Максим Резниченко - Мертвый Город
Время срывается, будто обезумевшее, наполняя воздух грохотом выстрелов, криками ребят и ревом тварей. Я бросаюсь с места и за секунду преодолеваю расстояние до ребят. Соня так и не успела поднять свой автомат. Черты ее враз побледневшего лица заострились и сделали девушку гораздо старше. Она что-то говорит, но смысл ее слов ускользает от меня.
– Ты жив?! Где ты был?! – ее речь доносится точно через вату: глухо и невыразительно. И я не могу понять, чего больше в ее голосе: радости, злости или страха.
– Живо! Вопросы потом! – кричу в ответ и бросаю быстрый взгляд на Рыжего и Клауса. Они заметно приблизились и все так же продолжают пятиться, непрерывно отбиваясь от наседающих тварей.
Я подхватываю уже бесчувственное тело Сергея под руки и волоком тащу его до укрытия, облокачиваю к стене, оглядываюсь – никого с противоположной стороны – и возвращаюсь за Катей. Не церемонясь, оттираю Соню, пытающуюся помочь ей подняться, в сторону и так же, как Угрюмого, тащу по земле в укрытие. Заталкиваю следом Соню и успеваю крикнуть ей:
– Гляди по сторонам!
Уже на ходу одним движением меняю в автомате начатый магазин на полный, переключаю рычажок на автоматическое ведение огня. Парни, умело прикрывая друг друга, успешно пока сдерживают натиск монстров. Гориллы, как я про себя назвал человекоподобных созданий, тупо, но упорно лезут прямо под пули. Они не предпринимают попыток обойти стрелков и гибнут в больших количествах. Два металлических цилиндра появляется в моих ладонях, когда я подбегаю к парням.
– Назад! Бегом! – кричу им. – Бойся!
Стальные колечки летят в стороны, и две шоковые гранаты падают на землю перед атакующими тварями. Спешно отворачиваюсь, сгибаясь, открываю рот и зажимаю уши руками. Успеваю увидеть спины Семена и Клауса, бросившихся прочь, прежде чем звучат взрывы. В ушах все равно звенит, но глаза совсем не пострадали от яркой вспышки, что хорошо. Разворачиваюсь, вскидывая автомат. Совершенно предсказуемо обезумев от шока, твари с дикими и безумными криками, от которых мороз бежит по спине, бросаются друг на друга, рвут, кусают, полосуют когтями на лапах. Я выпускаю несколько очередей в самых ближних из них и снова «достаю» пару светошумовых гранат. На этот раз я зашвыриваю их в самую гущу свалки из черных тел, стараясь поразить тех, кто еще не попал под действие первых взрывов. Кажется, что гориллы просто не могут реветь, и визжать громче, чем они делают это сейчас, но, как оказывается, я ошибаюсь. После разрывов второй пары гранат шум поднимается такой, что я перестаю слышать автоматные очереди, а вижу только дульные вспышки вздрагивающих в руках парней автоматов. Остановившись за десяток метров до укрытия, Семен с Клаусом поливают свинцом обезумевших тварей. Какое-то движение слева. Рыжий тоже что-то замечает и моментально меняет угол ведения огня. Теперь он, не жалея патронов, но как-то слишком суетливо расстреливает боезапас. Семен целится куда-то влево и вверх, сбивая со стен пытающихся обойти всеобщую свалку тварей. Ровняюсь с ними.
– За стену! – кричу Рыжему в лицо.
Новая пара шоковых гранат летит в гущу обезумевших монстров. Боеприпасы взрываются, но звука разрывов не слышно – все перекрывает дикий ор. Только короткие и яркие вспышки на миг сверкают за спиной. Все, парни уже за стеной. Вижу, как они разворачиваются, готовясь открывать огонь, но почему Рыжий целится прямо в меня? Инстинктивно шарахаюсь в сторону. Вспышка короткой автоматной очереди на мгновенье, словно на фотоснимке, высвечивают перекошенное от злости лицо друга. Свистит рядом с головой, прямо над левым плечом. Скорее чувствую, чем слышу, как на землю за спиной падает что-то большое и тяжелое. Врываюсь в дверной проем, да так, что ноги идут юзом, не в силах погасить инерцию тела.
– Пулеметы! – ору я Клаусу, но он уже и сам, достреляв магазин в своем автомате, подхватывает стоящий у стены РПК, устраивает его в оконном проеме, передергивает затвор и жмет на спуск. Пыль со стен, земли и пороховой дым моментально окутывает его. Почти сразу к нему присоединяется и Рыжий, открывая огонь из второго приготовленного мной пулемета у соседнего окна.
Быстро оборачиваюсь, проверяя обстановку, но здесь все нормально – никто с тыла не лезет. Сергей продолжает пребывать без сознания. Он так и лежит в той позе, в которой я его оставил, прислоненным у стены. Парень находится как раз между дверным проемом и Клаусом. Катя отползла подальше от стены. Рядом с ней – Соня, она осматривает ее руку, не забывая поглядывать по сторонам. А ребята тем временем ощутимо прореживают ряды нападающих монстров. Огонь из двух пулеметов останавливает их и даже отбрасывает назад, почти к самой стене стоящего по ту сторону двора здания. Первым умолкает РПК Семена.
– Перезарядка! – кричит он.
Я занимаю позицию у окна слева от Рыжего, выбивая из автомата самых шустрых тварей, пока он не «достает» новый пулемет. Семен успевает, когда я достреливаю последний патрон из магазина своего Абакана. Оскалившись и свирепо что-то прорычав, он открывает огонь по монстрам, Новый автомат с уже полным магазином появляется в моих руках вместо исчезнувшего, что я просто отпустил на землю. Бросаю взгляд на Клауса, но тот еще не израсходовал свой боезапас, ведя огонь короткими экономными очередями. Он на миг отвлекается и смотрит на меня. Наши глаза встречаются, но я так и не понял, что значил этот его короткий взгляд. Я прикрываю его, пока он «достает» новый РПК, когда в старом закончились патроны.
Монстров оказалось много. Они прут на нас прямо в лоб, не предпринимая попыток обойти наши позиции с флангов, и это, воистину, дарит нам возможность эффективно сдерживать их яростный и безумный натиск. Грохот пулеметных очередей заглушает визги и вопли раненных тварей. Семен с Клаусом пока неплохо справляются со своей задачей по сдерживанию противника, и я решаюсь осмотреть Угрюмого, что так и сидит на земле у стены там, где я его оставил. Соня также приблизилась к Сергею, но заняться его осмотром не решается, видимо, испугавшись страшной раны.
– Ты как? – не смотря на стоящий грохот, она меня слышит и кивает в ответ. – Что с Катей?
– Перелом, – я скорее угадываю это слово по ее губам.
– Сама цела?
– Да, – снова кивает она.
Оглядываюсь на баюкающую свою руку Катю.
– Помоги ей, – указываю на нее Соне. Ничего не ответив, девушка, пригибаясь, смещается к ней.
А Сергей плох. Плох настолько, что в пору опасаться за его жизнь. Хорошо, что он без сознания и не чувствует боли. Ножом разрезаю штанину выше того места, где обильно кровоточит на ноге рана. Бросаю короткий взгляд на лицо друга, оно очень бледное и покрыто испариной выступающего пота. Ткань брюк поддается сразу, и моим глазам предстает страшная рваная рана. Будто некий зверь попытался откусить ногу Сергею, и, если бы не кость, ему бы это, наверняка, удалось. Это становится видно, когда я промываю его рану водой из бутылки. Угрюмому срочно нужно покидать этот сон, иначе он просто умрет от потери крови. Тугим жгутом я перетягиваю ему бедро, останавливая кровь. Зубами разрываю бумажный пакет в руках и щедро обрабатываю рану антисептиком. Аккуратно накладываю на нее повязку с серебряным покрытием и, снова помогая зубами, перевязываю ногу бинтом. Пластиковый шприц с обезболивающим появляется в моей ладони, и я делаю укол. Проверяю пульс. Он очень слабый и прощупывается не сразу. Плохо. Сергею нужно уходить, иначе он не проживет и часа. Он без сознания, и, естественно, не сможет сам покинуть сон, поэтому эту задачу возьму на себя я. Выбить из сна человека не сложно, как впрочем, и Плетущего, тем более что сейчас для этого соблюдены все условия: он рядом и не пытается сопротивляться. Шум, стоящий вокруг, мешает, но не настолько, чтобы я не смог сосредоточиться нужным образом и выполнить задуманное. Закрываю глаза, настраиваясь на особое зрение, и едва не взвываю от собственного бессилия: я не могу «созерцать», а иначе ничего не получится – я должен «видеть» Плетущего. Я пытаюсь снова и снова, но у меня так ничего и не получается. Распахиваю глаза и оглядываюсь. Если у меня ничего не выходит, может быть, получится у кого-нибудь из ребят? Соня заканчивает обматывать Кате бинтом руку с прилаженной к ней шиной. Почувствовав мой взгляд, она оборачивается, и я одобрительно киваю, а потом жестом зову ее. Девушка согласно моргает и возвращается к своей работе. Катя старается не смотреть на меня, но сейчас это неважно. Все разговоры после. Совершенно неожиданно Угрюмый вдруг приходит в себя и хватает меня за руку, глядя своими светло-карими глазами с узившимися почти в точку от действия обезболивающего зрачками. Видя, что он хочет что-то сказать, нагибаюсь к самому лицу друга.
– Сволочь, – он еле шепчет. – Гад… Из-за тебя… Чтоб тебя твари сожрали…
Я смотрю на Сергея, но он уже снова отключился. Бледное лицо, покрытое бисеринками пота.
