Макс Острогин - Здравствуй, брат, умри
Нет, собака определенно лучше. И важнее. И в случае чего оборона от нее может быть. За одну собаку дадут запросто семнадцать кошек.
Я присел и попробовал поймать этого щеночка. Так, двумя пальцами. Но он довольно ловко от меня отпрыгнул и спрятался опять за этого своего мерзлого зверя в ботинках. Выставлялся оттуда, поглядывал желтым глазом. Тогда я протянул руку и перевернул зверя на живот.
Не сразу понял. Не знаю, сколько прошло, прежде чем я осознал.
На спине. Несколько штук. Плохо исполненных, но все-таки я их узнал. Конечно, я их узнал, я не мог этого не узнать.
Я перевернул его на бок и увидел еще. На руке.
Я отпрыгнул в сторону. И хотел убежать. Стал пятиться к машинам. Щенок выскочил из-за зверя и побежал за мной. Повизгивая. Тогда я остановился.
И вернулся. Щенок сел возле моей ноги и стал неловко чесаться о ботинок, то и дело заваливаясь на бок. Совсем еще маленький. Я поднял фризер, нажал на курок. Щенок оледенел. Я поднял его и спрятал в набедренную сумку. Разморожу дома. Может, себе оставлю, кстати, не отдам Эн. Назову его…
Это не важно. Не важно, совсем не важно, я не о том совершенно думаю, надо о другом сейчас думать. Передо мной лежал зверь. В трусах, в ботинках, с ремнем. И на спине, и на руке у него был Знак.
Знак.
Наш.
Я смотрел на зверя.
Этого не должно было быть, но это было. Бугер тогда рассказывал про эти фильмы, про запрещенные там, в этих фильмах, звери…
Но как это могло быть? Как?
Я присел. Ткнул в зверя пальцем. Зверь был твердый, все правильно. Замороженный. Не знаю почему, но Знак при заморозке покрылся инеем и теперь блестел белизной, даже искрился.
Знак.
Что же тогда получается? Получается, что все это время, все рейды мы… Делали… Охотились…
Нет, этого не может быть… Этого просто не может быть! Я даже не хотел об этом думать, даже на секунду не хотел представлять…
Зверь… Я выпрямился, пнул его в твердый живот, хорошо, с размаха пнул, чтобы звякнуло. И звякнуло. Я выхватил нож. Нож у меня хороший, если ударить его по шее, то голова только так покатится. И не будет мешать! Ни он, ни его уродливая голова не будет мешать, не будет пытаться вползти в мой спокойный и правильный мир, не будут ломать…
Никаких мыслей! Успокоиться! Сейчас главное успокоиться! Что делать для успокоения? Что лучше всего делать для успокоения? Считать. Командор Алекс У всегда считал баранов, но баранов тут нет… Значит, просто считать. Считать. Я стал считать.
Это помогло. Я считал и успокаивался. Спрятал нож. Считать, считать, все мысли прочь, не буду думать. Спрошу у отца. Потом. Отец мне все расскажет. Как оно все есть на самом деле. Доказательства. Мне будут нужны доказательства. Я снова достал нож. Доказательства, что на нем были Знаки. Срезать. Надо просто содрать…
Нельзя. Нельзя сдирать шкуру со зверя — это не дело. Надо взять его и притащить целиком…
Мысль еще более правильная пришла мне в голову! Его надо притащить целиком. На базу. И разморозить! И, может быть, даже с ним поговорить! А вдруг этот зверь умеет разговаривать! Он же тогда что-то выкрикнул. И…
Я вдруг понял еще одну вещь. Очень, очень важную вещь! Просто страшную вещь! Знак был вырисован не только у него на руке, он был еще и на спине зверя! Следовательно, этот Знак ему кто-то сделал! Не мог же зверь сам себе нарисовать это на спине?! Тут есть люди! Точно! Тут есть люди! Настоящие люди! Эти люди приручили зверей, возможно, они их разводят как скот! Точно! Я ведь читал где-то, что когда раньше люди держали домашних животных, то они ставили им на спину клеймо! И эти люди тоже ставят своим животным клейма! А если люди разводят скот, то это означает, что на планете сохранилась цивилизация!
Цивилизация!
После эпидемии все-таки кто-то выжил! Не знаю как, но выжил! Может, в подземных пещерах, может, в горах, но люди выжили! А вдруг…
А вдруг это Алекс У! Командор Алекс У, мой прапрадедушка! Он со своими товарищами выжил при посадке! И основал тут новое поселение! Они живут в лесу! Они разводят зверей! Они ждут, когда мы прилетим и встретим их!
Я испытал такой мощный прилив энтузиазма, что решил разморозить зверя прямо тут, немедленно, сейчас! Потом, правда, одумался. Разморозка в полевых условиях не всегда заканчивалась успешно, довольно часто размораживаемый погибал. А тут рисковать было нельзя. Нельзя. Значит, отложим. Мы разморозим зверя в стационаре, и он приведет нас к настоящим людям!
Надо спешить. Надо спешить.
Спешить.
И я отправился назад, к танку. Зверя я просто тащил на себе, на плечах. Это было легко, зверь был нетяжелым, к тому же экзоскелет прекрасно держал нагрузку, все-таки отличное изобретение…
Хитч ожидал меня возле танка. Сидел на асфальте над Джи. Джи лежал как стоял — в скрюченном состоянии, руки вперед.
Бугера не видно. Наверное, бродит по магазину до сих пор, конфеты ищет…
— Приволок? — осведомился Хитч. — Зачем?!
— Ты знаешь… — начал было я.
— Надо было прикончить на месте, — устало сказал Хитч. — Зря напрягался только… Долго его держать собираешься?
Я бросил зверя. Подошел к Хитчу. Хитч измерял плотность заморозки у Джи. Плотность в норме, в зеленом секторе. Значит, с Джи ничего плохого не случится.
— Послушай, Хитч, произошло нечто…
— С глазами у него что-то… Сосуды расширены. Потом надо…
Хитч замолчал. И посмотрел на меня. Он выглядел не так, как раньше. Раньше он был таким самоуверенным и бравым, сейчас от героизма ничего не осталось. Хитч был растерян. Я заметил, что его трясло, лицо у него дергалось, мелко так.
— Что с тобой? — спросил я. — С Джи что-то не так?
— Джи? А, нет, все нормально… Потом разморозим… Пара месяцев из жизни, причем по нашему времени… Плохо все… Плохо.
— С Джи все-таки? Джи не так заморозился?!
— Джи ничего, говорю тебе… доберемся до корабля, исправим… Другое плохо…
Хитч указал головой.
— Что?
Хитч отвернулся.
— А где Бугер? — повторил я.
— Это и есть Бугер, — ответил Хитч.
— Что?!
— Бугер.
Я подошел к брезенту, сдернул его.
Бугер лежал на спине. В голове дырка. Длинная, голова Бугера была расколота почти пополам чем-то острым, лезвие вошло прямо между глаз.
Бугер был, несомненно, мертв. В руке он держал большую конфету. И синий дельфин был тут же. И книга.
Так.
Я сел рядом. Так. Что-то происходит… Что тут происходит?!
— Как… Кто? Кто его?
Хитч указал на зверя.
Зверь. Зверь убил Бугера…
Я взял конфету. Бугер не успел ее развернуть и не успел попробовать. Не успел найти свою конфетную фабрику и вообще не успел ничего… И вообще…
— Плохо все, — сказал Хитч. — Плохо… Его уже не разморозишь…
Конфета оказалась вкусной. Ничего вкусней я не пробовал. Самое вкусное, оно…
Хитч поглядел на меня с грустной улыбкой.
— Там еще много конфет. — Хитч кивнул в сторону склада. — Можешь сходить, если хочешь.
Я не понял, шутит он или не шутит, я… Во рту моем расплывался вкус шоколада, я ничего не соображал…
— Он прикончил Бугера, а ты его притащил… Зачем ты его приволок, Алекс?!
— Он может знать, где люди, — ответил я.
— Что?
— Он может знать, где люди. Он может показать…
— Может знать… — усмехнулся Хитч. — Да он сам… Он сам…
— Человек?
Глава 23
Лед
Холодно.
Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, красная? Почему девица красная, ее что, сварили, что ли… Тепло ли тебе… Спросил Дед Мороз. А она ему сказала что-то. А он разозлился и посадил ее в мешок, там были пальцы отмороженные. И ноги тоже отмороженные. И уши. Дед Мороз отнес ее к колодцу и бросил вниз, и там была уже только Матушка Метель со своими снежными перинами…
Тепло ли тебе…
Сказка. Холодно, осень еще, а холодно…
Я открыл глаза.
Боль опять. Везде, даже волосы, все болело. Никогда мне не было так больно, и я точно знал, что больше и не будет. Эта была абсолютная боль, такая боль, что в некоторые мгновения я ее даже не чувствовал.
Я попробовал закричать, но не сумел, потому что горло у меня оказалось забито снегом. Или инеем. Чем-то колючим и холодным. Я перевернулся на колени и закашлялся, кашлял и кашлял, даже ребра затрещали. Снег в горле разлипся, и я закричал.
Я кричал долго, едва легкие заполнялись воздухом, как я выдавливал его криком, и постепенно я начинал чувствовать, что боль отступает.
Тогда я ощутил холод уже по-настоящему.
Я посмотрел на свои руки. Через кожу проступала кровь. Какой-то липкий кровавый пот, мерзкий, похожий на сопли. Он сползал со спины и сразу же замерзал, сосульки притягивали меня к полу, я дернулся, они с треском сломались. Я упал на бок. И заметил — из локтя правой руки торчала черная железная трубка, из нее медленно капала кровь, капала и тоже замерзала, раскатывалась по полу красным бисером. Я дотянулся до трубки, выдернул, отшвырнул подальше.
