Сергей Дорош - Темные звезды
Сто тысяч унций — не пустяк для маленького ведомства, которым заправлял Второй. Глаза машинально отмечали, на что потратить деньги в сумрачном доме, где располагалась штаб-квартира «аспидных сюртуков». Оштукатурить потолки, заменить двери. Сделать новую электропроводку. Покрасить чугунную решетку, отделяющую передний двор от улицы.
Двое клерков без устали строчили документы на оплату — отправка срочных телеграмм, завтраки и обеды из кухмистерской, винные и кофейные порции, свертки хлопковой ваты, папиросы…
— Позвольте, кому папиросы?
— А эта девица без фамилии курит не переставая.
— Хорошо, а вата?
Клерк сделал гримасу:
— Извиняюсь за подробность, гере — дамские дела.
— У всех разом?
— От волнения-с!
— Отчитаетесь пустыми бутылками и упаковками. — Второй постучал пальцем по бумагам. — Позаботьтесь, чтобы у вас все сходилось. Где счета от мясника?.. Семь фунтов говяжьей вырезки, Дева Небесная! Сказано ведь — животине покупать обрезь, поребрину и наборы для студня. Вы что ее, на выставку откармливаете?
Служащие извивались и разводили руками. Дьяволица-златовласка, еле владея имперским языком, умела убеждать без слов и добиваться больших льгот.
— У нас не зверинец. Хотите, чтобы тварь была довольна — покупайте на свои.
— От штабс-генерала Купола являлся поручик, скандалил и требовал встречи с девицами.
— Вот как? девочек ему подай… Батальонных дальше приемной не пускать и быстро выпроваживать.
— Из Гагена по телеграмме прибыла Рутана Динц с братьями. Матушка Лары. Плачет, настаивает: «Допустите к дочке!»
— В сумасшедший дом она приехать не спешила, а тут — узнала, что чадо произвели в кадеты, — примчалась вихрем. Пусть ждет. А это что? от шорника… зачем второй ошейник? Разве первый уже порван?
— Это не для паты, а для Хайты. Она невольница, ей полагается ошейник. Так принято у дьяволов.
— За шестнадцать унций!..
— Из акульей кожи-с.
— Из собачьей хватило бы. Вы сами будете отчитываться в казначействе — мол, дамское украшение по высшему разряду. Хватит этих капризов! Объясните ей — рабство в империи давно отменено. А то завтра поводок попросит. Модница выискалась…
Затем Второй велел позвать к себе Лариту Динц.
В доме «аспидных сюртуков» кареглазая девчонка успокоилась и отъелась. На лице перестали торчать скулы, появились какие-никакие щечки, движения стали мягкими, скорее девичьими, чем ребячьими. Второй распорядился кормить барышень — сколько съедят. Госбюджет выдержит три голодных рта, даже с винной порцией. Опять-таки сытые куда покладистей и разговорчивей.
— Ан Ларита, вас взяли на службу без согласия. Причем в жандармы. Вы можете просить об отставке и вернуться к родителям.
— Я б лучше осталась служить, гере статс-секретарь. Только вот жандармерия…
— Есть предложение — перейти в связистки. В медиумы, если точнее. Сто двадцать унций в месяц.
— Подходяще.
— Вы не достигли совершенных лет. Половину ваших денег будут получать родные.
— Конечно, — по-взрослому серьезно кивнула Лара. — В семье двое меньших, их надо учить, на ноги ставить.
— Поедете в пансион Гестель. Содержание, учеба — за казенный счет.
«Я как раз туда ехала, только звезда сбила с пути. Но я столько всего узнала! И столько пережила… Зато теперь у меня куча друзей».
— Вы должны будете работать для науки. В Гестеле это делают все.
— Я согласна… если с Бези и Хайтой обойдутся по-хорошему.
Встав из-за стола, Второй подошел к окну.
— Ан Ларита, вы не можете за них просить. Они из иного мира. Для них есть особые законы.
Но девчонка твердо заявила:
— Если им будет плохо, я служить не стану.
— Но поймите — они чужие, враждебные нам существа. Мы не знаем в точности, на что они способны. Особенно младшая. Чтобы защитить Мир, надо их изучать…
— А я клялась на Божьем Оке и непорочной дворянке, что буду помогать им. И другие, кто клялся, все будут за них. Вам нужны медиумы или нет?
— Что же, — резко обернулся Второй, — вы клялись и об этой свинье с глазами на заду?
— Хайта — ее кормилица. Если пату у нее отнимут, станут мучить, Хайта с горя может умереть. Или… вы их хотите зарезать? Вам все равно, что с ними будет?
Второй попытался пронять Лару угрожающим, давящим взглядом совиных очков и медленным зловещим голосом:
— Подумайте хорошенько, ан. Ваше будущее…
Да кто она такая, чтобы спорить со статс-секретарем?! Дочка кровельщика, из простонародья. Таких свистушек в стране миллионы, их долг — кланяться и повиноваться воле старших!
— Гере, — тихо ответила девчонка, не отводя глаз, — я отказала Его Высочеству, меня приговорили на расстрел. Думаете, я вас испугаюсь?
Побарабанив ногтями по краю стола, Второй сказал — уже без нажима:
— В первом этаже вас ожидают мать и дядюшки, они приехали сегодня. Идите, повидайтесь с ними.
— Да?! Можно? — Просиявшая Лара порывисто вскочила и, едва успел Второй кивнуть, как она выскочила из кабинета, только юбки порхнули, и дверь хлопнула.
Мама Рута! дядьки! они ее помнят, они сразу принеслись в столицу, лишь узнали, что она жива! Родные, любимые — о, как их не хватало!..
От радостного волнения Лара открылась эфирному ветру, и тот начал веять сквозь нее. Как дым по сквозняку, потекли через голову шепоты и волны чужих чувств — но разве станешь обращать на них внимание? Когда тебя охватит, все забудешь — и закрыть глаза, и сосчитать до ста, как учила Бези.
«Девочка узнала себе цену, — думал с раздражением Второй. — Как быть? Мы слишком зависим от медиа-связи… Сказать: „Вас много, другую возьмем“? Но в том-то и дело, что их мало, дьявольски мало…»
Чтобы отвлечься от досадных дум, Галарди взял с полки пару срочных дел и углубился в чтение.
Государь и вельможи не давали «аспидным сюртукам» передохнуть. Самое меньшее в неделю раз у подъезда тормозил парокат, или бил копытом горячий скакун, и очередной фельдъегерь с пакетом в сургучных печатях взбегал по лестнице: «Гере второй статс-секретарь, получите и распишитесь!» Или начинал стрекотать телеграфный аппарат, выбрасывая ленту с шифрограммой.
Барон Рафиль, военный атташе в Делинге, запутался в порочных связях — а он родич камергера Кивинга. «Любой ценой, — гласила жирная приписка, — добыть подлинники изобличающих его бумаг!»
Поразмыслив, Второй черкнул в блокноте: «10 000 унций, не больше. Откажут — пригрозить. Плюс расходы на агента, который исполнит угрозу. Должен владеть приятными манерами и знать обычаи притонов».
Кавалер Глинт, племянник обер-гофмейстерины Амары, получил место посланника в вейском царстве Гуш — и царь одарил его тремя танцовщицами. Осведомитель донес, что эти трое — не люди, но Глинт хочет вывезти их на родину под видом служанок. «Негласно пресечь!» — гласила высочайшая резолюция.
«Хм, занятно! Где гушиты взяли дьяволиц? Купили в Витене?.. Или все-таки на их земли упала звезда?..» — Второй строчил указания своим «аспидам»: «Посланник должен задержаться в Гуше. Не спугнуть. Тайно выяснить о танцовщицах на месте. Действовать по обстановке. 2500 агентам, премия после дела 500 каждому».
«Если это мориорки, сплавлю их в Церковный Край. Там всего-то пролив миновать, и они в Кивите. Отец Веры любит подарки, надо с ним дружить. А посланник вернется безгрешным».
— Гере, к вам две благородные девицы.
— Кто они?
— Не назвались и визиток не дали. Обе под вуалями. Прибыли в ландо без гербов, но экипаж собственный, с выездными лакеями. Весьма молоденькие. — Клерк позволил себе улыбнуться.
— Пригласите.
Да — «стать и поступь», как говорится о высокородных. Пройдя посвящение, девчонки получают право на вуаль и, что есть сил, изображают таинственных дам. Платья от лучших портных, перчатки из самых модных мастерских. Одна в трауре — цвет ансамбля иссиня-черный, из броских деталей — только белые плерезы, вуаль самая мрачная.
Другая, с осанкой герцогской дочки, едва ответила кивком на поклон Второго:
— Это вы — Галарди?
— К вашим услугам, ан.
— Ан-севиста.
А, вот как! Восточный выговор, восточный титул… кто из родовитых девиц Красной половины сейчас гостит в Синей столице, да еще инкогнито?
Второй не стал бы главой «аспидов», не умей он разгадывать такие ребусы.
— Мое глубочайшее почтение, Ваше Императорское…
— Без титулов, Галарди. — Эрита расстроилась. Очкастая сова опознала ее чуть не с порога. К чему маскарад, если все сразу видно?
— Севиста — слишком громкое звание, если вы желаете остаться неузнанной. Хотите совет?
— Я вас слушаю. — Ан-эредита подняла вуаль.
— Платье попроще, унций за полтораста. Не столь броские перчатки. Научитесь кланяться, как бы общаясь с равными. И голос… голос помягче. Затем, достоверная легенда. Скажем, дочь кавалера с дальнего Востока, которая приехала к нам в Дворянский институт, но живет на свои средства, в отдельной квартире. И, разумеется, сопровождающая компаньонка…
