Николай Бенгин - Командировочные расходы

– Мне чужого не надо. Это байк на твое око накатил, очень оно зримым было.

– Байк? Милейший, я тебя видел с лазерником – не байк… хочешь узнать, что бывает, когда лопается собственный глаз? Когда он еще на месте и не болит, но ты знаешь, что его обязательно выколят, и ничего сделать уже нельзя?.. Впрочем, пустое это. Я действительно читал ваши статьи, сударыня, в них мелькает талант. Интервью не обещаю, потому что все равно переврете, но у меня тут перед отлетом еще парочка встреч намечена. Не хотите поучаствовать?

– Интересные встречи?

– Вам понравиться.

– ВНИМАНИЕ ВСЕМ НАХОДЯЩИМСЯ ВНУТРИ ПОМЕЩЕНИЯ!! – Фигура, больше всего похожая на горку металлических опилок, медленно колыхалась на пороге бара. Тяжелый бас гремел откуда-то из середины этой кучи. – Я – линейный оборонный дроид, патруль данного модуля, уведомляю, что все вы являетесь подозреваемыми в нанесении тяжелых повреждений механизмам корабля. Приказ: встать и стоять с поднятыми выше уровня головы руками. В случае сопротивления или неповиновения приказу нарушитель будет немедленно нейтрализован. Начинаю отсчет. Десять… девять… восемь…

Штимер неподвижно сидел в кресле, ожидая развязки. Он очень хорошо знал боевые возможности дроидов этого класса и, честно говоря, никак не думал, что пассажирский лайнер может иметь на борту такого монстра. С другой стороны, огневая мощь Философа в его нынешнем обличии также представлялась ему весьма и весьма внушительной. «Сиди смирно, – одними губами прошептал он, в упор глядя на растерявшуюся Ольгу, – пусть они между собой разберутся».

– Какая прелесть эти дроиды, не правда ли? – Доброжелательно улыбаясь, Философ протянул левую руку, медленно сжал в кулак. Раздался треск – будто рвалась сверхпрочная ткань, и лопались под яростным напором вплетенные в нее броневые струны. Штимер ныряющим движением скользнул вниз со стула. У него возникла шальная мысль, что Философ сейчас слишком занят, чтоб обращать внимание на какого-то есаула, и, значит, есть шанс на выстрел. Метель ударила в лицо, и он уже знал, что не успеет, но тянул, тянул длинноствольный лазерник из кобуры. О-О-ММ! Метель превратилась в ледяной смерч… Черное небо желтеет, хотя до рассвета еще далеко. Белые в золотом сиянии точки сыплются прямо из зенита – это илийская штурмовая эскадра. За крейсерами идут десантные катера планетарной пехоты, первые уже на расстоянии прицельного удара, но командный пункт молчит и, значит, надо самому… На секунду он утратил связь с текущей реальностью, а когда открыл глаза, оказалось, что бар опустел.

Глава 13

Эллипс – это круг, вписанный в квадрат со сторонами 3 и 4.

Концепция судьбы возникла в сознании дежурного капитана люкслайнера «Лотос» красиво и ослепительно, как взрыв сверхновой. В глубоком изумлении он созерцал родившуюся идею, не понимая, почему столь очевидная и гармоничная мысль до сих пор ускользала от несравненного Коллективного разума Луни. А между тем случилось страшное: в попытке объяснить собственное феноменальное невезение капитан невзначай дополнил Безусловную Истину (БИ) о случайностях концепцией предопределенности. Как следствие, о котором он еще не думал, непостижимое Божественное присутствие в вероятностном событии превращалось в неукоснительные плановые работы по реализации Божественных замыслов в конкретной ситуации. Тем самым Божественное в каждом выборе случайности лишалось неограниченной свободы, и это было не просто ересь. Это было черное преступление перед Коллективным разумом Луни.

Смысловой поток, льющийся на капитана с обзорного купола корабля, изменился. В гармонию дежурных сообщений о нормальной в целом процедуре полета ворвались глубоко аварийные сигналы. Их диссонансный крик достиг, наконец, капитанского сознания. Очнувшись от размышлений, он увидел картину нарастающей недееспособности корабельных узлов. Основные системы функционировали на фоне больших и, главное, все увеличивающихся поломок отдельных механизмов. Вероятностный прогноз развития ситуации был совершенно неутешителен.

А кроме того, внешние сенсоры идентифицировали ранее обнаруженную аномалию гравитационного поля в стереометрической близости от корабля как искусственный объект, использующий активную маскировку. По оценке аналитической системы объект предположительно являлся малым боевым кораблем класса корвет.

А кроме того, командор Первого пассажирского уровня сообщал о высокой зоологической опасности в пассажирском модуле.

«Я совершенно прав, – подумал дежурный капитан, включая режим тотальной тревоги, – все было совершенно неизбежно. Это – судьба».

– И вот, представляешь, – сквозь дым очередной сигареты Штимер виновато посмотрел на сидящего напротив Биллинга, – представляешь, открываю я глаза, а в баре никого нет. На пороге кучка мусора, которая от дроида осталась. В столе – дырка, в потолке еще пять штук… И тишина. Короче, я все проспал.

– А чего все-таки от дроида осталось?

– Лужа с опилками да дюжина ламелей на полу искрят. Я, когда из бара выходил, посмотрел: ни фига больше не осталось.

– Вообще-то, чтоб поджарить кого-нибудь, и двух ламелей достаточно.

– И что? Мне надо было еще подремать, пока мусор подметут?

– Это я к тому, что повезло тебе. Это ж надо – в присутствии оборонного дроида пистолет вытаскивать. Он бы тебя раньше Философа прихлопнул.

– Ну, тогда я не о дроиде думал. Но вообще-то, ты прав. За последние полчаса я дважды капитальную глупость хотел отморозить. Просто не успел.

– Стареешь, наверное, – усмехнулся Биллинг, – раньше расторопней был.

– Нет, правда. Ведь я реально хотел командора прихватить, чтоб он, значит, Петра освободил. А ведь тоже дурная идея была, с его-то оравой – никакой Иммунитет бы не помог.

– А я так и не понял, чего ты там Петра бросил и помчался куда-то, – Биллинг вытащил из-под манжета пассажирский браслет и, не переставая ворчать, принялся энергично и безуспешно тыкать в него. – Черт бы с этим Философом и всем остальным в придачу.

– Ты понимаешь, когда это меня накрыло… Ну, галлюцинация… Меня прямо как током шарахнуло. «Все, – думаю, – если сейчас не остановить, всем крышка!» Ну, и побежал. Сейчас как-то глупо звучит, но я это очень конкретно ощутил.

– Да нет, как раз не глупо. Насчет крышки, может, ты и прав. Мне тоже тут видения всякие поганые мерещатся, но все-таки Петра вытаскивать надо. По-любому, – Биллинг потыкал пальцем в браслет и обескураженно взглянул на Штимера: – Недоступен… Я с командором хотел связаться, чтоб в курсе дела держал, а он недоступен. Ладно же!!

Пока Биллинг ожесточенно терзал браслет, есаул размышлял над тем, как бы связаться с профессором Стайном. Он только сейчас сообразил, что прежде, чем нестись куда-то или хоть на бегу, но надо было доложиться профессору. Тот, небось, и на командора смог бы надавить, и насчет галлюцинаций, может, чего дельного сообразил.

– Он вообще не работает, – сообщил Биллинг, швыряя браслет на стол, – даже аварийные службы не откликаются!

– Здорово. Ну, и чего теперь делать будем?

– Для начала давай не курить.

– Здрасьте, приехали. С чего это?

– Во-первых, мне из-за твоего дыма уже глаза щиплет. Во-вторых, не исключено, что у них еще чего-нибудь сломается, тогда вообще дышать нечем будет.

– Если дышать нечем станет, значит, кислород кончился, и мои сигареты тут ни при чем, – резонно возразил Штимер, но сигарету все-таки потушил.

– Ладно, – несколько успокаиваясь, пробурчал Биллинг, – мы же собирались подумать не торопясь. Давай думать.

– Угу. О чем сначала думать прикажете?

– Не злись. И так голова пухнет, а в таком дыму вообще не работает.

– Раньше ты не жаловался почему-то.

– Давай так. Разгребемся хоть с одной из трех проблем – дыми на здоровье. Идет?

– Хм-м, – есаул через стол посмотрел на Биллинга, – а три проблемы, это – Философ, Петр и креофиты?

– Да, и предлагаю начать с Петра. Мысли есть?

Есаул еще некоторое время мрачно разглядывал физиономию инспектора, словно прикидывая: «А стоит ли с этим типом, вообще, дело иметь?», потом со вздохом пожал плечами:

– Надо бы с профессором поговорить, он человек влиятельный, его тут, наверное, до икоты уважают. Если слово замолвит, командор наш точно в штаны наделает.

– Это профессор Стайн, да?

– Угу. Только не понятно, как с ним связаться. Позвонить нечем, под дверью околачиваться глупо, все равно никто не откроет… хотя знаю! Есть вариант.

– Узнаю ухмылку, – вздохнул Биллинг.

– Ерунда! Возьмем бластер и пальнем в профессорские ворота. Вот увидишь, все сбегутся. Там и поговорим.

– М-да. Второй счет от лунитов наше казначейство точно не переживет, – Биллинг на секунду представил себе роскошный кабинет главного бухгалтера Управления, унылую, будто высохшую физиономию его обитателя, становившуюся совсем кислой при виде любого платежного поручения.