего, бача. Возможно, мне понадобится оружие.
Бачонок кивнул.
— Я никому про тебя не скажу, русский. Мужчины умеют молчать.
— И даже вон тем бородачам? У белой «Инди» [100].
— Им я тоже ничего не скажу. Скажу, что дядя Салакзай сказал мне отдать тебе товар, русский…
— Молодец, правильно. Удачи, маленький бача.
— Учи наш язык, русский, — сказал мне на прощание маленький афганец, — пригодится.
Возможно, ты и прав, маленький бача. Возможно, ты и прав…
Лавка, над которой Араб снял для наших дел комнату, находилась над дуканом, где торговали тканями, пригодными для пошива как мужского, так и женского костюма. Место хорошее — улица, не широкая и не узкая, торговая, много народа. Лавка — бойкое место, бедняки здесь не покупают готовое платье — они покупают ткань и шьют сами. Слава Аллаху, теперь нормально одеться, пусть и в самодельные брюки, может позволить себе даже бедняк. Мы сознательно ограничили рынок дешевого готового платья — для того, чтобы не лишать работу тысячи и тысячи швей по всему Кабулу и по всему Афганистану.
Оставив машину, я вошел в лавку, таща изрядного размера сумку. Звякнул укрепленный над дверью колокольчик. В торговом зале было двое, на вид опасности они не представляли.
Откуда-то из подсобного помещения стремительно вышла женщина. Молодая, луноликая, красивая, закутанная в платок, но оставившая открытым лицо — и скромно, и в то же время показывает, что хозяйка — современная женщина. Огромные персидские миндалевидные глаза — у персиянок самые прекрасные глаза в мире, хотя в этом вопросе я, безусловно, пристрастен.
— Салам, — сказал я.
— О пакхейр, эфенди… — улыбнулась девушка, — вы, наверное, по объявлению? Прошу простить, но мы уже сдали…
— Нет. Я хочу повидать моего друга. Он говорил, что снял здесь комнату.
— А, хорошо. Пойдемте, я покажу вам…
— Вы очень добры…
Девушка провела меня в подсобку, оттуда вела лестница наверх, узкая и неосвещенная. Типичная архитектура времен короля — строили тогда мало и примитивно, обычно по два этажа. На первом этаже торговали, а на втором — жили.
— Отдельного входа нет? — поинтересовался я.
— Простите, нет, эфенди. Но зато вас не побеспокоят воры.
— А здесь есть такие?
— Воры есть везде…
Ну, это вопрос, конечно, спорный. При короле за воровство рубили руку, что от воровства никак не спасало.
Мы поднялись наверх. Девушка показала мне на дверь:
— Вот здесь. Постучите, здесь есть замок.
Я достал катеринку.
— Я тоже иногда буду приходить сюда, вы не против? У нас с моим другом есть дело…
Девушка нахмурилась:
— Послушайте, если вы из этих… я не хочу иметь с этим ничего общего.
Женщины, оказывается, бывают смелее мужчин. Девять из десяти торговцев, когда к ним приходят и говорят: плати — платят как бараны.
Я развернул шемах.
— Я — русский. И я не из этих.
— Понятно…
Я протянул деньги:
— Возьмите.
— Я не могу взять деньги ни за что. Ваш друг заплатил сполна за комнату, и…
— Возьмите и присмотрите, чтобы не было воров. И если вы будете угощать меня кофе или чаем, в те редкие дни, когда я буду навещать вас, я буду очень рад. Я здесь один, и варить чай у меня получается плохо.
Девушка покраснела.
— Договорились?
Она взяла деньги.
— Постучите, там заперто.
И шмыгнула вниз. Отрадно, что я еще могу вызывать такие реакции у представительниц противоположного пола. Не все плохо в этой жизни.
Я постучал. Потом толкнул дверь — и она неожиданно поддалась. Внутри было темно, я нашарил выключатель и повернул его.
Араб убрал свой «Глок».
— Все нормально?
— Да. Все тихо. Хорошее место.
— Вот и отлично…
Компьютеры были установлены. Араб не забыл и блок бесперебойного питания — в Кабуле проблемы с электроэнергией. Я подключил его — и компьютеры с мягким журчанием стали грузиться…
— Что мы делаем? — не выдержал Араб.
— Сейчас…
Я обвел руками комнату — и Араб кивнул головой. Проверено, вредных насекомых типа «жучок» нет. Тем не менее я включил скэллер, выложил на стол. В наушниках сразу послышался неприятный треск, я убавил громкость до минимума.
— Нормально. Ты уже понимаешь, что в деле замешан кто-то из наших?
Араб кивнул.
— Да не дурак…
— Оно и хорошо. А что они делают?
— Предают… — после небольшой заминки сказал Араб.
— Как именно? И ради чего?
— Ради денег, ради чего предают. Продают им наши планы…
Я улыбнулся.
— Кто может знать наши планы достаточно хорошо, чтобы они были интересны? Так, если навскидку — какое должно быть звание?
— Не меньше полкана… наверное.
— Если не генеральское. Сколько полкан получает жалованья здесь — не можешь не знать?
Это было нужно нам обоим. Вот такой вот «интеллектуальный пинг-понг» — одна из наиболее эффективных методик мозгового штурма проблемы. Правда, нужно абсолютное доверие. Но больше мне довериться здесь и некому. По этой же самой причине я все это вынужден делать сам. Любой посвященный в это человек — смертельный риск для него самого.
— Девятьсот рублев [101] довольствие… — основательно начал перечислять Араб, — и пятьдесят пайковые. За боевые множь на три, получается две тысячи семьсот рубликов, если все целиком закрывают. Рубчиков триста еще на поднаем квартиры да обмундировочные сотня в квартал. Дабы не обноситься. Да за языки, если знаешь, по сто пятьдесят за язык доплата, но тут без индексации. Три с половиной тыщи можно поднять.
— Можно, — согласился я, — а за предательство что полагается?
— Известное дело, веревка полагается. Да вот только когда начинаешь — о том не думаешь. Проигрался там, или долгов наделал, или баба…
— А те афганские полицейские — они тоже проигрались? А те, кто Аскера прихватил, — они ведь русские были, они это из-за бабы или как? А те, что кровавую баню устроили, из «Шмеля» выстрелили? Мы, кстати, «Шмелей» афганцам не передаем ни под каким видом — это наше оружие. И что-то мне подсказывает, что по квартире русские, а не афганцы стреляли. Ты, кстати, выяснил, как эта баба дома оказалась?
Араб вздохнул:
— Выяснил. Уволили ее.
— Уволили?! За что?
— Да там вообще история такая, что… Главного врача из дома вытащили прямо ночью, в полицию на допрос. Вроде как наркотики пропали, и она во всем виновата. А он — зачем ему такие головняки. С утра позвонил — и…
— Наркотики? Да их на базаре мешок купить можно!
Араб вздохнул:
— Вот и я так подумал. Неладно что-то.
— Вот и я так думаю. Где еще можно раздобыть здесь денег? Ну, думай, думай…
