Алексей Головлев - Воин Бездны

Он смотрел на череду невысоких волн, увенчанных гроздьями светло-бежевой пены, на горизонт, где в туманной дымке смыкались небо и море, на катящиеся по небу тучи – тёмные и плотные, как валуны…

Ледяной ветер кинжалом полоснул по мокрой коже. Эрван зябко поёжился, с тоской глядя в воду, приветливо журчащую у борта.

«Сейчас бы искупаться… А ещё лучше – нырнуть. Поглубже. И не выныривать».

– Хм. На рассвете было пятьсот, – Бастиан подошёл неслышно. Встал рядом. – Неужели земля близко?

Эрван равнодушно пожал плечами:

– Необязательно. Если бы мерили за пару склянок до того, глубина была б ещё меньше – сто пятьдесят. А впереди, милях в трёх – глубокий участок, тысяча футов примерно. Дальше опять мелководье… Дно под нами очень сильно изрезано, сплошные расселины и складки.

Бастиан посмотрел на него с недоверием и опаской:

– А ты откуда знаешь?

Эрван по-прежнему смотрел на океан.

Долгое, тягостное молчание.

– Знаю, – наконец ответил он. – Что-то вижу, о чём-то догадываюсь, – серединка на половинку: вроде и с палубы смотрю, а вроде снизу.

Он закрыл глаза. Продолжил размеренно и почти напевно:

– Вот жмурюсь сейчас и вижу киль «Горностая» – влажный, почерневший, облепленный водорослями и ракушками… Не могу объяснить точнее.

Бубнёж матросов разом прекратился – словно им кляпы засунули.

Эрван открыл глаза, обернулся: Конюх, Эрле и Дениэль глядели на него с недоумением и ужасом – словно боялись, что у него вот-вот жабры вырастут. А то и чего похуже.

Тяжёлая рука легла на плечо.

– Слушай, парень: тебе помощь не нужна? Я серьёзно: сходил бы ты к Лоэ – самому же спокойней будет! – Бастиан старался говорить весело и непринуждённо, однако Эрван расслышал в голосе боцмана напряжённость.

«Ага, мне… Сказал бы уж сразу – всем остальным! Ясное дело: еды в обрез, кругом океан без края, все всех достали хуже некуда – а тут ещё и сумасшедший на борту… Надоели!»

Эрван угрюмо помотал головой:

– А зачем? Физически я здоров – даже синяки зажили. А что до головы… Вряд ли тут доктор поможет. Нет, не хочу.

– А зря. Очень зря, молодой человек.

Эрван и ухом не повёл: не то успел привыкнуть к внезапным появлениям доктора, не то осточертело все…

Тычок в спину, болезненный и резкий:

– Дуй. Видишь, Лоэ сам за тобой, дураком, явился? Не заставляй ждать.

Эрван устало переводил взгляд с боцмана на доктора: идти не хотелось. Вообще ничего не хотелось.

Новый тычок, сильнее и жёстче – похоже, запас терпения у Бастиана иссяк.

– Вперёд! И не зли меня: я ведь и заставить могу.

Днём каюта Лоэ показалась простой и обыденной: ни тебе горящих свечей, ни тусклого блеска лезвий, ни пляски теней на стенах – знакомая койка, аккуратно застеленная холстиной, некрашеный стол с дырками от сучков, стопка книг да подсвечник, заляпанный воском. Из окна сочился бледный свет пасмурного утра.

Эрван посмотрел на инструменты в пыльных чехлах, развешанные на стене в том же порядке, как он запомнил… И украдкой облегчённо выдохнул – видимо, хирургическая операция пока не грозила.

Лоэ устроился на колченогом стуле. Скупым кивком указал на койку:

– Прошу.

Эрван осторожно присел на краешек, стараясь глядеть куда угодно – лишь бы не в глаза собеседнику.

– Ну, молодой человек, – рассказывайте!

Эрван замялся: о чём говорить-то? Что он не спит ночами, боясь проснуться на дне, а, когда всё-таки проваливается в дремоту, через несколько мгновений просыпается от удушья? Что иногда он не может выйти на открытый воздух – кажется, что солнце вот-вот испепелит даже сквозь подушку туч? А ещё… И ещё… Ну разве об этом расскажешь? Как слова подобрать? Нет таких в человеческом языке – не придумали ещё.

– Негусто, – подвёл итог доктор после долгой паузы. – Что ж… От всего есть средство, главное – правильно выбрать.

Он в задумчивости потёр виски. Тихо добавил:

– Ну, почти от всего. Сделаем так: сейчас я дам тебе одно ммм… назовём это лекарством. Как выпьешь, ложись на койку – место привычное, верно? Если заснёшь, не страшно – так даже лучше. А когда очнёшься… Я буду знать о тебе больше, чем ты сам.

Холодный испытующий взгляд:

– Готов?

Эрван поёжился: что ещё за лекарство? В прошлое раз лечение дороговато ему обошлось. В памяти мгновенно всплыл бой с фоморским колдуном и хриплый возглас «Кромм!», слетающий с мёртвых губ… Что доктор приберёг на сегодня?

Лоэ рассмеялся – тихим шелестящим смехом, похожим на шуршание пыльных портьер.

– Не бойся. Это не больно и не опасно. Во всяком случае – почти.

– Почти?

– Ну да, – равнодушно отозвался Лоэ. Пальцы его мотыльками порхали над столом, наливая в невесть откуда взявшуюся чашку разноцветные снадобья из маленьких флаконов. – Может, ты от моего зелья пятнами пойдёшь или чего похуже? В этом мире полной гарантии никто не даст. Увы.

Лоэ протянул чашку, сверля Эрвана повелительным взглядом.

Эрван взял обеими руками, стараясь не расплескать. Придирчиво осмотрел: буроватая мутная жидкость, слегка похожая на выдохшийся эль, – ничего особенного. Он почему-то ожидал бурления, сизого дыма, таинственных отсветов на поверхности…

Осторожно понюхал:

– Вроде мёдом пахнет…

Лоэ кивнул.

– А ещё тимьяном и вереском. Горная смесь. Привет из дома. Пей!

Эрван поднёс чашку к губам… И застыл. Между лопатками пробежала дрожь, руки захолодели: он понял, что боится. Не доктора, не боли – себя. Боится того, что кроется в глубинах сознания и грозит вырваться наружу.

В безумной надежде если не избежать неминуемого, то хотя бы отсрочить – он ляпнул первое, что пришло в голову:

– А вы, доктор? Вы – не боитесь?

Лоэ посмотрел на него с лёгким удивлением:

– Чего?

Эрван попробовал улыбнуться:

– Ну-у… К примеру, вдруг я на ваших глазах превращусь в чудовище – похоже, ребята всерьёз этого опасаются.

Доктор встал. Улыбнулся в ответ – еле-еле, одними губами.

– Пусть это тебя не беспокоит: если подобное вдруг произойдёт, и я решу, что судну угрожает опасность, – я тебя просто убью. Обещаю сделать это быстро и без боли. Пей!

Чудаковатый доктор исчез. Странное это было зрелище, завораживающее и пугающее одновременно: знакомые черты задрожали и расплылись, новое лицо проступило из глубин; тонкий нос с горбинкой заострился, будто клюв хищной птицы; впалые щеки покрылись мраморными пятнами; глаза угрожающе засверкали в тёмных впадинах глазниц. Над Эрваном возвышался незнакомец – холодный, сильный и безжалостный. Оружия при нём не было, но Эрван не испытал и тени сомнения: если будет нужно, с ним справятся и так.

Неожиданно для себя Эрван расхохотался: радостно, громко, искренне… Так он не смеялся уже давно – быть может, с тех пор, как мальчишкой носился по горным склонам. На душе разом стало просто и легко: тяжесть ответственности, метания и сомнения – всё исчезло разом. Не нужно было опасаться будущего – оно от него больше не зависело. Лоэ взял его ношу на себя… Снова.

– Доктор, вы не оставили мне выбора. И знаете что? Я чертовски рад этому! Ваше здоровье!

Бледный свет из иллюминатора стал как будто ярче. Эрван повернулся на правый бок, освободил затёкшую руку.

Лоэ сидел за столом, перелистывая толстенный фолиант: Эрван вспомнил, что видел эту книгу в прошлый раз, но не смог разобрать надпись на корешке – буквы мало чем напоминали привычную латиницу. Он с удивлением заметил на переносице доктора громоздкие очки. Глаза за выпуклыми стёклами казались большими, круглыми и подслеповатыми, как у филина.

– Аристокл, – пояснил доктор, не отрываясь от книги. – Слышали о таком?

Эрван покачал головой, ощущая себя полным невеждой.

– Не вините себя, – сказал доктор, водя узким пальцем по строчкам. – Вряд ли в горах принято на досуге изучать древних философов. Да и в Морском Ключе… Жаль, жаль – это бывает весьма любопытно. Вот послушайте: «Человек – это двуногое бескрылое существо, отличающееся от прочих восприимчивостью к знанию, основанному на рассуждениях». Понимаете?

Эрван нерешительно пожал плечами:

– Вроде да…

– Ну вот! – Доктор улыбнулся уголком рта. Устремил на Эрвана проницательный взгляд. – Если верить Аристоклу, вы абсолютно точно человек, а не монстр. Видите, и от философии бывает польза… Но довольно об этом.

Он решительно захлопнул книгу.

– Раньше вопросы задавал я, и, хоть вы не пошли мне навстречу, я готов об этом забыть. Ваша очередь – спрашивайте.

Эрван встал, преодолевая лёгкую тошноту. Нерешительно переступил с ноги на ногу, поскрёб затылок: ничего умного в голову не приходило.

«Вот тебе и „восприимчивость к знанию, основанному на рассуждениях!“ Интересно, это я тупой или зелье так действует? Хм, об этом лучше не стоит… Лови момент, дурень, спрашивай хоть что-нибудь – Лоэ ждать не станет!»