Михаил Ахманов - Скифы пируют на закате
Сарагоса уже принялся набирать номер Догала, как Страж под рубашкой потеплел, а от сейфа, скрывавшего терминал «Ланда», донесся мелодичный трезвон. Внизу, в темной камере под арсеналом, заработал подключенный к Решетке принтер, и значить это могло лишь одно – пересылались материалы, запрошенные четыре дня назад. Очень кстати, мелькнуло у куратора в голове. Возможно, какие-то новые сведения прояснят дело с Догалом и троицей зомби.
Он торопливо спустился вниз, сказав секретарше, чтоб не соединяла его ни с кем в ближайшие час-полтора. За пультом Решетки – в Афинах, Праге или Киеве – был один из помощников Винтера. Печатающее устройство уже смолкло, и из узкой его щели свисала недлинная бумажная полоска. Разумеется, всю эту информацию было бы несложно передать наверх, прямо в компьютер, куда поступали текущие сводки Системы, но с секретными сообщениями полагалось знакомиться только здесь, в камере связи.
Доложив о прибытии, Сарагоса подтвердил, что материалы получены.
«Новости?» – возникло в белесоватой голубизне Решетки. Помощник Винтера отличался такой же лаконичностью, как и сам командор.
«Имею образец наркотика, сведения по которому запрашивались 27 июля», – набрал куратор.
«Обстоятельства появления образца?»
«Подброшен сегодня утром к дверям Августа Мозеля – псевдоличности агента С.01», – отрапортовал Сарагоса, не без удовольствия представляя, как невозмутимый Винтеров помощник раскрывает рот и закатывает в изумлении глаза. Дождались, мстительно подумал он, вот цена вечной осторожности и опасений сделать неверный шаг!
К чести его корреспондента, реакция была почти моментальной.
«Если „голд“ связан с интересующими нас вопросами, то появление этого образца означает, что ваше звено раскрыто».
«Я так не думаю. Возможно, пытаются прощупать».
Затем, пошевелив толстыми пальцами над клавиатурой, Сарагоса решительно отстучал:
«Вопрос о переводе операции „Blank“ в активную фазу согласован с W. Приступаю к действиям. Имеете дополнения, комментарии?»
«Нет», – последовало с секундной задержкой.
Потом на экране всплыли слова:
«Полученный вйми образец перешлите в центр по обычным каналам. Отправьте немедленно».
«Через два дня, – ответил куратор. – Он мне нужен».
«Принято. Подтверждено».
Решетка погасла, и Сарагоса, оторвав испещренный убористыми символами бумажный язычок, вышел из белого круга. Минут пять он изучал сообщение, сосредоточенно хмурясь и оглаживая ладонью крутой подбородок, затем, слегка отставив лист, принялся читать по новой, привычно фиксируя в памяти каждую строку.
"На ваш запрос от 27 июля сего года сообщаю:
1. «Голд», он же «эрмитаж», он же «лувр», он же «прадо», при длительном воздействии (от трех месяцев до двух лет) приводит к деструкции психики, потере памяти и, в конечном счете, к летальному исходу. Информация предположительная, точных данных не имеется. Источники поступления наркотика не выявлены. Не исключена их связь с проблемами, находящимися в сфере нашего внимания. Соблюдайте крайнюю осторожность!"
Хмыкнув, куратор поморщился; глаза его скользнули дальше.
"2. Вероятно, наркотик распространяется под видом сигарет, духов и прочих изделий со специфическим сладковатым ароматом.
В Томске (источник – местная наркологическая клиника), в Осло (источник – Интерпол), в Нью-Орлеане (источник – госпиталь ветеранов) обнаружены пустые пачки; их описание прилагается. Есть предположение, что вещество, аналогичное «голду», используется некоторыми религиозными сектами, сообществами сатанистов, преступными группировками и другими организациями подобного толка (Калькутта – Братство Обездоленных; Италия, Сицилия, США, Канада – Черная Рота; Япония и Индокитай – триада «тху»; Намибия – Мстители Квары; Иран, Ирак и Сирия – секта Кааба). Описание обнаруженных пачек «голда»…"
Сарагоса пробежал его вскользь, отметив, что тут не имеется ничего нового; такую же коробочку он получил сегодня утром, только она не была пустой.
"З. Случаи нападений, подобных описанному вами, не выявлены; имеется лишь косвенная информация двоякого рода. Первое: нераскрытые покушения, в результате которых жертва лишалась памяти и некоторых базовых подсознательных рефлексов. Второе: нераскрытые террористические акты, в ходе которых уничтоженные полицией киллеры демонстрировали поразительную силу и живучесть.
Полагаю, что жертвы покушений, равно как и означенные киллеры, демонстрирующие некоторые черты эндовиатов, соответствуют предложенному вами термину – зомби.
Конец сообщения. W.".
Почти автоматически куратор отметил, что никаких сведений о возможном проколе в каком-нибудь подразделении Системы ему не передали. Либо Винтер пока не располагал нужной информацией, либо не считал необходимым доводить ее до агента С. 01. Утечка могла случиться на слишком высоком уровне, который не стоило обнародовать функционерам среднего звена. Подобными вопросами занимались Конклав и, разумеется, те группы, которым поручалось расследование.
В плане же предстоящих событий Сарагосу более всего интересовал третий пункт. Перечитав его несколько раз, он приподнялся на носках, возвел глаза к серому бетонному потолку и возмущенно засопел, вспоминая угрюмые бледные лица трех зомби. В конце концов, это дело касалось лично его! Его собственной шкуры, его разума, его жизни, наконец! И безопасности его людей! Полученная же информация представлялась ему двусмысленной и неполной. Как, скажем, понимать это замечание насчет потери «некоторых базовых рефлексов»? Что к ним относится? Способность есть, пить, дышать, двигаться? Что еще? Какими еще бедами грозила встреча с Догалом и с тем неведомым и страшным, что, быть может, стояло за его спиной?
Тут он вспомнил о Скифе и о его незримом хранителе и успокоился. Великое облегчение, когда дайнджер под рукой!
Сунув листок с текстом в щель утилизатора, Сарагоса втиснулся в лифтовую кабинку, поднялся в арсенал, распечатал и вновь'запечатал пластинкой Стража входную дверь. Потом он направился вверх по лестнице, миновал располагавшийся на первом этаже медицинский отсек, заглянул в каптерку к дяде Коле (как он там, трезвый ли?) и в комнату инструкторов-проводников. Сегодня дежурили Сентябрь и Стилет; Самум был на задании, сопровождал двух любителей крупной дичи в мир Сафари-4, к птеродактилям и динозаврам. Куратор наведался и в «спальню», поглядел на три мерцающих защитных кокона и пяток пустых кресел. Сновидцы отправились в путь как раз перед визитом Джамаля, и Доктор сказал, что они пробудут в фэнтриэле шесть часов реального времени.
Шесть или семь? Внезапно куратор засомневался, и это вызвало у него недовольную гримасу. Прежде он ничего не забывал, ни единой мелочи… С минуту он разглядывал радужные переливы колпаков, под коими, быть может, находились сейчас погруженные в сон путники со всем своим скарбом – крупнокалиберными ружьями, боезапасом и рюкзаками. Так сколько же все-таки – шесть или семь? Ему не хотелось беспокоить Доктора, и, вернувшись в коридор, он кликнул Сентября.
– Запамятовал я… Сколько будет длиться это Погружение? Что Доктор говорил?
Сентябрь, высокий, светловолосый, с открытым улыбчивым лицом, вытянулся по стойке «смирно» и отрапортовал:
– Было сказано: шесть или семь часов, шеф! Еще было сказано: готовиться к приему четвертого объекта!
– Это кого же7
– Не иначе как тиранозавра, шеф'
Сарагоса неодобрительно покосился на шутника
– Ну, если они прибудут в его пасти .. все втроем… Шуточка насчет тиранозавра была дежурной; на самом деле сновидцы отправились на невысокое лесистое плато, где бродили в основном травоядные чудища. Великолепное место для охотничьих развлечений, и без большого риска… Но если б там даже водились тиранозавры, оно тем не менее показалось бы Сарагосе не столь опасным, как Амм Хаммат. В Амм Хаммате были люди, а ведь известно, что страшней человека зверя нет.
Улыбка исчезла с лица Сентября, и уже серьезно он сказал:
– Не беспокойтесь, шеф, не в первый раз. Да и Самум – мужик подходящий… Хоть рожа угрюмая, да глаза на месте.
– А этот-то как?.. Каратист-искусник?.. – Куратор мотнул головой в сторону двери, за которой скучал в одиночестве Стилет.
– Что – как? – Сентябрь вновь расплылся в улыбке. – Тоже отличный парень! Боец! Кирпич ладонью пробивает! Мы тут с ним… – Он принял боевую стойку, слегка согнувшись и взметнув руки к груди.
– Ну-ну, – сказал куратор. – Мебель мне не повредите, бойцы!
Повернувшись, он направился в приемную, размышляя о том, что для Сентября все отличные парни, все подходящие мужики. Лучше прочих, разумеется, Сингапур, задушевный друг-приятель, но и остальные хороши… Легкий характер у человека! Особенно если учесть род его занятий, прошлых и настоящих… Настоящие были вполне ясны, определенны и весьма небезопасны, а в прошлом Сентября был французский Иностранный легион, служба наемником в Приднестровской республике и еще много всякого. Но оптимизма он, похоже, не растерял.
