Михаил Михеев - Конец операции переход
— Вот и ладушки. А теперь, ребята, у вас неделя отдыха. Можете съездить в город, расслабиться. Только не сравняйте мне его с землей.
— Простите, но мы останемся, — ответил ему Сенюков. — Нам на этом корабле служить, значит, нам и руководить ремонтом.
— Хорошо. Господа офицеры, не смею больше вас задерживать.
— У меня тут вопрос возник, — поднял вдруг голову молчавший до того Сомов. — А не могли там америкосы отметиться? Может, из-за этого и проблемы?
— Сомневаюсь, — задумчиво отозвался командующий. — Я слышал, что до войны они не смогли выйти в параллельные миры, хотя и занимались чем-то подобным. А в войну… С ресурсами у них тоже был не густо. Да что там, не было у них лишних ресурсов. А от внедренцев у нас контрразведка есть.
Уже на борту «Громобоя, в боевой рубке, где их никто не мог услышать, Сенюков сказал:
— Ребята, не хочется думать о своих плохо, но это задание для смертников. И контрразведчикам нашим я не слишком доверяю — они не один раз уже ошибались, да так, что… А, да что там. На всякий случай возьмите из арсенала автоматы и из своих кают без оружия — ни шагу. Петя, особенно это тебя касается.
— Да ладно тебе… — чуть смущенно прогудел Сомов.
— Не ладно, а выполняй. Это ко всем относится, ясно?
— Так точно! — дружно рявкнула команда.
* * *В город они все-таки выбрались. Произошло это через девять дней, в последний вечер перед отплытием, когда все было погружено, установлено, сто раз проверено и перепроверено. В конце концов, они были сейчас никому не подконтрольны, на суше не были давно, а когда в следующий раз удастся отдохнуть — и вовсе неизвестно. Поэтому, взяв катер с «Громобоя», бравый экипаж бодро преодолел восемьдесят миль и в полном составе десантировался в порту, где стояли у причала иностранные военные корабли и уже налаживался мирный быт, то есть разрешали ходить по улицам ночью и, при наличии денег, покупать все, что заблагорассудится.
Первой жертвой отдыхающих подводников стал частный ларек у входа на пристань. Ларек уже закрывался, но Ильич громогласно пообещал хозяину, что если тот сейчас же не выдаст им требуемое, то «они ему такое устроят…» и в доказательство взял ларек левой рукой за угол и слегка приподнял. После этого им были немедленно выданы две бутылки водки и какая-то колбаса на закуску. Приняв на грудь по сто пятьдесят и рассудив, что водка неплохая, а они, в конце концов, не варвары какие-нибудь, экипаж решил оплатить водку по справедливой цене. Получив примерно треть от указанного на ценнике, хозяин начал было протестовать, но его пыл быстро охладили вид адмиральских погон Сенюкова и его железный кулак, оставивший большой, быстро темнеющий синяк на скуле горе-предпринимателя.
Прикончив водку, слегка пошатываясь и горланя на всю улицу непристойную песню, они пошли гулять по городу. Редкие патрули связываться с ними не рисковали — здесь еще не разучились уважать офицерские погоны.
Возможно, выход в город закончился бы самой обычной пьянкой, если бы не три слегка подвыпивших матроса с французского корвета, тоже не ко времени решившие поискать развлечений в ночном городе. Две компании, уставшие от дисциплины и долгого плавания и жаждавшие приключений, неумолимо сближались, пока не столкнулись нос к носу на пустой и пыльной улице засыпающего города. Французы, сильнее других пострадавшие в этой войне, решили хотя бы на словах продемонстрировать, кто сейчас хозяин в городе, и это решило все дело…
— Слушай, Серега, ты французский изучал, тебе и переводить, — вынес вердикт Сенюков.
Малинин задумчиво пожевал губами и перевел, в точности воспроизводя обороты чужой речи.
— Та-ак, — протянул разом протрезвевший Волков, — они что же, обозвали нас всех пассивными гомосексуалистами?
— Да, ты правильно понял, всех козлами, а тебя, Степа, еще и рыжим козлом.
— Мужики, да что же это делается? Меня оскорбляют, а все молчат? Чья сегодня очередь безобразия нарушать?
— Моя, — просто ответил ему Сомов.
— Слышь, Ильич, уступи очередь, а? Ты ведь уже ларек тряс.
Сомов секунду подумал, а потом ответил:
— Но ты вместо меня три раза дежуришь по камбузу.
— Годится. Ну, я пошел.
Волков снял фуражку, отдал ее Васильеву и не торопясь, вразвалочку двинулся к ожидавшим его французам. Подойдя к ним на три шага, он остановился, поглядел на них сверху вниз (его рост был метр девяносто два) и совершенно спокойно, на сносном английском высказал им, кто они такие и, не мелочась, кто такие французы вообще. После этого, не давая им опомниться, он подпрыгнул и в прыжке с разворота достал самого рослого из противников по голове тяжелым ботинком. Того отшвырнуло в сторону, прямо на одного из товарищей, а Волков тем временем пнул второго ниже пояса и повернулся, чтобы лицом к лицу встретиться с третьим, только-только освободившимся от упавшего на него тела.
Щелкнуло лезвие открывающегося ножа, но воспользоваться им француз не успел — Волков аккуратно ударил его левой ногой в коленную чашечку и, когда француз нырнул вниз, хватаясь за ушибленное колено, не теряя даром времени перехватил руку с ножом. Мягкое движение обоими руками, и кости чуть слышно хрустнули. Впрочем, для француза этот звук слабым не показался. Страшно закричав, он попытался ударить Волкова здоровой рукой, но получил короткий удар в челюсть и растянулся на асфальте.
— Как врач, гарантирую одному перелом нижней челюсти, второму — перелом запястья, третьему — отсутствие в будущем детей. Вечер начался славно.
— Стоило ли калечить людей? — укоризненно покачал головой Васильев.
— Стоило, Николай Петрович, стоило, а то совсем обнаглели, гады.
— Ну, тогда чего уж мелочиться — пошли «Казбек» громить.
— Пошли.
И экипаж решительно двинулся в направлении сияющего огнями ресторана «Казбек».
Этот ресторан открылся совсем недавно и уже был облюбован местной мафией. Он был тихим местом с сильной охраной, которая вполне профессионально обыскивала посетителей на предмет оружия и могла оторвать головы тем, кто смел не подчиниться этому правилу. Ни милиция, ни военные патрули здесь не появлялись — хозяин платил им немалую мзду. Впрочем, он мог себе это позволить, ведь цены в ресторане были, мягко говоря, запредельными. Впрочем, в «Казбек» редко ходили ради еды — здесь, на нейтральной территории, встречались представители криминальных группировок, ссорились и мирились, заключали миллиардные сделки, а бдительная охрана следила за тем, чтобы никто не вздумал изменить такое положение вещей. Впрочем, «все приходяще и уходяще», как выразился Васильев, примеряя на руку тяжелый медный кастет.
Швейцар в шикарном мундире, как обычно стоящий у входа, сразу отметил, что люди, приближающиеся к ресторану, не только не входят в число постоянных клиентов, но и вообще не должны здесь появляться. Поэтому он загородил своей громоздкой двухметровой тушей вход и, напустив на себя грозный и в то же время важный вид, громогласно объявил:
— Закрыто!
— А почему люди внутри? — вежливо поинтересовался Сенюков.
— Не ваше дело. Закрыто.
— Мужик, отойди с дороги.
— Вы что, не поняли? — швейцар коротко свистнул и рядом материализовались трое парней с могучими фигурами и наглыми рожами. — Валите отсюда.
— Да ты что, офонарел? — вмешался Малинин. — Не видишь, мы только с моря, хотим поужинать в хорошем ресторане…
— Поужинать! Нет, вы слышали, поужинать! — швейцар расхохотался. — Да твоего месячного заработка не хватит здесь на одну котлету. Слушайте, идите-ка вы отсюда, а?
— Ты, орел! — вскипел внезапно еще не остывший от драки Волков. — Ты где был, когда мы воевали? Дома сидел? Или зэков охранял? С дороги, сволочь!
— Вы что, обнаглели? — швейцар шагнул назад. — Ребята, объясните им…
Объяснить «ребята» ничего не успели — Сомов внезапно схватил двоих за горло и резким движением ударил друг о друга головами. Пока они медленно оседали на землю, Васильев с неожиданной для ученого ловкостью врезал третьему кастетом в солнечное сплетение и добавил другой рукой по лицу. Тем временем Волков неторопливо придвинулся к ошалело глядящему на побоище швейцару.
— Ну что, гнида, хочешь узнать, что чувствует мясо, подвешенное на крюке? — и, не дожидаясь ответа, поддел его двумя пальцами под ребра и резко потянул вверх. Швейцар тихо взвыл, дернулся, пытаясь освободиться, но получил кулаком под дых, тихо охнул и присоединился к первым жертвам драки.
— Вперед, — скомандовал Сенюков и все пятеро, миновав огромный пустой холл, где пришлось вырубить еще двоих томящихся от безделья охранников, вошли в сияющий огнями зал. Неторопливо оглядевшись, адмирал махнул рукой и они направились к свободному столику.
Официант с лицом знающего себе цену холуя подскочил почти сразу.
