Дэн Абнетт - Возвращение Рейвенора
— Птицы! — прокричала в ответ Кыс.
— Но машины?
— Да!
— И все-таки они летают как птицы?
— Да! — закричала она. — А что? Какая тебе разница?
Передняя волна стаи начала набрасываться на них. Они услышали, как тысячи клювов и крыльев забили по фюзеляжу. Заревела тревога. Несколько металлических птиц попали в воздухозаборники моторов, покорежив винты.
— Держитесь! — выкрикнул Ануэрт.
Он резко опустил вниз нос флаера и врубил ускорители.
Флаер оторвался от роя Пагубы и ракетой устремился в лабиринты улиц, сверкая раскаленными до синевы турбинами. Хлопающий крыльями металлический поток спикировал, ныряя за ними.
Они падали к нижним уровням высокой улицы с ошеломительной быстротой. Мимо мелькали мосты и пешеходные дорожки, которые Ануэрт обходил то сверху, то пролетал под ними. Кыс видела приближающиеся наземные транспортные артерии. Видела фары, подсвеченные дорожные знаки, неровные неоновые указатели, отмечающие съезды с трасс и ответвления дорог.
— Ануэрт… — начала она.
Продолжая двигаться с предельным ускорением, капитан только еще сильнее опустил нос машины.
— Ануэрт!
Флаер выровнял высоту и помчался в пятистах метрах над поверхностной улицей, проходя на уровне крыш домов над транспортной пробкой с таким ускорением, что ударная волна закачала транспортеры, выбивая в них стекла. Разгневанные граждане высовывались из своих транспортных средств, но тут же в ужасе ныряли обратно, когда секундой позже мимо проносился сверкающий вихрь.
Ануэрт втиснулся между кузовом десятиколесного грузовика и нависающим над дорогой массивным указателем. Кыс закрыла глаза.
Ануэрт неожиданно вывернул влево, уходя с главной наземной артерии, и помчал над машинами, спускающимися вниз. Через несколько мгновений они уже ворвались в пространство города, расположенное ниже номинально поверхностного уровня. Движение флаеров в «грязях» было крайне ограничено: дороги здесь были куда темнее и куда теснее, и имелось множество мостов и переходов. Установленные на обочине сирены и предупреждающие об опасности лампы завыли и засверкали. На указательных экранах высветились красные предупреждения: «Выберите другой маршрут или сбавьте скорость».
Ануэрт не сделал ни того ни другого. Он продолжал падение, уворачиваясь от мостов, неожиданно выскакивавших из темноты, будто намереваясь погрузиться на самое дно выгребных ям улья.
И все равно Пагуба, хлопая крыльями, продолжала преследование.
— Птицы, вы сказали? — повторил Ануэрт, изо всех сил концентрируясь на полете и, насколько это было возможно в условиях ограниченной видимости, стараясь не разбить машину. Его руки дергали и выворачивали штурвал, заставляя флаер неистово метаться из стороны в сторону и закладывать виражи.
— Да, — сказала Кыс, крепко вцепляясь в кресло и глядя на Шолто. — Но почему ты…
Она закричала, когда флаер косо ударился обо что-то с невероятной силой. Ануэрт недооценил размеры трубы над ними, и в столкновении они потеряли хвостовые рули флаера.
Шолто сражался со штурвалом, стараясь сохранить управление. Он почувствовал, как машина заваливается, и попытался выбраться из штопора. Покалеченный флаер оставлял за собой след из обломков и электрических разрядов. Скорость падала. По корпусу снова застучали клювы и крылья птиц.
Последний поворот, спуск на очередной темный подуровень, теперь уже в самой глубине города. Преследуемые облаком металлических птиц, они пулей неслись мимо ржавых балок и поросшего черным мхом рокрита, с которых капала кислота, выхватывая фарами вековые отложения грязи и мусора Здесь больше не существовало понятия «ниже».
И, как теперь поняла Кыс, «вперед» не было тоже. Они уже видели конец траншеи, огражденной решеткой. Ржавые знаки, предупреждающие об опасности, проносились мимо слишком быстро, чтобы их можно было прочесть. Эта выгребная яма завершалась тупиком.
Пытаясь перекричать лязг и стук, издаваемый птицами, бьющими по корпусу, Пэйшэнс окликнула Ануэрта.
Но если он и услышал ее, то не успел ответить.
Бронированный флаер ударился в решетчатое ограждение, запутавшись в его проволоке, точно в саване. Машина перевернулась, все еще полыхая турбинами, и ударилась о стену.
А затем рухнула в темную, черную воду, подняв столб брызг.
— Они нас догоняют! — предупредила Кара. Плайтон переключила передачу.
— Это «Бергман Амити Велюкс», — сказала она. — Никому еще не удавалось обогнать «Амити Велюкс».
Огромный черный транспортник впереди устремился к круто поднимающейся дороге, театрально взревев двигателем.
Преследующий их серый транспортер вначале чуть сбавил скорость, а затем снова стал нагонять.
В этот час на главных дорогах улья было довольно тихо. Мелькали длинные секции рокритового тоннеля, освещаемые натриевыми лампами.
Человек с хеллганом выстрелил снова.
— Это повод искать выход, — сказала Кара.
— Будь он проклят, — произнесла Плайтон.
— Давай же! Еще один прямой участок, и они прострелят нам колеса, какую бы скорость мы ни развили.
Будто в подтверждение ее слов, лазерный луч вспорол крышку багажника. «Бергман» содрогнулся. Позади маячили яркие фары серого транспортера, изо всех сил пытавшегося настигнуть их, даже ценой запоротого двигателя.
Кара перебралась через пассажирское кресло на заднее сиденье машины, высунулась в выбитое заднее окно и стала отстреливаться. Первые ее залпы прошли мимо. Два ответных энергетических заряда ободрали крыло машины.
— Да пошел ты, — произнесла Кара, снова прицеливаясь.
Она всадила шесть зарядов в широкое лобовое стекло серого транспортера. Тот вначале слегка вильнул в сторону, а потом потерял управление и завертелся.
— Плайтон!
Мауд вжала педаль газа, едва успев увести «Бергман» от столкновения с потерявшим управление огромным серым транспортером. Серая машина пересекла две полосы дороги и ударилась в центральное ограждение — барьер из баков с песком и стальных прутьев — с такой силой, что во все стороны полетели осколки стекла и обрывки металла.
— А теперь уводи нас с этой чертовой трассы, — сказала Кара.
Плайтон на ближайшем же повороте свернула во мрак прилегающей дороги. Она сбавила скорость и немного попетляла по тихим улочкам и перекресткам. Наконец они подъехали к погрузочным докам и припарковались под защитой рокритовых колонн. Плайтон заглушила двигатель и выключила освещение. Они немного посидели в уютной темноте, тяжело дыша. Со стороны артериальной трассы до них долетал рев машин и сирен. Раздавались не только предупреждающие сигналы, но и звуки тревоги.
Женщины выбрались из машины. Плайтон обошла вокруг «Бергмана», раздосадован но осматривая повреждения.
— Ты только посмотри на это! Только посмотри! Дядя Волли убьет меня, когда…
Она неожиданно замолчала. К удивлению Кары, Мауд заплакала.
— Эй, — произнесла Кара.
Плайтон стряхнула ее руку и ушла в тень колоннады.
Кара решила дать ей побыть одной. Свол достала вокс и ввела код.
— Давай же! — сказала она. — Почему вы не отвечаете? Рейвенор? Рейвенор, где же вы?
Связь не устанавливалась. Кара начала набирать код Гарлона, когда поняла, что на нее уставилась Плайтон.
— Что вы только что сказали? — спросила маршал.
— А что я сказала?
— Я про имя. Это имя.
— Рейвенор? — Фраука присоединился ко мне.
Он извлек собственный компактный пистолет, готовясь к тому, что этой ночью может произойти все, что угодно. Ручка двери продолжала дергаться.
— Хотите, чтобы я?… — Он показал на свой ограничитель.
— Только если это действительно потребуется. Подожди.
С улицы доносился только шелест ливня. Но я был уверен, что с минуты на минуту прибудут более примитивные агенты нашего врага.
Ручка, наконец, перестала дергаться. Раздался щелчок, и дверь распахнулась.
Задыхающийся Карл стоял в дверном проеме, опираясь о разбитый косяк. Его одежда была изорвана, а шею и лицо покрывали кровоподтеки. Из левой ноздри струилась кровь.
— О Трон, — прохрипел он. — Это вы.
— Карл?
— Я думал, они нас убьют. Разорвут на части.
— Ты в порядке?
— Жить буду. Спокойно спать вряд ли, а вот жить буду.
— Где Заэль?
Он махнул рукой в сторону комнаты у себя за спиной, и я проплыл внутрь.
Комната Карла была разгромлена. Все вещи порваны, все машины разбиты, вся мебель превращена в груды щепок и клочки ткани. Выглядело все так, будто по ней прошелся смерч. Впрочем, и остальные помещения пребывали в состоянии, которое его владелец вряд ли определил бы как «хорошее».
Заэль сидел на полу посреди комнаты. Ковер вокруг него был опален. Он смотрел в пространство остекленевшим взглядом.
