Граф Суворов - Иван Шаман
Странное слово, хотя в этом мире много непривычного. Но вот если смотреть в окно — перед домом на стоянке несколько машин, я кажется даже марки могу различить. Среди привычных мерседесов и порше главенствовали с трудом узнанные москвичи, чайки и волги, которые я опознал только по логотипам. Хищными формами они ничуть не уступали самым современным иномаркам.
Значит здесь история пошла по другому пути, но общего было слишком много. А значит пошла она относительно недавно, лет сто назад, может чуть больше. Остался ли род Романовых у власти? Что вообще произошло в мире за это время? Вопросы сыпались один за другим, но единственное что я сейчас мог — вновь и вновь насыщать свои чакры праной.
Я, не став терять время, вернулся к Основе. Первая или седьмая чакра, базовая при изучении духовных практик. Практики старающиеся все объяснить наукой связывали ее с гормональным фоном, репродуктивными функциями и либидо. Теоретики и мечтатели — со стихией земли. И те и другие были одинаково далеки от истины, но в чем-то правы.
— Вот он, Василий. — раздался уже знакомый Романа, и открыв глаза я увидел двух военных. По сравнению с приземистым и широкоплечим Василием мой дядька выглядел худым, хоть и поджарым. — Знакомьтесь, приемный сын Бронислава — Александр, твой денщик и воспитатель — Василий Строганов. Верный слуга семьи и мой товарищ.
— Здравствуйте. — я попробовал подняться со стула, чтобы пожать здоровенную лапищу, но в глазах потемнело. Пришлось прогонять энергию через глаза и шею, чтобы не упасть без сознания.
— Здравствуй, дружочек. — пробасил мужчина слегка за сорок, с явной сединой в черных коротко стриженных волосах и бороде. — Где-ж тебя такого тощего подобрали? С улицы небось?
— Ну да, ты почти угадал. — хмыкнул Роман. — Вверяю тебе жизнь племянника. Все, мне пора, отец ждет.
— Я вас не подведу, ваше сиятельство. — козырнул мужчина.
Мы вместе проводили взглядом быстро удаляющегося по коридору дядьку, и только когда он скрылся из глаз Василий повернулся ко мне, и чуть присел, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
— Ну что, шпаненок, идти можешь? — с ласковой улыбкой спросил мой денщик.
— Это вы сейчас меня оскорбить попытались? — оскалившись спросил я, чем заставил Василия отступить на пол шага и усмехнуться.
— Эк как. — крякнув усмехнулся денщик. — Похоже не на помойке нашли. Тем лучше, и как же мне к вам обращаться? Ваше сиятельство, как к Роману Мирославовичу? Не выйдет у нас с вами так разговоров, особенно учитывая, что я старший, да еще и кровник вашего дядюшки.
— В таком случае можно на ты. Но только без посторонних. — решил я.
— Ну спасибо, облагодетельствовал. — рассмеялся Василий, но глаза его оставались совершенно серьезными. — Идем, Александр, я помогу.
Честно признаться помощь его оказалась совершенно не лишней. Пусть дух мой был тверд, тело оказалось перегружено, и когда я уже решил, что хватит издевательства над организмом и пора передохнуть, денщик распахнул передо мной двери в большую светлую комнату. Кровать, тумбочка и письменный стол с компьютером, а еще две двери.
— Это ваша временная спальня и кабинет, до официального признания. — разъяснил Василий, помогая добраться до кровати. — Я уже распорядился, так что вскоре принесут еду. Если есть вещи — можете сложить их в шкаф.
— Только то, что на мне. — честно признался я.
— Тем легче, не придется привычные джинсы менять на форму. У нас с этим строго. — ответил Василий, отойдя к двери. — Правда твоего размера вряд ли найдется, прикажу ушить. Рубаха, ночнушка…
— Стой. Не надо ушивать, лучше пусть принесут халат и кимоно, на два размера больше. — решил я. — В таком виде мне людям лучше не показываться.
— И откуда тебя такого умного взяли? Верно все говоришь, и с такими манерами, и в таком виде — лучше, чтоб никто посторонний тебя не видел. А то скажут еще — Суворовы бродяжек в род берут. Не далеко от истины, конечно. — поморщившись произнес Василий, явно эта тема ему не доставляла удовольствия.
— О чем это ты? — спросил я, но в этот момент в двери тихо постучали и денщик, приоткрыв створки, внес поднос с большой миской накрытой крышкой, столовыми приборами и парой глубоких тарелок. В животе предательски заурчало, и я, сам не знаю как, тут же оказался за столом.
— Куриный бульон, картофельное и фруктовое пюре. — прокомментировал Василий, указывая на блюда. — Лучше для восстановления нет. Не торопись.
— Спасибо. — поблагодарил я, подвигая к себе ароматно пахнущую жидкость. Ну, приятного мне аппетита. Судя по состоянию тела есть ему стоит с крайней осторожностью, иначе вырвет, но я могу чуть повлиять на этот процесс, задействовав с чакры воды и огня. Утихомирить кишки и желудок, подавив ненужные сейчас рефлексы, и все равно есть придется очень маленькими порциями.
— Не торопитесь, ваше сиятельство, отбирать никто не станет. — усмехнувшись повторил Василий, видя, как я осторожно вливаю в себя первую ложку.
— Вместо того, чтоб издеваться, лучше расскажи про мою новую семью. — попросил я. — При чем тут беспризорники?
— Интересно, как ты можешь про Суворовых не знать? — саркастически хмыкнул денщик. — Да не давись ты. И не боись, паря, нет в этом ничего плохого. Наоборот — хорошо, что спрашиваешь. Верно, толк из тебя выйдет, коли во время тренировок не издохнешь. А про деток, старая это история.
Про Александра Васильевича ты поди слышал? Да кто не слышал из тех, кто на русском говорить умеет? Великий полководец — слуга царю, отец солдатам. Некоторые его в величайшие приписывают, с Македонским, того же имени, сравнивают, да только был за ним один большой грех — за время всех подвигов и свершений, детишек настрогал мало. — начал рассказывать Василий. — А потому уже внук его чуть династию не закончил. На смертном одре назначил своего адьютанта — наследником. Принял в семью.
— Как так можно, постороннего человека. — не поверил я. — Ладно ребенка, но взрослого, да еще и перед самой смертью…
— Там все просто было, и хорошо. Адьютант был на пятнадцать лет моложе, своих детей не имел, а потому взяв имя Василия Константиновича стал продолжателем военного дела Суворовых. Да только и ему не повезло — оказался бездетным. — продолжил денщик. — Так что отец вашего приемного деда и сам из сирот. Выбрал его Василий
