Валентин Егоров - Падение Трои.
Капитаны линкоров небольшой группой к три человека отошли в сторонку, чтобы между собой перекинуться парой словечек, хозяйства они имели столь огромные, что не так уж часто они имели возможность покинуть свои линкоры, чтобы повидаться со своими собратьями капитанами и с ними пообщаться.
Контр-адмирал Фердинанд Шернер остался стоять у трибуны и наблюдать за тем, как пламя огонька пожирало конверт с секретным приказом. Такова была флотская традиция, после прочтения, приказ должен был быть уничтожен. Адмирал, зачитавший этот приказ, не имел права покидать своего места, не удостоверившись в том, что огонь пожрал бумагу этого приказа.
Когда пламя огонька окончательно пожрало листы бумаги и конверт с печатями, адмирал Шернер поднял голову и пригласил капитанов поужинать вместе с ним и его супругой. Военные полицейские открыли дверь кают-компании и пригласили лейтенанта Розалию Шернер пройти в кают-компанию. Взяв жену под руку, Фердинанд Шернер провел ее к столу и помог присесть на стул, затем он вытянулся во весь свой немалый рост и громогласно провозгласил:
— Господа капитаны, позвольте вам предложить, поднять наш первый бокал за наше братство и единение. Нам предстоит неравный бой с инопланетным противником, чтобы остановить его и не позволить из-за его агрессивных действий умереть миллионам и миллионам граждан нашего Германского союза.
Глава 14
1Лейтенант Розалия Шернер проявила свойственную ей настойчивость и, не смотря на то, что большую часть своего служебного времени проводила со своим мужем адмиралом, она добилась своего, неофициальный комиссар эскадрильи космических истребителей майор Ланселот внес ее в свой список офицеров, с которыми собирался поработать, чтобы развить их ментальные способности. Но самым первым офицером, с которого Ланселот собирался начать свою работу, разумеется, так и оставался капитан Никита Панин, командир эскадрильи.
В кают-компании линкора на верхней адмиральской палубе все еще продолжался торжественный ужин, который адмиральская чета давала в честь капитанов ударной эскадры, как порог каюты Ланселота перешагнул Никита Панин. Он тут же замер у порога в каюту вааук-гризли, с громадным удивлением и интересом рассматривая ее ни на что не похожий внутренний интерьер. Не смотря на то, что это была стандартная каюта офицера, которая находилась на одно из жилых палуб германского линкора, все члены экипажа которого были обыкновенными людьми, каюта совершенно не походила на обычное обиталище простого офицера. Каюта вааука-гризли превратилась в непонятное смешение аппаратуры, странной и непривычной конфигурации, яркого света и серых теней, волноотводов и энергетических коммуникаций.
— Почему остановился на пороге, капитан? Ты не должен ничему удивляться, это всего лишь исследовательская каюта с аппаратурой для работы с человеческим мозгом! Ребята из службы электронного обнаружения и оповещения линкора мне здорово помогли, они нашли нужные детали и приборы и по моей небольшой подсказке смонтировали этот аппаратно-инструментальный исследовательский блок. Давай, Никита, проходи и не будем терять времени на пустые разговоры, раздевайся до пояса и ложись в этот саркофаг. По мере осуществления эксперимента, я постараюсь объяснять то, чем буду заниматься.
Капитан Панин, молча, подошел к тому месту, где по меркам его каюты находилась койка, и начал стягивать с плеч облегченный китель. За все это время он так и не произнес ни единого слова в то время, как Ланселот, не переставая, болтал языком, было очень похоже то, что этот его язык совершенно не имел костей. Тем не менее, Ланселот успевал давать руководящие указания по тому, что должен был делать его командир, говорил Никите, когда нужно поворачиваться направо или налево. Специальной мазью он обрил под лысину капитанскую голову, а затем правильным образом уложил капитана в саркофаг. Никита Панин вдруг всем своим телом ощутил, что через все его тело прошла какая-то приятная волна возбуждения.
— Ну, и замечательно, дружище, аппаратура мне сообщила, что тебя пока еще можно относить к классу «человек». Некоторые изменения уже произошли в твоем организме, но природу не обманешь, ты был человеком и им умрешь! А сейчас мы приступим к делу, твою лысую голову обработаем специальным составом, а затем начнем наклеивать на нее сенсоры, датчики и кое-какие приборчики, которые пока не известны в твоем мире. Ты, почему молчишь, скажи хотя бы пару слов, капитан?!
— Ты, что и девчонок заставишь брить голову?!
— Обязательно! А в чем проблема?
— Да они тебя убьют на месте, майор! Лысых женщин в природе не существует. По крайней мере, они так сами думают о самих себе. Они готовы полдня времени потратить только на то, чтобы иметь красивую прическу!
— М-да, об этом я даже и не подумал! Придется мне взамен предложить им временно попользоваться париком, его можно, как угодно, стричь, причесывать и укладывать!
В этот момент Ланселот прикрепил к голове капитана последний датчик и сообщил Никите Панину о том, что через мгновение подключит прикрепленные к его голове датчики к источнику энергии. Он заранее предупредил друга о том, что ему придется несколько тяжеловато в то время, когда датчики займутся сбором первичной информации. Они должны обследовать сектора и сегменты головного мозга реципиента, а полученные результаты свести в десятичную таблицу, чтобы затем эту таблицу выложить в памяти единого ИскИна эксперимента. Поэтому капитан Панин не удивился, когда у него вдруг закружилась голова, а его сознание вдруг поплыло и померкло.
Сначала появилось зеленое свечение, которое начало мерцать и подмигивать, словно вращающийся шар в молодежной дискотеке. Затем это зеленое сияние переросло в ровный белый свет, в котором просматривался овал шерстяного лица. Тяжело ворочая языком, Никита Панин произнес:
— Ну, и что показали твои датчики, Ланселот?
— Смотри-ка, а я-то, дурак, подумал о том, что ты накрылся медным тазом, дружище. Так простые люди не реагируют на работу простых датчиков по снятию информации с головного мозга?! Ты, когда датчики заработали, то чуть ли не всю мою аппаратуру разнес в дребезги. Теперь мне придется тобою заниматься вручную, контролируя каждый шаг своей аппаратуры, иначе ты можешь натворить такие безобразия на борту боевого корабля, что случайно и его разнесешь на мелкие части.
— А что я такого натворил, Ланселот, почему ты так взбудоражился?!
— Да, ничего особенного, только ты уничтожил все мои датчики, которые я так бережно и любя наклеивал на твою пустую башку! Как только датчики были подключены к источнику энергии, то твоя голова вдруг замерцала зелеными лучами, которые напоминали поисковые лучи локатора ближнего действия, и сожгла все эти датчики. А атмосфера в каюте заполнилась сигналами пожарной тревоги, словно на борт линкора извне проникли какие-то поджигатели. Сейчас я полагаю, что вскоре на нас выйдет офицер службы безопасности линкора и потребует соответствующих объяснений…
Словно отвечая словам майора Ланселота, включился монитор внутренней видеосвязи, на его экране появилось строгое лицо молодой женщины, плечи которой украшали майорские погоны. Она строгим менторским голосом поинтересовалась, что за опасные эксперименты проводились в этой каюте, имеется ли на это соответствующее разрешение пожарной части или командира линкора «Роммель» капитана первого ранга Курта фон Майера?!
— Майор, прошу извинить за доставленное беспокойство! Данная каюта в настоящее время используется в качестве лабораторного помещения для измерений влияния внешних воздействий на мозг человека, в нашем случае пилота секретной боевой машины. Согласно приказу адмирала флота фон Шредера хозяйство капитана Панина выделено в отдельное и секретное подразделение. В этой связи у меня есть полномочий на то, чтобы не раскрывать суть экспериментов, которые будут производиться в данном помещении! А сейчас прошу извинить меня, но я должен завершить начатый тест.
С этими словами Ланселот неуважительно повернулся спиной к даме на экране и снова продолжил возиться с датчиками, заново приклеивая их к голове капитана Панина. Никита впервые за время знакомства увидел, что комиссар его эскадрильи майор Ланселот сердится, ваауки-гризли были хладнокровными существами и не имели привычки напоказ выставлять свои внутренние чувства.
— Ну, что ж майор, благодарю за разъяснение! Но о данном происшествии на борту линкора «Роммель», я обязана проинформировать его командира, каперанга Курта фон Майера.
А затем последовал едва слышный щелчок отключения канала видеосвязи, экран монитора погас. Это до глубины рассерженная мужским невниманием дама с погонами майора пожарной службы линкора отключилась от видеоканала интеркома.
