Эра Мангуста. Том 5 - Андрей Третьяков
Оттуда меня перекинуло на яхту. Я был уже постарше, мои родители весело смеялись, держась за руки под брызгами, падающими на них из-под носа быстроходного судна. Я сидел на палубе, позади них и наслаждался радугой в этих брызгах и общим настроением.
Следующая картинка — скандал. Мать отчитывала отца за то, кем он стал. Но, у меня было ощущение, что этому мужчине было глубоко фиолетово всё, и претензии, и я, сидящий рядом, и вообще весь этот мир. Он витал в своих мыслях, не обращая внимания на заслуженные упрёки.
Потом я увидел его похороны. Чувствовал влагу слёз на своих щеках, руку матери, до боли сжимающую мою ладонь, видел незнакомых людей, которые выстроились в очередь, чтобы сказать фальшивые, ничего не значащие слова.
Временные промежутки между воспоминаниями сокращались, становились короче, насыщенность эмоций росла. И вот, позавчерашний день. Предложение об аренде дома, стопка купюр, которую я не заметил на столе ректора, стыдливо прикрытая каким-то документом, договорённость, лекции, обед, обожание в глазах моих девушек, ожидание гостей, праздник. И две смерти в очень, я бы сказал, постыдной позе.
В воспоминании я увидел кучу таблеток, не замеченных мной ранее, на прикроватной тумбочке. Весёлой расцветки с отпечатанным изображением криспа — макра животного происхождения. Скорее всего, какой-то наркотик.
И вдруг я вынырнул из этого безумия, обнаружив себя стоящим на коленях, с силой вцепившись в руки соседних девчат. Надеюсь, я никому не сломал тонкие изящные кисти. Трое девчат, также, не расцепив руки, валялись на полу в глубоком обмороке, четвёртая, напротив меня, полностью копировала мою позу.
И эту четвёртую вдруг стошнило. Сильно, её выворачивало минуты полторы, после чего она упала, плечом попав в собственную зловонную лужу и затихла.
Сразу после этого всех девушек начало колотить, как будто через нах пропустили ток высокого напряжения, в испуге я хотел бросить их руки, но не смог разжать свои собственные кисти, они меня не слушались. Это продолжалось минуты три, после чего девчата упали обратно на пол, полностью обездвиженные. Я даже усомнился в том, что они ещё живы.
В этот момент мои кисти, как и ладони девушек, наконец, разжались. Львович подошёл ко мне и подал руку.
— Вставай, герой! — негромко сказал он. — Ты справился, молодец. Извинения и объяснения будут чуть позже, надо доиграть партию.
От ментаторов, без вызова, на трибуну для свидетелей поднялся сухонький старичок. Он был настолько подвижным, что его движения никак не коррелировались визуально с его внешним возрастом. Прокашлявшись, он сказал хорошо поставленным голосом:
— Дамы и господа, осмелюсь утверждать, что эти четыре бедолаги, — он показал рукой на всё ещё лежащих девушек. — Находятся под мощнейшим ментальным контролем. Нам ещё предстоит выяснить, как это было сделано, ибо вне человеческой власти обладать таким мощным контролем. Первичный вывод — был использован невероятно мощный артефакт неизвестной нам природы. Его однозначно надо найти, он представляет собой угрозу национальной безопасности!
Он взял стакан, налил в него воды из стоящего рядом графина, и немного отпил. Снова прокашлявшись, продолжил:
— Но есть и хорошие новости. Влияние на девушек полностью нейтрализовано, а кукловод, командующий ими, скорее всего словил «откат». Не факт, что он умер, возможно, артефакт имеет защиту, но досталось ему в любом случае значительно, и ближайший месяц, если он выжил, повторюсь, он будет не дееспособен. Так же наш общий вердикт — погибшие покончили с собой самостоятельно, под ментальным управлением того же артефакта.
Он сделал ещё глоток, уже привычно откашлялся и вновь заговорил:
— Более того, даже сексом они занялись под принуждением, всего лишь для создания красивой картинки и легенды. Приношу глубочайшие соболезнования тем, кому эти двое были близки и важны. Их убили, но это был не Мангустов, против кого всё это и было направлено! Требую немедленно освободить графа, поскольку его невиновность подтверждена.
Лавки со зрителями судебного процесса взорвались эмоциями. Кто-то радостно орал, кто-то осуждающе свистел, несколько человек плакало, равнодушных не было.
Охранник, стоящий рядом со мной с магоподавителями наготове, беспомощно посмотрел на судей. Толстяк отрицательно покачал ему головой и схватил молоток.
— Тишина! — надрывался он, оставляя колотушкой заметные вмятины на столе, позабыв про специально поставленную дощечку. — Все успокоились, суд не закончен!
С неохотой люди замолчали. Вокруг девушек в это время суетились лекари, приводя их в порядок. Когда наступила тишина, а бледных девчат усадили на лавку, судья продолжил:
— Ввиду открывшихся обстоятельств претензии и обвинения с графа Мангустова снимаются! Дело отдаётся на доследование! Граф Мангустов вправе посчитать себя пострадавшей стороной и подать иск против государства Россия. У вас есть такое желание, граф?
— Нет, — выдавил я. — Абсолютно!
Алексей Львович одобрительно покивал головой.
— На этом суд объявляю завершённым! — торжественно объявил пухляш.
Следователь тут же подскочил ко мне поближе, и сказал на ухо:
— Теперь я готов ответить на твои вопросы.
— Они есть, — скривился я. — Но сейчас мне нужен душ и нормально поесть!
— Душ потерпит? — улыбнулся следак. — А что касается поесть, прямо напротив очень неплохой ресторанчик, думаю, твои близкие тоже захотят послушать и поесть.
А на мне уже повисли сразу четверо: Надя, Наташа и Аманда, сзади их всех обнимал Сергеевич. Услышав предмет обсуждения, они тут же согласились со следователем, что ещё немного потерпят меня вонючего.
Когда мы всей толпой, включая, кстати, живого старичка-ментатора, расселись за столом и сделали заказ, Львович сказал:
— Я понимаю ваше любопытство, но давайте дождёмся вин и коньяков всяких, их быстро подадут, как и закуски к ним. Я хочу начать объяснения с тоста!
Народ согласно загудел, что-то обсуждая друг с другом. А я просто сидел и наслаждался тем, что оказывается, абсолютно не ценил, воспринимая как данность — свободой.
Совсем скоро стол заполнился мясными и сырными нарезками, тарелками с овощами и фруктами, соленьями и моченьями, включая грибочки, спаржу, огурчики с помидорками, кучей рыбы. Принесли так же кучу вин и крепких напитков. После того, как официанты разлили всем желающим то, что они желали, следователь встал, подняв снифтер с коньячком.
— Уважаемые! — начал он. — Сегодня закончилась сложнейшая операция. Точнее закончился первый её этап. И теперь я могу рассказать подробности, и должен извиниться перед тобой, Андрей. В этой операции ты был главным действующим лицом, при этом, к сожалению, я не мог посвятить тебя в детали для создания достоверности внутри твоей головы.
Он поднял свой бокал и провозгласил:
— За нашего героя!
Последовал звон сталкивающегося хрусталя и стекла, все яро поддержали тост. А потом Алексей Львович продолжил:
— Прежде всего приношу свои извинения за хреновое питание, а главное, за общую камеру, где тебе пришлось покалечить одного из уродов. В своё оправдание сообщу тебе, что он педофил-мужеложец, приговорённый к казни, так что ты попытался сделать мир лучше. Это было необходимо для погружения твоего мозга в атмосферу несправедливо осуждённого. Все менталисты и ментаторы настоящие, не купленные нами. Мы не могли рисковать. И ты поверил. Я видел, как ты кипел в некоторых моментах, и это было великолепно для расследования.
Он приподнял бокал, дистанционно чокаясь лично со мной. После чего демонстративно пригубил.
— Всё прошло как по нотам, весь суд, реакции судей, твои, а главное, бедных девочек-свидетельниц. К сожалению, мы не смогли докопаться до их управленца. Но, будь уверен, если тот и выжил, минимум на пару месяцев он превратился в овощ и тебе не угрожает. На самом деле, в наших архивах уже был подобный случай создания системы такого управления. Но тогда расследование закончилось провалом. По большому счёту, как и наше. Но мы работаем, я не сдамся, поверь мне! Главный вопрос, который я пока не понимаю, почему он не использовал артефакт сразу на тебе, а пошёл таким сложным путём. Но и это мы выясним, гарантирую!
— То есть я был просто червячком на крючке, наживкой, — констатировал я. — Не очень приятные ощущения.
— Скажи мне, мой дорогой товарищ, — мягко улыбнулся Львович. — Ты бы предпочёл не проходить через это, но при этом дальше мучиться от преследования неизвестного врага? Или попытаться его достать ценой недолгого дискомфорта? Я вот почему-то уверен, что
