Михаил Ахманов - Я – инопланетянин
Вот одна из причин, по которой мы рассылаем Наблюдателей. Причина сравнительно новая, так как экспансия с Талгала ведется всего лишь около тысячи лет, и мы не намерены им мешать, пока они колонизируют безлюдные планеты. Но только — и всегда! — при этом ограничении. Теперь им про него известно.
Лет восемьсот тому назад они впервые появились в мире, который был под нашим покровительством. Планета Диниль, как называли ее автохроны, совсем не похожие обличьем на землян, но в их социальной структуре прослеживалось нечто общее с Землей. Динильцы тоже были разобщены, но не по признакам национальным и территориальным; их общество являло собой конгломерат союзов и групп, которые в земных понятиях обозначаются термином «финансово-промышленная корпорация». Эти союзы вели между собой борьбу за полный контроль над планетарными ресурсами, и сей процесс был столь же кровавым и жестоким, как земные войны. Правда, динильцы не применяли оружия массового уничтожения, но данный просчет был исправлен: связавшись с крупными союзами, талги подбросили им идею биологических войн. Этого оказалось достаточно; в течение нескольких лет вирусы скосили автохронов, и Диниль обезлюдел.
Там, разумеется, присутствовал наш Наблюдатель, но что он мог поделать? Переговоры с талгами не привели к успеху, призывы к гуманности были тщетны, угрозы, не подкрепленные силой, бессмысленны. В результате его уничтожили, и, появившись на Уренире, он сообщил о гибели динильцев. Одной разумной расой во Вселенной стало меньше, но означает ли ее трагический конец, что талги — мировое зло? Вовсе нет, и мы не рассматриваем их в этом качестве. Динильцы могли додуматься до самоубийственной идеи вполне самостоятельно, что и случилось бы через век-другой. Дальнейшее зависело только от них: они могли погибнуть, загнав себя в тупик инферно, либо выжить, справившись с возникшими проблемами. Талги лишь бросили песчинку на весы вероятности, в ту их чашу, что означала смерть, а тяжкий камень динильцы взгромоздили сами. По собственной глупости, невежеству и злобе…
Но прецедент был создан, и один из Старейших посетил Диниль. К этому времени там трудились группы талгов, готовивших планету для колонизации; был запущен орбитальный сателлит, прибыли несколько кораблей, кружились спутники, летали зонды, обследуя погибший мир, — словом, на поверхности Диниля и за его пределами царило изрядное оживление. Старейший телепортировал талгов на орбиту, к их кораблям и станции, и велел убираться. Когда они удалились на пару световых минут, он уничтожил Диниль, и облако чудовищного взрыва явилось демонстрацией его могущества. Вполне понятного талгам — они уважают силу, им ясно, что означает воздаяние, и очевидно, что происходит с глупцами, которым не пошел на пользу преподанный урок.
С той поры они проявляют к нашим эмиссарам глубокое почтение — можно сказать, ходят при них на цыпочках. Что, однако, не мешает им держать персонал в окрестностях ряда миров и терпеливо дожидаться, произойдет ли там агония или все-таки аборигены, утихомирив дикий нрав, решат не превращать свою планету в кладбище. Наши Наблюдатели среди талгов (а их всегда не меньше двадцати) сообщают о всевозможных гипотезах, рожденных тем инцидентом на Диниле. Согласно одной, Старейшие — божества, другая возводит их в статус Галактического Разума, третья считает искусственными существами, которые мы, уренирцы, создали для изучения планет и звезд, четвертая — интеллектуальным оружием, опять-таки нашего производства. Для одних мы слуги божества или его жрецы, для других — создатели некой титанической силы, и эта неопределенность нас вполне устраивает. Ужас перед неведомым, сгубивший Ольгу, по временам бывает благодетелен.
Когда-нибудь талги цивилизуются и станут искать иные пути — не те, что ведут к населенным планетам, а ту дорогу, что позволяет осознать свое предназначение. Если случится эта метаморфоза, будут у них свои Старейшие и будут ответы на многие вопросы. Но пока они задают их нам, каждому Наблюдателю в каждом мире, где есть их станции и корабли. Как я говорил, неведомое их страшит, и это объясняет их настырность; они надеются понять, кто мы такие и почему храним миры от их посягательств.
Если мы сотворили Старейших, то какова эта тайная технология и можно ли ее повторить? А если мы жрецы богов, то чем купили их благоволение? Какими жертвами, какими храмами и гимнами, какими алтарями? Нельзя ли пожертвовать щедрее, спеть слаще, выстроить храмы богаче? Боги, как известно, капризны… Сегодня им служат одни, завтра — другие…
* * *Если у планеты есть единственный и достаточно массивный спутник, талги базируются в точке Лагранжа, среди скопившегося в ее окрестностях космического мусора, обломков погибших миров, замерзшего газа и метеоритов, пленников планетарного тяготения. Позиция этой мусорной свалки была определена Лагранжем в результате исследования задачи трех тел во взаимном гравитационном поле. Если спутник (например, Луна) обращается вокруг планеты (в данном случае — Земли), то на лунной орбите есть точка устойчивости, которая вместе с Землей и Луной является вершиной равностороннего треугольника. Это значит, что помещенное в нее тело может обращаться по лунной орбите бесконечно долго, не тратя энергии на стабилизацию своих координат. Такая точка есть не только около Земли; другой пример — Троянская группа астероидов, образующая устойчивый треугольник с Юпитером и Солнцем.
Выгодная позиция, ничего не скажешь! Можно следить за Землей, маскируясь под мертвую каменную глыбу, ловить теле— и радиопередачи, анализировать ситуацию, а при случае вступить в контакт, послав сигнал или отправив корабли-разведчики… Что такое четыреста тысяч километров? Пустяк… Особенно если припомнить, что талги владеют вполне приличной космической технологией. По земным меркам, их звездные корабли огромны; каждый несет большой экипаж, массу оборудования и, достигнув облюбованного мира, превращается в его стационарный спутник.
Эти сведения о братцах по разуму с седьмого неба я получил еще до того, как завершилось слияние Асенарри с Даниилом. Знания приходили ко мне в снах и в трансе лет с восемнадцати, мнясь чем-то наподобие страшной сказки; но по мере того, как крепли мои силы и осознание происходящего, я начинал понимать, что сказка совсем не страшна — скорее даже забавна. Пришельцы жутковатой внешности, сотни три или побольше, сидят в своем жестяном гробу, что ощетинился антеннами и телескопами, и подсматривают, подслушивают, гадают: здесь ли божий слуга, хранитель этого лакомого мира? Словно стервятники над трупом: хочется есть, да боязно, не засел ли где охотник…
Когда-нибудь, через год или десять лет, я должен был им представиться — или, вернее, обозначить свое присутствие на Земле. Неудивительно, пожалуй, что поводом к этому стал мой визит на Тиричмир и разговоры с Аме Палом, присвоившим мне ранг Хранителя. В том, что касалось талгов, я мог исполнить эту функцию неизмеримо успешнее, чем защитить и охранить землян от их правителей, их технологии, их собственной глупости и жестокости. Пришельцы с седьмого неба были разумнее моих земных собратьев хотя бы в том, что помнили пословицу: обжегшись на молоке, дуют на воду. К землянам это, увы, не относилось — все прошлые ожоги лишь распаляли их страсть к огненным потехам.
Итак, я отправил сигнал — не буду уточнять, какой и с помощью какого аппарата, — и получил ответ. Мой ментальный спектр зафиксировали, и отныне я имел привилегию вызвать Бонга (так назывался их глава) с той же легкостью, с которой поднимают трубку телефона. К несчастью, было возможно и обратное, если не ставить мысленный экран, но Бонг был существом разумным и понимал, что я недоступен для связи в присутствии других людей.
Другие люди… мои отец и мать… Как рано они меня покинули! Я думаю — нет, я уверен! — что если бы мама осталась жива, то с Ольгой все сложилось бы иначе. Мама была бы тем якорем, тем доказательством моей земной реальности, которое остановило бы Ольгу, спасло бы от самого страшного… Они бы понравились друг другу — мама была не из тех матерей, что давят невесток злобной ревностью. Она приняла бы мою возлюбленную, как дочь, как близкого родного человека, и одарила бы любовью. И в тот январский день, если бы мама была рядом, Бонг меня б не вызвал… А если бы ее не было поблизости, Оля бы знала, куда бежать в отчаянии и страхе — не на вокзал, бросаться под электричку, а к маме… К маме!
Сослагательное наклонение всегда рождает печаль. Если бы так, если бы этак… Если бы черные примирились с белыми, евреи с арабами, ирландцы с британцами, а русские между собой… Если бы не плодили ядерных могильников, жутких болезней, модификантов, репликантов, гор оружия и океанов яда… Если бы политики были честны, ученые — предусмотрительны, богатые — щедры, а бедных не было бы вовсе… Клянусь Вселенским Духом, мир стал бы гораздо лучше! Жаль, что лишь в сослагательном наклонении…
