Александр Воробьев - Нашествие
– Пятьсот человек на страже всего человечества? Игор, не смеши.
– Пятьсот сейчас, тысячи завтра! Кто-то должен взять на себя эту ношу, и я не вижу никого кроме нас, кто был бы готов.
Валентайн откинулся назад, уперевшись спиной в янтарную бревенчатую стену.
– Ты вождь, тебе и решать. Чем я могу помочь?
Игорь, не останавливаясь, кивнул на тетрадку.
– Прочти вслух.
Покрытой веснушками лапищей, Отто сграбастал листки, и щурясь от недостатка света, начал читать.
Догмы Ордена
1. Тьма не должна повториться
2. Любой разумный, кто не является человеком – враг
3. Любой человек, запятнавший себя сотрудничеством с чужими, человеком более не является
4. Орден не вправе руководить человечеством
5. Рыцарь Ордена не вправе применять свои умения для достижения личных целей
6. Рыцарь Ордена не вправе убивать людей, если на то нет особого разрешения Совета Ордена
7. Человечество должно доминировать
Валентайн почесал в затылке.
– Начнем по порядку. С чего ты взял, что любой чужой наш враг? С тем же успехом они могут оказаться и союзниками.
Игорь помотал головой, еще раз прошелся по кухне, и, остановившись возле печи, постучал костяшками пальцев по белой известковой облицовке.
– Маловероятно, Отто. Сегодняшний союзник завтра может превратится в смертельного врага, мы обязаны помнить это. У нас нет друзей кроме нас самих.
– Дальше, насколько я понял, ты предлагаешь убивать тех, кто работал на ящеров? Например, тех, кого мы видели в порту?
– Если человек добровольно вызвался помогать противнику, Отто, только в этом случае. У нас не было сил атаковать еще и порт, но когда-нибудь нам придется разбираться с вольными, или невольными помощниками ящеров. И отчего-то мне кажется, что не все из них работали на ящеров по принуждению.
Валентайн скривил рот, явно недовольный пришедшей ассоциацией.
– И кто будет судить?
– Мы.
– Ты так уверен в безгрешности нашего правосудия? Я изучал на уроках истории ваш тридцать седьмой год.
Игорь подошел ближе, наклонившись над сидящим Валентайном.
– Мы проливаем кровь за будущее всех людей, кому, как ни нам судить трусов, что побоялись умереть за это будущее? Тех, кто предпочел смерти помощь врагу.
Валентайн укоризненно покачал головой, стараясь не смотреть на покрасневшее, возбужденное лицо Игоря.
– Мне нечего сказать вам, мой фюрер.
– Отто, прекрати издеваться! Я специально позвал тебя, для того, чтобы ты помог убрать слабые стороны из будущих основ нашей этики.
Валентайн наконец перестал избегать прямого взгляда и встретился с Игорем взглядом, исполненным печали.
– Мне правда нечего сказать, Игор. Это твое детище. Оно очень жестоко, но сейчас не те времена, чтобы оставаться мягким, выживание расы важнее милосердия.
– А где было милосердие, когда умирали наши дети?!
Валентайн промолчал, будто и не слышал вопроса, впрочем Игоря не интересовал ответ, на все вопросы он уже ответил сам.
– Сейчас мы слабы, Отто. Мы в самом начале великого и долгого пути, мы те, кто будет беречь людей, хранить их от бед, и мы не дадим человечеству забыть урок, преподанный ящерами! Рано, или поздно победа будет за нами, и когда-нибудь мы встретим иные расы, которые может быть, не сразу проявят агрессию против нас. И задача Ордена, всегда быть настороже, всегда помнить и всегда быть готовыми выжечь врагов до основания. Тьма не должна повториться, Отто! Или ты не согласен?
– С этим я согласен, Игор. Но нельзя быть настолько бескомпромиссным и видеть врага во всех, кто отличается от нас. Излишняя настороженность может привести к неправильным поступкам, Игор, учти это, когда будешь писать для будущих поколений.
Игорь горько вздохнул, пыл спора начал покидать его разгоряченный мозг, и он присел, успокаиваясь, на краешек лакированного табурета.
– Излишняя настороженность? Излишняя после того, как пришельцы выжгли наши города даже не попытавшись начать диалога?
– Мы не знаем, зачем они это сделали, Игор. Все это очень странно, они нанесли удар и на долгие семь лет вообще перестали показываться. Почему они не стали добивать выживших сразу?
– Потому, что у них не хватило сил на это. Мне кажется, что первый удар они нанесли на пределе напряжения, а потом просто отошли для того, чтобы закрепится и накопить силы. Помнишь земные вертолеты, что они использовали для десантов в прошлом году? Это говорит о том, что у них не так много своих транспортных средств. И на той базе, четыре «зубила» и всего три «кошки», да пара человекоподобных киберов. Ведь будь их больше, нас раскатали бы в тонкий блин, Отто.
Отто пожал плечами.
– Может, они просто рационально расходуют свои ресурсы? Зачем тратить силы, если можно воспользоваться трофеями? В сорок первом году мы тоже воевали на захваченных КВ и тридцатьчетверках.
– Нет Отто, будь у них выбор, они не стали бы использовать примитивные технологии без острой необходимости. Ты можешь представить английского колонизатора девятнадцатого века, который возьмет в руки дикарские лук и стрелы? Он поступит так, только в случае, если на всех не хватает ружей! А то, что они пользуются нашими кораблями! Орбитальный шатл куда эффективнее! Я слышал рассказы о том, как в первый день вторжения один такой шатл высадил десант в Пулковском аэропорту. Быстро и надежно, охрану аэропорта вырезали за десять минут.
– Думаешь у них не хватает кораблей?
– Или кораблей, или топлива, или запасных частей, я не знаю, но факт остается фактом!
Валентайн задумчиво отвернулся к окну, где виднелся все еще заполненный народом дворик.
– Но почему тогда они на нас напали? Что им вообще нужно?
– Я не знаю, Отто. И чтобы узнать, мы должны захватить и допросить нормального пленного. Из технической литературы мало что можно узнать о психологии чужой расы. Да и о самих причинах начала войны тоже.
– Ты подумываешь о новой операции?
– Естественно! Но даже не в следующем году.
– Почему?
– Потому что сначала нам нужно найти куда бить. Весной я отправлю отряды разведчиков на юга. Краснодарский край, Украина, туда, где есть море.
– Но почему не опять в Прибалтику? Ведь нам точно известно, что они восстановили базу, хоть и усилили ее охрану. Зачем тратить время на поиски других мест?
За окном уже совсем стемнело и они продолжали сидеть в полумраке, постепенно тепло из кухни выдувало и Валентайн, не вставая прикрыл форточку. Игорь молчал почти минуту, прежде чем ответил на заданный вопрос.
– Я дал обещание Белкину, что зачисток по нашей вине больше не будет. И еще один нюанс.
– Какой?
– Нельзя все время бить в одну и туже точку. Нам нужно создать впечатление, будто против них ведут борьбу множество отрядов из различных регионов.
– Насколько мне известно, о попытках организованного сопротивления никто не слышал.
Прежде чем ответить, Игорь нацедил себе здоровенную кружку кваса.
– Земля велика, и если мы о чем-то не слышали, это не значит, что все подняли лапки вверх. Нужно искать, Отто. А пока не найдем, бить ящеров, где только обнаружим их проклятые базы!
В дверь тихонько постучались, Игорь недовольный, что его прервали, рыкнул.
– Кто там?!
В проем сунулась вихрастая голова одного из волонтеров, совсем еще юного парнишки, местного жителя, что до сих пор глядел на рыцарей немного восторженными глазенками.
– Пора ужинать, магистр, все уже собрались, ждут только вас.
– Сейчас идем. – Игорь жестом отослал волонтера и вновь обратился к Валентайну.
– Ты умный человек, Отто и мне нужны твои советы. Помозгуй на досуге над тем, что сегодня прочел, не отметай сходу.
Валентайн потер подбородок.
– Мне многое не нравиться, Игор. И думаю что не только мне. Ты стал слишком жесток к себе и другим после…
Он замялся, не рискуя продолжать, и Игорь сам закончил за него фразу.
– После того, как погибла моя семья, ты это имел ввиду?
– Вобщем то, да. – Валентайн с вызовом посмотрел на Игоря, но тот кивнул и с улыбкой подтвердил.
– Ты совершенно прав, дружище. Но учти, что не погибни моя семья, то не возникло бы никакого ордена. Одно вытекает из другого, Отто. Для создания ордена мне пришлось стать жестоким, потому что мягкий человек никогда не поведет людей на смерть, а сейчас без этого невозможно обойтись. Договорились?
Отто помялся, но все же пожал протянутую руку.
– Договорились.
Всю зиму Игорь провел в Тюмени, лично отбирая кандидатов в рыцари и налаживая связи с нужными людьми. Он полюбил этот маленький по старым меркам городок, который теперь смотрелся настоящим мегаполисом. После сонной жизни в лесных деревушках и хуторах Рода, Тюмень потрясала своим ритмом жизни. Привыкнувшему не торопится с делами, поначалу Игорю приходилось нелегко, но постепенно он втянулся и даже начал получать некоторое удовольствие от административной работы. А работы оказалось много.
