Куница Том 5 - Вадим Александрович Оришин
Владимир одним глотком опрокинул в себя вино.
— Затем магия затерялась. В Средние века набрать достаточно магов, чтобы применять такие заклинания, не мог никто. В позднее Средневековье «ультиматум» мог бы стать осадной магией, но там мутная история. Заклинание осталось забытым. Позже набирающая силу Священная Римская Империя, тогда ещё только Германской Нации тянула в себя все знания, откопали и «ультиматум». Немного переработали с учётом новых познаний в магии и применяли, как осадное заклинание. Даже укреплённые магией стены «ультиматум» пробивал довольно уверенно. А потом заклинание исчезло из реестров. Кто-то присмотрелся и понял, что «ультиматум» лишён главной слабости всех осадных заклинаний.
Максим поднял руку.
— Давай угадаю. Он не теряет стабильности при накачке силой?
Владимир улыбнулся.
— Нет, хотя отчасти верно. «Ультиматум» можно масштабировать, просто повторяя элементы, из которых он состоит. И уже увеличив плетение, можно попытаться удержать заклинание, накачав его гигантским количеством энергии. Там множество подводных камней, но это возможно, а прочая осадная магия так и осталась в прошлом, уступив высшей магии.
— Ага, заклинанием, которое лишь немногим слабее по разрушительной силе, но применяется одним-единственным магом, причём в любом месте и в любое время, куда удобнее, чем групповые заклинания, требующие длительной подготовки, я знаю. Получается, немцы поняли потенциал «ультиматума» и попробовали затереть его так же, как прочую магию, чтобы о нём попросту забыли?
— Да. А теперь нам надо сделать так, чтобы они никогда не смогли им воспользоваться.
Глава 37
Остров Кюсю. Кумамото. Штаб колониальной группировки
Март 1984 года
На кусочек хорошо прожаренной говядины, удерживаемый серебряной вилкой, опустился серебряный нож и аккуратно располовинил мясо.
— Вот, Дмитрий Степанович, познакомьтесь ещё раз, — генерал-лейтенант указал ножом на трёх мужчин.
Они сидели на коленях в нескольких метрах от стола, со связанными руками и под конвоем. Японцы. Избитые, в тюремных робах.
— Что за господа? — спросил генерал-губернатор, рассматривая мужчин и не притрагиваясь к еде.
Дмитрий пришёл только что. Едва Мартен вышел из машины, как тройка бойцов пригласили его следовать за ними прямиком к командующему.
— Лица я видел, кажется, во время встречи с дворянством, — сделал предположение Куница.
— У вас хорошая память, — оценил Григорович. — Да, эти люди считались дворянами Кюсю. А оказались предателями и заговорщиками.
— Их уже допросили?
— Их уже осудили, Ваша Светлость, — улыбнулся генерал-лейтенант. — Их, их семьи, кто оказался причастен, и ещё семь родов. Но конкретно эти трое интересны. Тот, что слева, передал шогуну информацию о дне и времени вашего прибытия. Тот, что в центре, организовал позицию для стрелков и наблюдателей у аэродрома. Последний был ключевой фигурой в организации контрабанды. Это ещё не заказчики, виновные в смерти ваших близких, но уже не исполнители.
Мартен распорядился.
— Уберите их. Приведите приговор во исполнение.
Бойцы подняли заключённых и фактически унесли их из небольшого зала. Куница вздохнул.
— Ни к чему такие представления. Моя жестокость к виновным была вынужденной.
— И всё же, Ваша Светлость, — Григорович отложил столовые приборы. — Я вами восхищён. Когда вы доводили свой план с запретом рыбной ловли, я был настроен к нему довольно скептично, уже простите.
Дмитрий кивнул.
— Не удивлён.
— Однако результат превзошёл мои ожидания. Вы были правы. Большинство крестьян оказались не готовы к жёстким мерам. Работа вашего предшественника сделала их привычными к относительно безбедному существованию. На Кюсю за всё время власти Его Императорского Величества не было ни одного голода. А как закрыли рыбную ловлю, хватило недели, чтобы крестьяне поняли: их запасов надолго не хватит.
— И они начали стучать, — понял Мартен.
— Массово, — удовлетворённо улыбнулся Григорович. — Сдавать оружие и доносить на тех, кто хочет продолжать сопротивление. Всё сложилось. Ваш предшественник представлялся добрым и справедливым. Вы показали себя тоже справедливым, но уже не таким добрым и всепрощающим. Заслуженно, учитывая события. Чаша весов склонилась в нашу пользу. Большая часть запланированных мероприятий не потребовалась. Мы со Стандершельдом планируем в скором времени начать снимать ограничения с рыбной ловли сразу по регионам. Блестящая работа, Ваша Светлость. Один выверенный удар, и население острова приведено к подчинению.
— Так уж? — не поверил Дмитрий.
Генерал-лейтенант кивнул.
— Конечно, они не забыли ни о своей борьбе, ни о национальной гордости. За столь короткий срок люди настолько не меняются. Но они смирились. В большинстве своём. Агрессивность местных резко упала. Самых радикальных нам выдают, десятками, каждый день. Поэтому я, Ваша Светлость, настроен оптимистично.
Мартен хмыкнул.
— Удивительно. Хорошие новости. Мы пронесли зажжённый факел мимо пороховой бочки и не взорвались. Кто бы мог подумать.
— Отметим это событие? — спросил Григорович, указав на закрытую бутылку вина.
— Разве что один бокал. Почивать на лаврах явно рано, шогун, да и не только он, попытаются отыграться.
Генерал-лейтенант сам взялся за бутылку.
— Мы со Стандершельдом готовим новую политическую программу колонии, — продолжил говорить Григорович. — Строгую и справедливую, как выразился кавторанг. Несколько более мягкую, чем мне хотелось бы, пожалуй.
Мужчина разлил вино и поставил бокал генерал-губернатору.
— Всегда можно будет её ужесточить, если местные забудут, что такое кнут, — ответил Мартен. — Но я уверен, что вы справитесь. Достаточно не закрываться от внешнего мира. За победу!
Генерал-лейтенант на миг притормозил, но ответил.
— За победу.
Они выпили. Отставив бокал, Григорович спросил.
— Первый тост принято за Его Императорское Величество.
— У меня всего один тост. Надеюсь, Его Императорское Величество простит меня за подобную вольность к традициям.
Поставив бокал, Мартен спросил.
— Вам докладывали о результатах нашего рейда?
— Только в общих чертах. Вы нашли и подлодку, и транспорт, что возил припасы. И, признаюсь, я удивлён. Что вам отвечали капитан и штурман корабля?
Мартен криво улыбнулся.
— Ничего. Они умирали, стоило заставить ответить хоть на один вопрос. Каверзное проклятие.
Григорович стал предельно серьёзным.
— Не представляю британского морского офицера, согласившегося на такое.
— Правильно делаете, — кивнул Дмитрий. — На корабле не было ни одного европейца, только американцы.
Генерал-лейтенант нахмурился.
— Но это же…
— Невозможно, да, меня
