Эльрида Морозова - Оборотная сторона Луны
Зато когда я возвращалась к нашим, встретила в коридоре одного из друзей Джонни. Тех самых, с которыми мы в тот раз искали выход вниз. Он узнал меня и подошел:
– Эй, как там тебя? Джонни не видел?
Я только помотала головой из стороны в сторону. Что другое я могла сделать? Внезапно убежище Джонни показалось мне очень ненадежным. Его лучше было бы поднять в вентиляционную решетку и оставить там. Но я не смогу этого сделать. А просить Лео и Браейна тоже не выход. Нужно просто как можно быстрее проворачивать свой план.
Когда я вернулась в нашу комнату, Лео, Брайен и Том мирно пили чай и беседовали.
– А сварить ЛСД в домашних условиях вы можете? – услышала я голос Брайена.
– ЛСД – плохой яд, его больше употребляют как наркотик, – ответил Том.
Я поняла, что разговор идет в нужном направлении.
Глава 58
Меня вызвал к себе Волк. Пришел кто-то из лохов и сказал мне срочно идти на наблюдательный пункт. Я успела переглянуться с Лео и Браейном. Кажется, наш план работал. Волк получил послание.
Но все было не так, как я думала. Волк, злой больше обычного, ходил по наблюдательному пункту. Глаза у него были красные, а руки тряслись сами собой. Было ощущение, что он еле сдерживает свою злость. Если бы кто-то попал под его горячую руку, он бы забыл о том, что отдал приказ не убивать людей. И я вдруг поняла, что действие успокоительных средств имеют очень ограниченный диапазон. Да, они могут временно успокоить и даже уложить спать на несколько часов. Но когда человек отходит от их воздействия, все его переживания возвращаются к нему с новой силой. Еще острее и больнее, чем были до этого. Их опять можно временно усыпить успокоительным. Но лишь до следующего раза, пока человек не придет в себя.
Человек не дурак. Он понимает, что пока пьет таблетки, проблемы за него не решаются. Они остаются, делаются еще больше, и ему все равно предстоит решать их.
Я не стала ничего говорить, когда зашла на наблюдательный пункт. Мне показалось, что Волк может убить меня за лишние вопросы. Я просто села за компьютер и попыталась посмотреть, что там происходит.
Программа отсылки писем была закрыта. Когда я захотела открыть ее, запросили пароль. Я ввела его и вошла в программу.
Волк остановился за моей спиной.
– И все?! – заревел он. – Все так просто?!
Он ударил меня в плечо. Еще вчера я бы отлетела на пол от такого удара и долго бы валялась там, разглядывая линолеум. Сегодня я осталась на ногах. Просто уступила Волку место за компьютером. Он оглянулся и кинул на меня такой взгляд, что я поняла его без слов. «Пошел вон!» – говорил он.
Я спешно убралась из-за его спины и остановилась на пороге наблюдательного пункта. Я понимала, что уходить отсюда смысла нет. В любой момент Волк позовет меня обратно.
На перилах лестницы сидел Джеральд и смотрел вниз. Увидев меня, он кивнул головой:
– Ну что, нашел Тома?
– Да.
– Ну и как твой вопрос жизни и смерти?
– Остался жив, – ответила я.
Джеральд кивнул и отвернулся. Я подумала, что он один из тех людей здесь, с которыми не страшно вступить в общение. Я не побоялась разбудить его посреди ночи. И сейчас он спрашивает то, что мог бы спросить меня любой социальный человек. Так что с ним можно поддерживать беседу.
– Что происходит? – спросила я и мотнула головой в сторону Волка.
Некоторое время Джеральд подбирал слова. Я понимала его. Он был другом и правой рукой Волка. Он не должен был говорить о нем ничего плохого. Но, видимо, ничего хорошего сказать просто не мог. Вот и молчал.
– Утром вышла табличка, – сказал Джеральд. – Что, мол, пришло письмо с Земли. А открыть мы его не можем. Программа закрыта. Вот он тут и бесился.
– Понятно, – сказала я. – Значит, тут такая программа, что если ей долго не пользоваться, она закрывается автоматически. А уведомление работает.
– Ну, вот ты и понадобился.
Волк встал из-за компьютера и сделал еще несколько кругов по комнате. Он сильно напоминал мне настоящего волка в клетке. Бесится, а вырваться отсюда не может. Он может показывать свои клыки и когти. Но то, что действует в лесу, обесценивается в зоопарке. Там другие условия. И его злость свидетельствует больше о его слабости, чем о силе.
– Джеральд, Микки! – позвал Волк.
Джеральд сплюнул с перил лестницы.
– Не уходи. Нутром чую: ты сейчас понадобишься, – сказал он и ушел.
Дверь на наблюдательный пункт закрылась. Там сейчас проходило деловое совещание. Мне хотелось подойти ближе и послушать. Или даже приложиться ухом к замочной скважине. Но под дверями были лохи. Они бы не одобрили такое поведение.
Хотя один из них сам подошел ближе и приложился ухом. Я хотела последовать его примеру, но не стала. И правильно сделала. Потому что через некоторое время дверь распахнулась, ударив лоха прямо в ухо. Эту травму еще можно было вынести: тот устоял на ногах. Но Волк разозлился, что его кто-то подслушивал. Он схватил лоха за грудки, подтолкнул его к лестнице и столкнул с нее. Тот пролетел целый пролет и поднял много шуму. «Как хорошо, что я не подслушивала!» – успела обрадоваться я.
В тот же момент Волк схватил меня за плечо и впихнул на наблюдательный пункт. Дверь за нами с треском закрылась.
– Ты, ублюдок! – сказал мне Волк. – Сделай так, чтобы программа не отключалась больше никогда, ясно?
– Ясно.
Я сделала, что он просит.
– Что-нибудь еще?
– Да. Не мозоль мне больше глаза своим поганым видом.
Я уже хотела уйти, но вдруг Микки Маус сказал:
– Сопляк может быть оператором, раз он так хорошо шарит в технике. Говорю тебе: я не разберусь с этой камерой.
Я не знала, о чем они. Только тут я обратила внимание, что в руках у Микки Мауса есть обыкновенная любительская камера. Волк отобрал ее у него и подсунул мне под нос.
– Сможешь разобраться?
– Надо посмотреть.
– Так смотри быстрее!
Я стала возиться с камерой. Лихорадочно соображала, зачем она им. Мне что-то не нравилось все это.
– Ну? – спросил Волк.
– Как и в любой камере, тут есть плэй, пауза, запись… – сказала я.
– И без тебя ясно! – рявкнул Волк. – Если я на нее что-то сниму, ты можешь отправить запись на Землю?
– Надо посмотреть, на какой носитель это пишется.
Я и так видела, что все это возможно. Но я выигрывала время, чтобы хотя бы сообразить: что он хочет делать. Однако хоть я и крутила камеру в руках, я не понимала, что они собираются снимать и что показывать.
– Да, в принципе, это возможно, – вынесла я свой вердикт. И осмелилась спросить: – А зачем?
Волк проигнорировал мой вопрос. Он снова зашагал по комнате в глубочайших раздумьях. Джеральд и Микки наблюдали за ним.
– У нас очень мало патронов, – вдруг сказал Волк.
Это было что-то новое. Я даже не могла подумать, что патроны могут когда-нибудь кончиться. Значит, волчья команда становится слабее. А мы – сильнее.
– Осталось всего на три-четыре автомата, – продолжил Волк. – Если бы эти олухи не палили по кому попало, нам бы на дольше хватило!
Я знала, что когда-нибудь в корпусе начнут кончаться запасы. Я еще думала, что же вперед выйдет из строя: еда, вода или воздух. Оказывается, начинают кончаться патроны. Это наименьшее зло, которое только может случиться с нами.
– А если использовать пистолет? – спросил Микки Маус.
– Это не так эффектно, – буркнул Волк.
– Да это эффектнее, чем ты думаешь, – начал спорить с ним Микки. – Пусть там думают, что мы не от злости или от нечего делать. Мы должны быть точными. Один патрон – и человек убит. Прямо в лоб, чтобы не мучился. Четко и ясно.
«Кого они хотят убить?» – размышляла я. Возникла мысль, что меня. Сегодня уже был бунт. Теперь я вынашиваю планы, как устранить волчью братию. Если об этом узнают, то, наверное, щадить не будут. Особенно после Эндрю и его команды.
– Ладно, – сдался Волк. – Одним патроном. Волоки человека. И дай пистолет.
Микки дал ему пистолет и ушел. Я все еще не понимала, что тут будет происходить. Волк повернулся ко мне:
– Ты будешь видеооператором. Снимай то, что я скажу. И если что-то будет плохо, я пересниму второй дубль. Только убьем тебя, а не кого-то другого.
– Вы хотите убить кого-то на камеру?
Волк не удостоил меня ответом. Я размышляла. Раньше Волк говорил о том, что лучше не чинить видеосвязь, так как показывать им просто нечего. Сейчас его решение поменялось. Но почему?
Микки Маус завел в комнату связанного Эндрю. Сердце у меня сжалось. Почему-то смерть знакомых переживать было тяжелее, чем незнакомых. Я не хотела мириться со всем происходящим.
– На колени! – сказал Микки Маус и ударил Эндрю так, что тот полетел на пол.
Волк завис над ним:
– Ты мне сослужишь хорошую службу, Вонючка. Ты думал, что выступишь против меня и чего-то добьешься, Вонючка? Нет, я просто возьму твое вонючее тело и убью тебя. Вот все, чего ты добился. Ясно тебе, Вонючка?
Я вспомнила, как первый раз увидела Эндрю. Он уже тогда осмелился выступить против Волка, сказать что-то в защиту других людей. И потом с Лео и Брайеном хотел устроить бунт. А потом организовал других людей. В этом корпусе он сделал больше всех. Я не была согласна с тем, что его сейчас убьют. Я искала хоть какую-то возможность спасти его, но не находила.
