Илья Тё - Дело Господа Бога
— Мое имя Катилина, — начал он. Э-э… Однако «Катилина» скорее прозвище, чем настоящий титул. Как и у всякого патриция, мое полное имя состоит из трех компонентов. Первая часть называется prenomen. Это личное имя и звучит оно как «Флавиус». Вторая часть называется nomen. Это фамильное имя, оно звучит как «Аэциус». Номен присваивается всем мальчикам… о, простите, девочкам, по линии отца. То есть, я хотела сказать, матери… — запутавшись, Катилина помотал в воздухе тонким пальцем. — В общем, оно означает имя предка, основателя рода Аэциев… И, наконец, мое третье имя — cognomen, то и есть «Катилина». Э-э… когномен представляет собой обычное прозвище. Своего рода личное имя, которое присваивается каждой … женщине, после достижения совершеннолетия. Таким образом, мое полное имя звучит как Флавий Аэций Катилина … Вернее — Флавия Аэция Катилина — Ну, вы понимаете…
Евнух выслушал долгую тираду легата с открытым ртом, лязгнул челюстью (закрывая), потом переглянулся с товарищами.
— Отвратительно, — заметил один.
— Нет слов, — подтвердил другой.
— Да уж, — кивнул Глазго и повернул лицо к девушке. — С таким длинным именем, дорогая, вам в научники, а не в шлюхи.
После этого старший евнух немного пошамкал губами и наконец выдал:
— Теперь будешь Кэти. «Катилина — Катерина — Катрина». Замечательно, не правда ли? Отныне это твое новое имя и я присваиваю его тебе как представитель Корпорации. Запомни и отзывайся.
Он потыкал пальцем в «кирпич», что-то записав. Затем осмотрел глаза Катрины через окуляр устройства, вероятно, фиксируя рисунок глазного яблока. Проверил пульс, надев палец в одно из имевшихся там отверстий, затем взмахнул рукой и отступил в сторону.
Повинуясь короткому знаку второй из сопровождавших мужчин быстро прошел внутрь комнаты. В первую секунду Катилина даже не понял, что сейчас произойдет. Махейр как кобра метнулся к его груди и вонзился «усиками» в роскошное женское тело!
Металл вдруг вспыхнул жгучим разрядом. Катилина дернулся, не в силах сдержать крик и, мелко подрагивая, поблескивая молниями, повалился на пол. Тело оказалось обездвиженным на несколько долгих секунд. Первый сопровождающий тут же приблизился, наклонился и достал непонятную пластиковую коробочку, полную маленьких круглых вещиц, похожих на таблетки телесного цвета.
Он вытащил одну, приложив к виску девушки. Как и в случае со словами «прог», «клон» или «таблетка», неизвестно откуда Катилина знал это чудо-изобретение, обеспечивающее бессмертие смертным. Сквозь боль в голове патриция и легата сама собой возникла подсказка: таблетку называли шунтом. Шунты или «нейрошунты», насколько вспомнил Катилина, обычно изготавливались серого металлического цвета и более тонкие. Как показалось Катилине сквозь пелену отрывочных и ущербных воспоминаний, когда-то он прекрасно разбирался в их свойствах…
Выходит, что плохо!
Насколько ему известно, нейрошунт должен был прикладываться к виску и прилипать к коже. Под местным наркозом, почти неощутимо для реципиента, в черепе высверливалась микроскопическая дырка, туда проникали сверхтонкие, самоползущие силиконовые провода. Затем медленно в течение почти месяца провода просачивались внутрь мозга. В основном — во сне, будоража в спящем разуме кошмарные сны и галлюцинации. Здесь же процедура инициации дьявольского устройства оказалась катастрофически иной — быстрой, как смерть от выстрела!
«3-ж-ж…» — жадно прожужжал шунт.
Его корпус мелко завибрировал и выпустил свои проводники — без наркоза. Силиконовые усики-нервы выскользнули из шунта, пронзая кожу, плоть, кости и устремляясь вовнутрь. В мозг воткнулись как будто тысячи маленьких игл! В мгновение ока опутав голову бывшего кавалериста изнутри, они оплели извилины, захватили ствол, мозжечок. Затем спустились дальше, петляя меж позвонками, пронзая горло, впиваясь микроскопическими лезвиями в сам спинной мозг.
Катилина спазматически дернулся, закричал и упал — ноги его не удержали. Он согнулся на вибрирующем полу изломанной дугой, закружился на спине как юла. Боль казалась просто неописуемой и ужасной. Если бы с него сейчас живьем сдирали кожу, агония плоти вряд ли бы оказалась сильней. Силиконовые нити не просто прошивали тело как ткань на швейной машине, задевая отдельные нервные окончания. Они проходили сквозь сами нервы, расползаясь по организму с невероятной скоростью и как бы дублируя нервную систему человека!
Катилину вырвало. Руки свело судорогой от напряжения. Тело вибрировало бешеной мелкой дрожью.
Но вот минули секунды — и все кончилось. Каждая клеточка его изнасилованного наукой организма по-прежнему горела, пронзенная тончайшим силиконовым усом. Но теперь Катилина мог двигаться — шевелить дрожащими руками, взмахнуть ресницами над воспаленными глазами.
Сверху высокой тенью под кружащимся потолком навис человек по имени Глазго. Экс-легат хлопнул веками — евнух ухмыльнулся.
— Катрина. Бета-19-725, — произнес он, — теперь это твой номер, детка. Отзывайся.
Потом Глазго выпрямился и, отстегнув от пояса махейр-электрошокер, с размаха врезал пленнице энергетическим разрядом в висок.
Дубинка затрещала, посыпались искры. Словно молния прошила легату мозг. От резкой нечеловеческой боли Катилину снова парализовало. Закатив глаза и скрючившись в нелепой позе, он застыл на полу. Холеное женское тело стало бездвижно как труп.
— Добро пожаловать в Школу! — отсалютовал евнух полуобнаженной девушке и крикнул своим. — Изделие в сторону. Следующая!
Четыре оставшиеся в прайде женщины испуганно забились вдоль стен.
Трое мужчин развернулись к ним, поигрывая дубинками.
Поза 3
Женщины в клетках
На какое-то время Катилина полностью потерял способность двигаться, но остался способным видеть. Голова, замершая на полу пустой тыквой, смотрела туда, куда уставилась в момент падения — на дверь.
Затем, его тело грубо оттащили в сторону, и, уткнувшись затылком в стену, он мог наблюдать, как через только что выстраданную им пытку проходят его «подруги». Подруги по несчастью, конечно. Одна за другой.
Через десять минут все было кончено.
Осторожно отталкиваясь от стены все еще не послушными, безвольно болтающимися руками, Катилина пополз вперед.
Все девушки реагировали на «процедуру» по-разному.
Мерелин и Лилит, которым, по всей видимости, проходить через такое было не впервой, тихо давились слезами, но при этом послушно и молча дожидались, пока пройдет парализующий шок, безвольными тушками валяясь вдоль стен.
Эффи, которую обрабатывали второй и которая соответственно смогла прийти в себя сразу за Катилиной, громко и грязно ругалась, уткнувшись лицом в колени.
И только Роксана, полностью подавленная не только болью, но и окончательным осознанием своего бесправного состояния, рыдала взахлеб. Слезы лились по ее лицу ручьем, у Рокси случилась настоящая истерика. Она то билась головой об пол, то сдавленно завывала и вытягивала шею как раненая волчица.
Отталкиваясь от пола, Катилина подполз к центру комнаты — поближе ко всем. Дышать было тяжело. Сраженная электрическим шоком диафрагма с каждым движением обжигала мозг волной боли.
Немного зло Катилина посмотрел на Мерелин. Та чуть шевелила губами и, по всей видимости, уже могла говорить.
— И что теперь? — спросил экс-легат у «старшей» их прайда. — Период адаптации закончен?
Мерелин опустила ресницы.
— Закончен, — медленно подтянув руку, она вытерла мокрые глаза. — Мы зарегистрированы, поздравляю.
— Вот спасибо. И что, так всегда?
— Нет. Обычно шунт вставляют в висок под общим наркозом. Но нигде не регламентировано, что агнатов нужно шунтовать без боли. Процедура проводится по усмотрению старшего евнуха.
— Эту сволочь зовут Глазго Деморти, если не ошибаюсь?
— Господин Глазго Деморти. Ага. Весельчак, правда?
Вслед за Эффи легат грязно выругался — с вывертом, по-кавалерийски.
— Сдерживай себя, — укорила его Мерелин и тоже поднялась, с трудом двигая конечностями. — Нужно терпеть. Нужно вставать. Они вернутся через несколько часов, а потом… Ты слышишь крики в коридоре? Скоро наша троица евнухов вместе другими группами по нейрошунтованию пройдет по всем камерам. После этого новые прайды погонят на общий сбор… Если не сложно — помоги Роксане, она так голову себе разобьет.
Кавалерист кивнул и, закинув роскошные женские волосы за спину, пополз к рыжеволосой.
* * *Время постепенно шло, и девушки медленно приходили в себя. Жизнь в «отстойнике» возвращалась в привычное русло. По заверениям Мерелин «до утра» охранники должны были закончить процедуру нейрошунтования, а затем вывести наложниц на общий сбор для знакомства с расписанием и администрацией Школы.
