Илья Тё - Дело Господа Бога

— Это кошмар, — внезапно сказала Роксана, недавно отошедшая от рыданий. — Признаться, я никогда не верила в загробное существование. И уж конечно не ожидала, что оно будет таким.

Хрупкая рыжая красотка не обращалась к кому-то конкретно. Это был не вопрос, а скорее, отголосок рыданий, слезы которых едва обсохли на щеках девушки. Однако, к удивлению Катилины, Роксана получила ответ.

— А чего ты хотела? — столь же внезапно, но неожиданно хрипло прикрикнула черноволосая Эффи. — Ангелов с арфами и господа, мать его, бога, протягивающего тебе манну на фиговом листе?

«Странное имя Эффи, — отвлеченно подумал легат. — Какое-то ненастоящее, словно игрушечное. Так могли бы назвать собачку, если бы та имела соответствующий окрас…»

— Не знаю, чего я ожидала, — возмутилась рыжая, — но, по крайней мере, не собиралась становиться после смерти рабыней в гареме.

— Видишь ли, — медовым голосом вмешалась синеволосая Лилит, — большинство агнаток, в частности Мерелин, Эффи и я, подписали свой контракт на бессмертие добровольно. И только вы с Катилиной попали сюда без своего согласия. Но поверьте, если бы вы были вольны в своем решении, то вряд ли бы отказались. Насколько я понимаю, Роксана, в своем, виртуальном «программном мире» ты умерла? Здесь тебя воскресили. За это ты отслужишь наложницей предписанный срок и станешь свободной. Но главное — сколько бы лет ни прошло, — здоровой и молодой. Так что все происходящее не так плохо. В гаремах нормально кормят, там хорошее обслуживание, роскошные апартаменты, мебель. Есть мнемо-фильмы и развлечения. Уверена, ты привыкнешь.

— Да черта с два! — с силой возразила Роксана. — В том, в своем мире, который вы почему-то называете виртуальным, я была профессиональной спортсменкой, играла в теннис, если это слово вам что-нибудь говорит. И я не понимаю, почему здесь я должна стать шлюхой, удовлетворяющей мужиков, да еще в компании с четырьмя другими женщинами!

— Ты умерла. Воскрешена после смерти и получила новое тело, — по-прежнему ласково возразила Лилит. — Неужели мало?

— Но тело нужно отработать, верно? — Роксана горько покачала головой. — Лежа на спине или стоя на коленях? Я полноценная личность и, знаешь, в том, прошлом, моем настоящем мире я вполне могла оплачивать свои счета. И никому не позволено решать за меня. Никому!

— Ну что ж, — Эффи хищно блеснула зубами. — Этого права никто у тебя не отнимает. Расскажи о своем желании старшему евнуху, заполни форму, подпиши согласие на утилизацию, и тебя уничтожат. Точнее — сотрут твою память. Тихо и безболезненно. А в голову этому клону, — Эффи ткнула Роксане в лоб, — посадят другого «прога» из виртуальности, более сговорчивого. К этому ты готова?

Роксана испуганно замолчала, в ужасе проглотив неожиданно застрявший в горле комок. Слова Эффи действительно звучали пугающе. И не для неё одной — Катилина мрачно потер свой точеный женский подбородок. С каждым часом положение легата в новом мире выглядело все менее воодушевляющим.

— Послушайте, — устало и почти умоляюще простонала Мерелин, обращаясь сразу ко всем, — Роксана только что очнулась… Чего вы взъелись? Эффи, Лилит, не нужно так шокировать новых агнаток.

Эффи злобно вскинулась, но Лилит ответила раньше.

Как «так»? — нежно улыбаясь, воскликнула она. — Так жестоко? Я просто хочу, чтобы подружки не питали иллюзий относительно нашего будущего и своего выбора.

Она снова повернулась к Роксане:

— Ты возможно, не знаешь, но твое новое тело, вот это тело, тело рабыни-агната, оно бессмертно. Служа наложницей, ты не можешь умереть. На постельных девушек действует особая страховка. Что бы с тобой не случилось — тебя воскресят. Вырастят новое тело и вложат в него старую память. Наше изготовление и содержание, таким образом, стоят очень дорого. Среднестатистический раб, например, оценивается на рынке в миллион ка. Хотя, конечно, такая высокая цена поддерживается искусственно, и воскрешения для наших изготовителей почти бесплатны. Но официальная стоимость именно такова. У тебя найдется подобная сумма? Если да, то вперед, на свободу!

Не получив ответа, Лилит обвела рукой комнату.

— Все, кого ты видишь перед собой, кроме тебя и Катилины, все мы умерли и воскрешены. Мы — агнаты, клоны, выращенные искусственно и имеющие память умерших где-то людей. Ты умираешь — тебя воскрешают. Затем, если нет соответствующей суммы на счете, тебе предлагают отработать цену своего бессмертия. Или умереть. И ты подписываешь контракт. По-настоящему, как мы с Мерелин и Эффи или как вы с Катилиной — самим фактом своего производства на фабрике.

Но дальше — больше. По завершению срока, когда ты получишь свободу, ты получишь вместе с ней и приличное выходное пособие, на которое вполне безбедно можно прожить несколько сотен лет. Купить себе дом в одном из приличных кластеров, но… все мы смертны. А деньги кончаются. Ты понимаешь меня? Как бы хороша ты ни была, как бы ни была красива и умна, как бы ни была образована и опытна, людей слишком много. Ситуация такова, что из миллиона человек работу находит один. Кому ты нужна, если есть слуги-машины и заводы-роботы?

Никому. Поэтому сколько бы ни было велико выходное пособие, пройдут годы, и ты вновь оказываешься перед выбором: подписать очередной «рабский» контракт или же вести нищенское существование в кварталах для диких когнатов, медленно старея и понимая, что рано или поздно, спустя всего несколько десятилетий, такой контракт тебе все же придется подписать. Чтобы не умереть от старости!

Легат взглянул на Роксану. Казалось, от рассказа синеволоски девушка впала в ступор. Губы ее задрожали, глаза сами собой покрылись блестящею пеленой.

— Значит, даже если я получу свободу… выбора нет?

— Ты понятлива, — кивнула Лилит.

Беседа смолкла.

— Ладно, — произнесла Мерелин, глубоко вздохнув, — весь прайд в сборе, так что нам осталось только выждать период адаптации. Мы скоро выйдем отсюда, Роксана. Давайте спать.

Зуммер на двери снова заиграл, и, плавно поднявшись наверх, белая пластиковая дверь обнажила входной проем. Через проем, чуть не ударяясь о верхний край дверного косяка (а он возвышался над полом метра на два), в комнату вошел человек со странным предметом в руке, внешне напомнившим Катилине плоский белый кирпич с большим отверстием в середине. Вошедший, как уже отмечалось, был очень высок, а также узкоглаз и подозрительно смуглокож.

«Азиат» — всплыла в голове Каталины незнакомая ассоциация. Чертами лица визитер походил на гунна из степей Паннонии, с которыми Катилина так славно резался в день смерти. Вот только незнакомец блистал гладко выбритым подбородком, а гунны носили длинные косы и косматые бороды. Зато разрез глаз нельзя было спутать ни с чем — гунн ведь и есть гунн, даже выбритый и снабженный неведомыми приборами…

— Добрый день, — вежливо заявил «узкие глаза». — Мое имя Глазго Деморти. Сегодня я ваш дежурный евнух. Буду заниматься, барышни, вашим личным осмотром и контролем обучения. Так сказать, как партии из изделий, подлежащих последующей реализации.

Хохотнув, евнух шагнул вперед. За его спиной маячило еще двое мужчин, которые быстро проскочили в комнату, сжимая в руках устрашающего вида металлические палки, с «усиками» на конце, меж которых то и дело проскакивали шипящие разряды. Возможно, решил Катилина, перед ним пресловутый «махейр»…

По очереди, очень быстро, Глазго посмотрел на каждую из наложниц, затем поднял «кирпич» и с чем-то сверился. Мерелин невольно поежилась. Лилит и Эффи, несмотря на скандальный характер, сидели тихонько, почти не шевелясь, как будто вжавшись телами в пол. Роксана, по своему обыкновению неподвижно лежала на полу, спрятав лицо в ладони. И только Катилина-девица сидела с высоко поднятой головой, откровенно и даже несколько нагло рассматривая незваных гостей.

«Узкий глаз» прищурился. Очи его превратились в щелочки.

— Та-а-ак, — с не скрываемой радостью протянул он, — похоже, у нас тут сидят девчонки покрепче. Ну что ж, господа, начнем вот с этой.

И он ткнул пальцем легату в лоб.

— Назови свое имя в прошлой жизни, — «гунн» подошел к Катилине и чем-то щелкнул, подняв свой прибор. — Если было два имени и фамилия, можно назвать и то и другое.

— Имя? — от неожиданности Катилина даже немного растерялся. От псевдогунна он ожидал скорее пинка сапогом в живот, нежели обычных слов. Однако вопрос об имени внезапно прорвал в его мозгу некую заслонку. Неожиданно для себя легат вспомнил составляющие его звуки с удивительной четкостью и подробно.

— Мое имя Катилина, — начал он. Э-э… Однако «Катилина» скорее прозвище, чем настоящий титул. Как и у всякого патриция, мое полное имя состоит из трех компонентов. Первая часть называется prenomen. Это личное имя и звучит оно как «Флавиус». Вторая часть называется nomen. Это фамильное имя, оно звучит как «Аэциус». Номен присваивается всем мальчикам… о, простите, девочкам, по линии отца. То есть, я хотела сказать, матери… — запутавшись, Катилина помотал в воздухе тонким пальцем. — В общем, оно означает имя предка, основателя рода Аэциев… И, наконец, мое третье имя — cognomen, то и есть «Катилина». Э-э… когномен представляет собой обычное прозвище. Своего рода личное имя, которое присваивается каждой … женщине, после достижения совершеннолетия. Таким образом, мое полное имя звучит как Флавий Аэций Катилина … Вернее — Флавия Аэция Катилина — Ну, вы понимаете…