Олег Бондарев - Кремль 2222. Тушино
– Матушка знает, – тем временем продолжил мальчишка. – Могу спросить, ежели надобно…
Он двинулся было к двери, но дружинник спешно воскликнул:
– Нет‑нет, не надо мать звать. Продолжай заниматься, а я, пожалуй, дальше пойду…
– А что вы хотели вообще, дядя дружинник?
– Да так, смотрю, манера у тебя на отцовскую похожая… – соврал Игорь. – Вырастешь – будешь вылитый он!
В ответ на комплимент разведчика мальчишка наконец расплылся улыбкой, робкой и неуверенной. Это была маленькая, но победа.
«Нет лучшего примера для подрастающего отрока, – думал Игорь, с трудом заставляя себя отвернуться и продолжить свой путь, – чем его собственный отец. Пусть на самом деле он и увалень, сыну об этом знать совершенно необязательно…»
А, может, и его родитель тоже был не так хорош, как Игорь думал? Может, люди славили отца, только чтобы он служил для него примером, чтобы стал своеобразным эталоном, к которому стремился бы усердный и талантливый юнак?
«Пожалуй, на этот вопрос я не хотел бы получить ответа, – решил Игорь. – Буду и дальше верить, что он был хорош».
До входа в башню оставались считаные метры.
* * *
Они брели по улицам Москвы, не особо беспокоясь о том, что на них кто‑то обратит внимание. Он – стаббер Гром из Зоны трех заводов, она – любовь всей его жизни, рабыня из тех же мест со скучным именем «60», которую Гром ласково именовал Бо. У него за поясом – два пистолета, но он даже не помнит, есть ли в них патроны. А зачем им патроны? Ведь они просто гуляют по вечерней Москве. Что может случиться в этом богом проклятом месте?
«Смерть? Да ну…»
– Сломаны зубья о планки креста, это наша вера, а та вера – не та… – промурлыкала Бо.
Гром встрепенулся и посмотрел на нее так, будто впервые видел. Строчки, которые напевала его возлюбленная, они придумали вместе и позже использовали, как кодовую фразу для своих тайных встреч: когда он приходил, Бо произносила первую часть предложения и открывала, только если слышала вторую в ответ.
Впрочем, умилению на смену быстро пришло недоумение, ведь Гром поймал себя на мысли, что совершенно не помнит, как они оказались в столице. Ну и вдобавок он явно был чем‑то встревожен, но не мог понять, чем. Что его пугало? Полуразрушенные дома, где могли прятаться самые разные твари? Или собственная беспечность? Наверное, все понемногу…
– Ты какой‑то напряженный, – мягко произнесла жена. – Это из‑за нашего побега, да?
– Из‑за него тоже, – неуверенно выдавил Гром.
Никто не пытался напасть на влюбленную парочку, но стаббера не покидало ощущение, что все происходящее как‑то… неправильно. То есть – совсем. Чем занимаются стабберы? Разведывают московскую Зону. Но если по ней можно гулять вот так, взявшись за ручки, зачем вообще нужны специально обученные люди? Какой прок воспитывать и тренировать из мальчишек выдающихся воинов‑лазутчиков, если ничего страшного в Москве нет?
– Эй, там! – услышал Громобой чей‑то хриплый голос.
Он поднял голову и увидел, что им приветливо машет огромный нео. У ног дикаря сновала одинокая крысособака. Она ластилась к бугаю, терлась об его ноги грязным свалявшимся мехом, и он невольно скалил уродливые зубы, потому что ему было щекотно.
– Ну где вы там бродите? – нетерпеливо воскликнул нео. – Все уже вас заждались!
«Все»? Кто это еще – «все»? И почему Гром не помнит, что их кто‑то должен ждать? Стаббер закусил нижнюю губу: он чувствовал, что должен ненавидеть нео, не только этого конкретного, а вообще любого, но не мог понять, почему. Такое ощущение, что ненависть эта была заложена в него на уровне генов, но сейчас он сомневался в этом и смотрел на лохматого мутанта скорей с недоумением, чем со злобой. Да и дикарь никакой агрессии не проявлял – разве что слишком волновался по поводу опоздания Грома и Бо.
«Возможно, поводов ненавидеть его нет еще , – пришла в голову странная мысль, – но очень скоро они появятся?»
– Простите, мы не нарочно! – виновато потупившись, откликнулась на слова нео жена.
– Прощаю, – ответил дикарь. – Пойдемте, провожу вас.
«Для нео он слишком складно болтает, – отметил Гром про себя. – Хотя я, честно говоря, даже не помню, как должны болтать нео…»
Стаббер позволил Бо увлечь себя за собой, потому что до сих пор не понимал причин своей тревоги. Почему он должен ненавидеть дикарей? Что они ему сделали? Он не помнил. Просто ему казалось, что так – правильно. Сердце бешено стучало в грудную клетку, а мозг продолжал недоумевать.
Вслед за дружелюбным нео супруги свернули за угол и увидели огромную красную полусферу, которая, будто объятая пламенем, лежала срезом на асфальте. Границы полусферы упирались в стены придорожных зданий, так что обойти странное порождение московской Зоны не представлялось возможным.
«Это Красное поле Смерти? – недоуменно нахмурился Гром. – Но почему мы идем к нему? Зачем? Оно же… опасно?»
Стаббер не был в этом уверен, но смутно припоминал, что прежде они всегда сторонились Полей Смерти. Что‑то там с людьми происходило – то ли мутировали они, то ли мучились и умирали, а, может, сразу сгорали дотла… Как бы то ни было, не в меру болтливый нео вел их именно к красной полусфере, у ближайшей границы которой переминались с ноги на ногу другие мутанты. При виде влюбленных они принялись зубоскалить и кивать уродливыми головами.
– Пришли! – услышал стаббер.
– Наконец‑то!
– Дошли‑таки!
«А куда дошли?» – недоуменно нахмурился Гром.
Он смутно помнил, от чего они бежали – от непонимания, от неприятия их любви Директором и коллегами‑стабберами. Но куда… и что именно толкнуло влюбленных на этот отчаянный шаг, Гром не знал.
– Вам – туда, – сказал встретивший их нео, указывая грязным корявым пальцем на красную полусферу.
– Туда? – недоверчиво переспросил стаббер.
– Ну а куда же еще. Там… – Дикарь снова ткнул пальцем в сторону Поля Смерти, – Кремль, куда вы и шли. Так что – идите.
– А что, неужели… нет обходного пути? – осторожно уточнил Гром.
– А чем тебе не нравится этот? – совершенно искренне удивился нео.
Остальные мутанты тоже стали переглядываться и переговариваться, явно не понимая, что смутило стаббера.
– Ну… тут ведь… Поле Смерти, – неуверенно пояснил Гром. – Как‑то… не хочется через него идти.
– Ха! – усмехнулся нео. – Не хочется! А ты думал, путь к новой жизни прямой и ровный? Нельзя к счастью прийти, не обжегшись. Нельзя…
– Милый, ты чего? – склонившись к уху мужа, тихо прошептала Бо. – До Кремля уже рукой подать. Пошли.
– Я… оно… – сбивчиво пробормотал Гром, не зная, чем и оправдаться.
Он ничем не походил на себя прежнего – уверенного, храброго стаббера, которому не требовалось часами раздумывать над тем, как поступить. Но сейчас Гром действительно был сбит с толку. Нео предлагал ему пройти через Поле Смерти, а Бо, вместо того, чтобы отговаривать благоверного от столь опрометчивого поступка, напротив, подталкивала его вперед.
«Моя память куда‑то делась, но… как же инстинкты? Они ведь буквально воют об опасности, будто стая крысособак! Что же, просто плюнуть на них и пойти за Бо?»
– Мне кажется, это… это не лучшая идея, – робко предположил стаббер.
Изящная кисть так быстро выскользнула из его ладони, что он даже не успел сжать пальцы и остановить ее. Бо отступила от него метра на три и одарила мужа недоуменным взглядом.
– В чем дело, малыш? – спросил он хрипло и, откашлявшись, добавил:
– Мне кажется, лезть в Поле Смерти опасно. А тебе?
– С чего вдруг ты решил, что это опасно? – гневно сведя брови на переносице, возмутилась она. – Ты разве раньше уже проходил через Поля Смерти?
– Нет, но…
– Тогда откуда ты знаешь, что это опасно? Если сам не пробовал? Может быть, пройдя через это Поле, ты обретешь то, о чем никогда даже не мечтал?
– Например, смерть, – не удержался от едкого комментария стаббер.
Она закатила глаза и, в мгновение ока развернувшись вокруг своей оси, быстрым шагом устремилась к красному куполу Поля.
– Бо, стой! – воскликнул Гром.
Он хотел догнать ее и остановить, но на его пути вырос болтливый нео и один из его товарищей, с наполовину оторванным ухом.
– Лучше не мешайте мне, – прорычал стаббер, моментально закипая.
– Она сама сделала этот выбор, – прорычал увечный дикарь.
– Отойдите… будет хуже…
Зубы его скрежетали друг о друга так, что эмаль во все стороны летела. Глаза налились кровью, и теперь стаббер взирал на стоящих перед ним дикарей через багровую пелену. В мозгу уже шел анализ – сколько их, чем вооружены, как много времени понадобится, чтобы отправить к праотцам всех до единого?
«Не помню, за что их ненавижу, но отлично помню, как их убивать. Значит, прежде уже доводилось, и не раз?»
