Василий Сахаров - Граф Мечников

Сделав затяжку крепким турецким табачком, я выдохнул дымок, и почему-то вспомнились дневники профессора Шульгина, психолога, который исследовал феномен дикарей-неоварваров. Жаль, не дожил он до наших дней, в голодный год «зверьки» схарчили профессора, но бумаги его, с моей помощью, всё же дошли до сохранивших цивилизацию анклавов. Я с дневниками ознакомился, и не просто так – прочитал и забыл, а ещё и со знающими людьми по этой тематике, во время своего долгосрочного отпуска, консультировался. Надо сказать, многое понял, и теперь имею своё особое мнение о том, как же люди докатились до того, что к каннибализму вернулись и живут, словно пещерные люди времён первобытно-общинного строя.

Итак, на человечество обрушилась чума, растоптавшая цивилизацию и уничтожившая весь привычный уклад существования немногих выживших людей, которые спасались, как только могли. При этом каждый человек испытывал сильнейший стресс, и не обычный, одномоментный, например, такой, как гибель близкого человека, стихийное бедствие или потерю чего-то важного, а долговременный, который длится годами. Разумеется, человек – существо способное приспособиться к самым различным обстоятельствам и условиям жизни, такими уж нас мама-природа сотворила. Однако все мы разные, каждый индивид – это отдельная вселенная со своими собственными внутренними законами, жизненным опытом, знаниями, впечатлениями и реакциями на те или иные события. И когда происходят вещи, выходящие за пределы нормального человеческого восприятия, вот тут-то и начинаются самые интересные с точки зрения профессионала-психолога, каким являлся покойный Шульгин, изменения психики.

Внутренний мир человека меняется. Посттравматический стресс (особенно долговременный) перекраивает личность разумного существа, люди подстраиваются под новые условия жизни, и часть гомо сапиенсов реагирует на всё происходящее положительными реакциями. Человек бодрый и готовый к испытаниям, обладающий высокой внутренней организацией и сопротивляемостью к стрессу, ищет выход из трудной ситуации, пытается разрешить проблему, и для него беда – это стимуляция всех его действий. Однако таких людей не очень много, и подавляющее большинство граждан любого человеческого общества, их можно назвать обычными людьми, реагирует на стресс отрицательными реакциями, и это более серьёзный разговор.

Обычный человек, то есть среднестатистический, сталкивается с превеликим множеством сложностей, которые ему не по плечу. Поэтому он реагирует на опасности и проблемы агрессией, депрессией, общей тревожностью, нарушением памяти, ослаблением концентрации внимания, притупленностью эмоций, бессонницей, грёзами наяву, приступами ярости, суицидальными мыслями и так далее, список велик. Можно ли представить себе состояние такого человека на протяжении трёх-четырёх и более лет подряд? Да, можно, но прочувствовать нельзя, потому что немногие смогут пережить весь комплекс «большого стресса», который задевает в человеке всё, каждую его реакцию, мысль и нерв. И всё вместе это называется фрустрация – состояние поражения, мешающее достижению определённых целей.

Конечно, организм человека пытается защититься от фрустрации, ибо это ненормально, и такие попытки приводят к различным типам поведения. И один из таких – это регрессия, обращение к простейшим, примитивным поведенческим моделям. Человек, впадающий в регрессивное состояние, возвращается в детство, делит весь мир на чёрное и белое, в разы меньше разговаривает, чаще применяет физическую силу, чтобы доказать свою правоту или получить желаемое, общается преимущественно языком жестов и способен выполнять только самые примитивные действия. Главным в жизни такого индивида становится наличие пищи и сексуального партнёра, идёт частичный отказ от активного поведения, отрицается долговременное планирование, а мысли о будущем становятся просто противны.

При этом все, кто не похож на такого человека, становятся для него врагами, а каждая нестандартная ситуация, не укладывающаяся в привычные стереотипные рамки, вызывает агрессию и злость. Такие индивиды сбиваются в стаи, становятся подобны животным, в итоге через пять-шесть лет притягивают к себе всех слабых и потерявших волю к жизни людей и превращаются в «зверьков». А когда на структуру стаи, которая становится племенем, накладываются самые простые верования и появляются шаманы, кстати, как и патриархи, зачастую вполне адекватные люди, ради выживания встраивающиеся в систему общины, через поколение процесс становится необратим.

Может, это сложно? Вроде нет. Достаточно простое и логичное объяснение поведению людей, потерявших всякий человеческий облик, не в одном конкретном месте, а в разных областях и странах по всей планете. Никакой магии и потусторонних сил, всё на поверхности. Вот только до Чёрного Трёхлетия это были лишь теории, основанные на многочисленных одиночных примерах и опытах над людьми, а после всё превратилось в злую реальность, с которой нам теперь приходится сталкиваться и бороться.

Папироса в моей руке истлела, одну затяжку только сделал, задумался и не покурил. Щелчком бумажная гильза отправляется в костёр. Огонь моментально пожирает белый цилиндр, и я прикуриваю новую папироску. Снова затягиваюсь, выдыхаю, смотрю на багровые уголья, и мысли опять возвращаются к дикарям.

Как ни крути и чего ни думай, а ближе к лету на нас накатится одна, а то и две орды дикарей. Размножаются эти твари быстро, действуют решительно и за счёт этого уже не один анклав на территории бывшей Испанской республики зачистили. Сколько их будет? Точно не знаю, даже несмотря на показания пленных, захваченных во время боя вблизи Понтеведры, представить более или менее точные цифры нельзя. Минимум от трёх до пяти тысяч самцов, не считая самок и детёнышей, которые после уничтожения кормильцев тоже в атаку полезут, а максимум до десяти – пятнадцати тысяч боеготовых «зверьков». Мы их изничтожим, для меня это непреложный факт, но и сами понесём какие-то потери, а главное, будем вынуждены тратить на войну боеприпасы и вместо дела заниматься отстрелом двуногих тварей.

Мне это не нравится, и значит, нам необходима новая тактика борьбы против дикарей. Однако какая? Вопрос серьёзен, и просто так, с кондачка его не решить. Была бы хорошая авиация, поднял бы в небо звено разведчиков и эскадрилью бомбардировщиков и обрушил бы на дикарей напалм, химию и бомбы. Но чего нет, того нет, авиации и на родине не шибко много, и для неё работы непочатый край. В итоге что можно противопоставить «зверькам» помимо жёсткой активной обороны? Не так уж и много. Диверсии против вождей и шаманов и их отстрел снайперами. Засады в узких местах, минирование бродов и горных перевалов. Пожалуй, и всё. Затратно, конечно, и суеты много, но больше идей пока нет, хотя поиск их продолжится, ибо дикарей всё равно придётся истреблять, и чем раньше начать эту Реконкисту, тем для нас лучше.